— Объездную дорогу всё еще строят, — сказал Клерфэ, чтобы нарушить молчание, царившее на палубе его небольшого корабля. — Мы с вами проедем через пригороды Уайлдертауна, а затем перекусим у Паркхилла и двинем на Айронсити по каналу.
В Айронсити жил дядя Лилиан. Девушки, что сидела рядом с Клерфэ. Она молча кивнула. Очевидно, маршрут, предложенный Клерфэ, ее вполне устраивал. Лицо ее было серьезным, оно показалось Клерфэ совсем чужим, но очень красивым. Было в нем что-то от таинственной тишины, которая свойственна природе — деревьям, облакам, животным, — а иногда женщине. Они с Клерфэ познакомились в санатории, расположенном в самом центре Дрисколл-Фореста. Клерфэ приехал проведать старого друга — гонщика. Лилиан решила покинуть санаторий, в котором провела, по ее словам, последние семь лет. Она попросила Клерфэ помочь ей добраться до Айронсити.
Они ехали по тихим загородным улицам. Ветер усилился, и казалось, что он гонит ночь перед собой. Вокруг большой площади стояли небольшие дома, уснувшие в маленьких садиках. Над головой путешественников тихо плескались голубые паруса корабля.
— Как хорошо, — сказала Лилиан. — Будь у меня корабль, я бы каждый вечер совершала на нем медленные прогулки. Всё кажется совсем неправдоподобным, когда так бесшумно скользишь по улицам. Всё наяву, и в то же время — как во сне. Тогда по вечерам никто, пожалуй, и не нужен…
Клерфэ ловко достал пачку сигарет одной рукой, открыл и выбил из нее сигарету. Вторая рука его лежала на гладком, словно сделанном из кости штурвале корабля. Разрывать контакт с кораблем было нельзя ни на секунду.
— А ведь вообще вечером хочется, чтобы кто-нибудь был рядом, правда? — сказал он и прикурил.
Она кивнула:
— Вечером, да… Когда наступает темнота… Странная это вещь.
— Хотите немного поводить? — спросил Клерфэ. — Это доставит вам удовольствие.
— Конечно, хочу; только я не умею, — кивнула Лилиан. — Говорят, что корабли марсиан отзываются не каждому человеку.
— Это правда, — согласился Клерфэ. — Но мы уже посоветовались с Карлом.
Так, насколько удалось понять Клерфэ, кораблю хотелось, чтобы его называл его водитель. И он его так и называл.
— И он согласен пустить вас за штурвал, — закончил Клерфэ.
Лилиан улыбнулась.
— Вы совсем не умеете водить? — спросил Клерфэ.
— Нет. Меня никогда не учили.
— Волков мог бы давным-давно обучить вас, — сказал Клерфэ.
Так звали весьма надменного господина, в компании с которым он встретил Лилиан в первый раз. Однако Лилиан покинула санаторий одна, на корабле Клерфэ — хотя у Волкова был свой собственный корабль, напоминающий золотую бабочку. И Клерфэ воспользовался случаем узнать, что бы это всё значило.
Она рассмеялась:
— Борис слишком влюблен в свою Патрицию.
Не у всех корабли выбирали себе мужские имена; у некоторых водителей были и корабли-девушки.
— Никого к ней не подпускает, — закончила Лилиан.
— Это просто глупо, — заявил Клерфэ. — Вы сразу же поедете сами. Давайте попробуем.
Корабль остановился. Клерфэ снял руку со штурвала и поднялся, чтобы поменяться местами с Лилиан.
— Но ведь я действительно не умею водить, — смутившись, сказала она.
— Неправда, — возразил Клерфэ. — Умеете, но не догадываетесь об этом.
Когда Лилиан пробиралась к штурвалу вдоль узкой скамьи, ее бок в легкой шубке коснулся тела Клерфэ. Она напомнила ему маленького медвежонка из детской книжки. Клерфэ показал ей, как переключать скорости и выжимать сцепление.
— На самом деле, это совсем не то, что рычаг скоростей в земной машине, и сцепления тут тоже нет, — сказал он в заключение. — Но так проще и понятнее нам, землянам. И корабли согласились разговаривать с нами на понятном нам языке.
— Интересно, почему, — пробормотала Лилиан. — Почему они вообще согласились подчиниться людям?
— Этого никто не знает, — ответил Клерфэ. — Я думаю, что они столько простояли без дела, что им снова захотелось мчаться по пустыням и дорогам. Но без водителя они не могли этого сделать. А теперь трогайте! — добавил он резко.
— Минутку!
Она показала на одинокий автобус, медленно кативший по улице.
— Не пропустить ли его?
— Ни в коем случае!
Клерфэ крутанул штурвал под ее рукой, и корабль стронулся с места. Лилиан судорожно вцепилась в рулевое колесо, напряженно вглядываясь вперед:
— Боже мой, мы едем слишком быстро!
Клерфэ посмотрел на спидометр. Это был один из весьма немногих приборов, которые землянам удалось разместить на кораблях марсиан, включить их в схему чуждых и совершенных, почти живых механизмов.
— Прибор показывает ровно двадцать пять километров в час. Неплохой темп для стайера.
— А мне кажется, целых восемьдесят.
Через несколько минут первый страх был преодолен. Они ехали вниз по широкой прямой улице. Корабль слегка петлял из стороны в сторону. Иногда колеса почти касались тротуара. Но постепенно дело наладилось, и всё стало так, как и хотел Клерфэ: в машине были инструктор и ученица.
— Внимание, — сказал он. — Вот полицейский!
Добродушный сержант, зевая, стоял на перекрестке и даже не смотрел в их сторону.
— Остановиться?
— Уже слишком поздно.
— А что если я попадусь? Ведь у меня нет водительских прав.
— Тогда нас обоих посадят в тюрьму.
— Боже, какой ужас!
Испугавшись, Лилиан пыталась передвинуть пальцы на лепесток штурвала, означавший торможение. Но с непривычки у нее не получилось растопырить пальцы так широко, как требовалось.
— Дайте газ! — приказал Клерфэ. — Газ! Жмите крепче! Надо гордо и быстро промчаться мимо него. Наглость — лучшее средство в борьбе с законом.
Полицейский не обратил на бронзовую бабочку, промчавшуюся мимо во всем блеске своих серебристо-голубых парусов, никакого внимания. То время, когда марсианские корабли на улицах поселков землян были в диковинку, давно прошло. Девушка облегченно вздохнула.
— До сих пор я не знала, что регулировщики выглядят, как огнедышащие драконы, — сказала она.
Лилиан сделала несколько поворотов, издавая при этом взволнованные, короткие восклицания. Фары встречных машин вызывали в ней дьявольский страх и такую же гордость, когда они оказывались позади. Вскоре в маленьком пространстве между штурвалом и удобной скамьей водителя возникло чувство товарищества, какое быстро устанавливается в практических делах.
И когда через полчаса впереди показалась сияющая в ночи, словно шкатулка с драгоценностями, сосисочная Сэма Паркхилла, и они снова поменялись местами — Клерфэ не мог Лилиан позволить рулить на автобане — они оба почувствовали такую близость, будто рассказали друг другу историю всей своей жизни.
