Темар укоризненно глянул на меня, идущий справа от него Гленнар свирепо нахмурился, но оба немного замедлили шаг.
Город был еще тихий. Несколько женщин мыли парадные лестницы, да несколько мужчин торопились по своим делам в утреннем холоде. Голубые булыжники и серебристый на солнце шифер словно передразнивали искрящееся внизу морс. А на пристани царила суета, все занимались разгрузкой рыболовных судов, и хриплые крики птиц смешивались с криками работающих мужчин и женщин.
Но нас интересовал только склад, где двое из присягнувших Гленнара, стиснув от унижения зубы, стояли на страже с обнаженными мечами. Внутри признанные убирали разгром, пытаясь восстановить аккуратные штабеля, сложенные накануне. Двое других присягнувших неуклюже приставляли лестницу к зияющему наверху люку. В него пробивался веселый солнечный свет, разгоняя то, что должно было быть надежным мраком. Там же, в стороне, валялся засов от задней двери.
— Нет нужды спрашивать, как проскочили сюда те портовые крысы, — заметил я Гленнару.
— Шевелитесь, пока я не взялся за хлыст! — зарычал он, когда трос признанных перестали работать и уставились на нас. Один выглядел достаточно сердитым, чтобы дать Гленнару ответ, о котором потом пожалеет, второй стыдливо потупился, а третий, самый юный, чуть не плакал. Он правильно беспокоился: эта ночь бросила его шансы на клятву прямо в нужник.
Но что мы имеем здесь — честных сторожевых псов, или Гленнар поставил лисицу следить за гусем? Давайте говорить честно, такое случается даже в самых дисциплинированных казармах: кто-то получает взятку, чтобы смотреть в другую сторону и оставаться глухим, пятная честь всех присягнувших Имени.
— Когда это случилось?
— Где-то между полуночью и шестыми курантами, — с горечью сообщил Гленнар. — Я знаю, мальчишки еще зеленые, но в присягнувших я был уверен, они все бывалые бойцы…
Я остановил дальнейшие подробности взмахом руки.
— Я сам выслушаю, что они скажут в свое оправдание.
Вновь признанные и те, кто мог бы вскоре стать присягнувшим, возились с разбросанными тюками и взломанными сундуками. Шкуры, плотно зашитые в промасленную ткань и парусину, чтобы выдержать морской переход, были рассыпаны по полу, блестящий мех потускнел от пыли.
— Так что случилось? — обратился я к парню, вяло подбиравшему шкуры.
— Наша стража заступала в полночь, — начал он, отводя глаза. — Когда мы пришли, ущерб уже был причинен.
— Но мы не появлялись здесь почти до шестых курантов. —
Второму парню хватило ума понять, что только честность спасет их положение.
Я пока сдерживал гнев.
— Почему?
— Мы не виноваты, — заюлил первый.
— Мы искали тихую таверну, — хмуро сказал его приятель.
— Мы не хотели ничего плохого, — возразил третий, которому достало мужества подойти и поддержать своих товарищей.
— Так что помешало вам следить за временем? — жестко спросил я.
Юноши смущенно переглянулись.
— Мы играли в Ворона, — признался третий. — Не один раз.
— Какой-то проигравший незнакомец пригласил вас сделать небольшую ставку, а затем вдруг показал настоящий талант к Ворону? — догадался я. — Но вы продолжали играть, надеясь отыграться?
— Нет, — с гневом и презрением ответил второй. — Это был Разикот, присягнувший Тор Безимара. — Парень взглянул на Гленнара, требуя поддержки, и тот неохотно хмыкнул.
— Все присягнувшие и избранные действуют здесь заодно, избранный Татель. Поскольку нас, обязанных какому-нибудь Имени, не так уж много, в городе мы помогаем друг другу.
Я покачал головой.
— Значит, вы просто потеряли счет времени?
— Мы пришли прямо сюда, когда поняли, — жалобно запротестовал третий. — И отправили первую стражу спать.
— А где они были, когда вы пришли? Спали?
— Нет, — возмутился один из признанных. — Мы охраняли переднюю дверь, как было приказано.
— Тогда как воры вошли сзади, — подсказал я. — Как вы этого не заметили?
Все опустили глаза, виновато переглядываясь.
— Ну? — потребовал я.
— Сзади стоял Данел, — ответил тот, который признался, что был в первой страже. — Ему дали по голове и отправили прямо в Тени.
— Его втащили внутрь и связали, — добровольно сообщил кто-то сзади.
— И никто его не искал?
— Мы искали, — ввернул еще один юноша. — А когда не нашли, то решили, что он ушел с Брелом.
— Кто такой Брел?
— Брел и Крим, старшие присягнувшие, они оба пошли искать вторую стражу. — Парень кивнул на тех двоих, что все еще сражались с лестницей.
— Ладно, послушаем, что они скажут.
Смерив парней взглядом, передающим всю глубину моего презрения, я направился к световому люку. Гленнар рядом со мной честил на все корки Брела, поминая его сексуальные вкусы и происхождение. Двое присягнувших разом вздохнули.
— Что произошло? — вопросил я.
— Полночь уже пробило, а смена не появилась, — проговорил мужчина с толстой шеей, кривым носом и отсутствующим глазным зубом. — Мы поняли, что наши парни загуляли.
— И потому отправились искать, — согласился его напарник, жилистый тип с близко посаженными глазами и острым носом. Черты казались слишком мелкими для его лица.
— Оба?
— До этого была стычка между нашими людьми и портовыми грузчиками, — воинственно ответил старший. — Я хотел, чтобы кто-то следил за моей спиной.
— Ты слишком любишь драку, Крим, демон тебя раздери, — выругался Гленнар.
— Поэтому я и не собирался отпускать его одного! — В протесте тощего звенела самодовольная правота.
Я поднял руку, чтобы остановить возмущение Крима.
— Так где была смена? Я имею в виду присягнувших, где были парни, я знаю.
— Торрен говорит, что они договорились встретиться в конце канатной дороги, Ардиг говорит — перед свечным складом, — зло пробасил Гленнар. — Оба опоздали, и каждый решил, что другой, должно быть, сгоняет парней, и пошел себе дальше. Причем ни тот, ни другой нисколько не спешили.
— Вы нашли кого-нибудь из них? — резко спросил я у двух присягнувших, топчущихся передо мной.
— Только Ардига, — пробормотал Крим, — Полночь к тому времени давно прошла.
— У Торрена есть зазноба на Террасной улице. Когда он бывает в городе, он вечно торчит у нее, — сообщил тип с крысиным лицом. — Вроде туда он и завернул, чтобы разогреть ее очаг холодной ночкой.
— Что вы обнаружили, когда вернулись сюда? — рявкнул я.
Крим усмехнулся.
— Парни Торрена сидели перед складом, бесполезные, как титьки на борове, а задняя дверь была распахнута шире, чем ноги шлюхи.
