Мечи пришли в движение. Они описывали в воздухе затейливые кривые, сталкивались, звеня, и снова со свистом рассекали воздух, подчиняясь какому-то неведомому ритму. Маленький маг тоже не стоял на месте - он танцевал, делал сальто и изгибался под самыми невероятными углами. При каждом удачном пируэте захваченная представлением публика разражалась одобрительными возгласами, а потом принялась хлопать в ладоши в такт стремительным движениям сверкающих клинков.
«Вот, - с нежностью подумал Винкас, - из магов маг! Конечно, его номер не отличается особой красотой или изобретательностью, чтобы претендовать на приз, но каков контроль! Как рассчитано каждое движение! И при этом на лице - полное спокойствие и отрешенность. Да, на Хана стоит посмотреть!..»
Он как будто сглазил. Не успел Винкас довести свою мысль до конца, как два клинка сбились с ритма. Потом - еще два. Вскоре уже половина мечей беспорядочно дергалась в воздухе, и с каждой секундой они становились все более быстрыми и гибкими, точно змеи. Казалось, теперь они обладают собственной волей, и эта воля была вовсе не доброй. Спокойствие на лице престидижитатора сменилось растерянностью, которая перешла в неподдельный ужас, когда каждый из вырвавшихся из-под контроля мечей действительно превратился не то в змею, не то во что-то очень похожее. Винкасу даже почудилось, что граненые головы и гибкие чешуйчатые тела на самом деле являются частью какого-то одного многоголового существа, о котором можно было с уверенностью сказать только то, что оно принадлежит миру рептилий. Чем-то это существо напоминало дракона, каким его изображали на древнекитайских миниатюрах.
Оставшиеся шесть мечей немедленно атаковали тварь. После некоторых колебаний Винкас все же решил «болеть» за дракона, однако понаблюдав за боем несколько секунд, он понял, что сражение идет не шуточное и что на самом деле дракон защищает мага от его же собственных мечей, которые так и норовили отсечь Хану одну из конечностей. Поначалу у дракона было небольшое преимущество, но вот он перекусил один из мечей пополам… и обломки тотчас превратились в два меча.
- Панкс! - мысленно воззвал к своему импу Винкас. - Мы должны вмешаться.
- Я уже давно чувствую испорченную магию, - отозвался имп. - А в чем дело? Что за пожар?
- Используй мое зрение. Мой коллега Хан Пенгью в опасности.
- Я вижу мечи, но ведь это только иллюзия. Самое большее, что грозит твоему другу, это провал. Возможно, еще с месяц он не сможет создавать иллюзии, но ведь это сущий пустяк!..
Винкас постарался справиться с охватившим его гневом. Панкс мог почувствовать это и снова взбрыкнуть.
- Мы оба прекрасно знаем, что воображаемое отсечение головы тоже может убить. Двадцать лет назад маг Казан Безумный воспользовался этим трюком, чтобы избавиться от трех своих коллег.
- Что ж, излишняя впечатлительность - один из недостатков сверхчувствительного джинна. Что я должен сделать?
- Разрушь магию Пенгью.
- Если я сделаю это, нам может не хватить сил, чтобы завоевать Золотой Тор.
- Действуй, там видно будет.
Лишние руки, мечи и клыкастые драконьи головы сделались прозрачными, потом вовсе исчезли. Тотчас Винкаса охватила невероятная слабость, но когда он увидел, что его друг Пенгью едва держится на ногах и крупно, не напоказ, дрожит, он бросился вперед и помог магу спуститься со сцены. К счастью, Хан Пенгью весил совсем немного, к тому же на помощь Винкасу поспешила Мария Джиннетти, которая подставила магу плечо. Губы Пенгью шевелились; должно быть, он пытался поблагодарить своих коллег, но в этот момент со сцены загремел голос, способный заглушить и куда более громкие звуки.
- Это становится невыносимым! - громогласно возмущался лама Го. - Я принимаю важное решение! - Он сделал паузу, но толпа только молча смотрела на него. На лицах людей застыло одинаковое выражение напряженного ожидания и тревоги. - Придется нам пойти на беспрецедентные меры, прежде чем наш праздник будет окончательно испорчен. Мастер Винкас, не могли бы вы подойти поближе к сцене?.. Я хочу, чтобы вы были в радиусе действия нашего акустического заклинания.
Винкас только что сел, в чем - Пагмас свидетель! - он весьма нуждался, однако ему и в голову не пришло не подчиниться.
- Чем я могу вам помочь, любезный лама?
- Я хочу, чтобы вы кое-что подтвердили и чтобы все слышали ваши слова. Насколько мне известно, магическая гм-м… бомба, которая едва не погубила наш сегодняшний праздник, имеет отношение к полумагу Кирстану, который дал вам какие-то монеты…
- Это еще не доказано окончательно.
- Доказано, почтенный мастер. Не далее как сегодня утром, во дворике, где я обычно пью чай с маслом, я обнаружил неподписанное письмо. Кроме того, я заметил… Впрочем, это к делу не относится. Письмо…
Винкас поднял руку.
- Минуточку, уважаемый мастер-распорядитель. Тайны обступают нас со всех сторон, а это никуда не годится. Что еще вы заметили во дворе и почему вы так уверены, что это не имеет отношения к нашей проблеме?
- Если вас это так интересует - мой чайный столик был весь испачкан попугаичьими… следами, - сказал лама и грозно покосился в сторону публики, откуда послышались смешки. - Но я уверен, что это простое совпадение. - Он бросил в публику еще один сердитый взгляд. - В конце концов, сейчас сезон миграции, и многие птицы, которые прилетают в наши края, не знакомы с нашими местными обычаями. Так вот, о письме… Когда меня прервали, я как раз собирался сказать, что в нем неизвестный корреспондент сообщал о попавших в Зен-Лу монетах, несущих отрицательный магический потенциал. Как утверждалось в письме, от нормальных монет их можно отличить по тому, что время от времени они начинают излучать тепло.
Винкас сокрушенно покачал головой.
- Действительно, - подтвердил он, - вчера вечером один из медяков у меня в кармане довольно сильно нагрелся без всякой видимой причины.
- Вот видите! Кроме того, уже сегодня, перед началом Состязания, я успел навести справки, и мне сообщили, что в городе имели место несколько случаев, когда медные монеты оказывались неожиданно горячими.
- Видите ли, уважаемый мастер-распорядитель, мне представляется, что в этой истории, если она верна, есть по крайней мере одна логическая неувязка. Дело в том, что когда я встретил Кирстану, он шел из Зен-Лу. Кто мешал ему самому запустить в обращение свои отравленные монеты? Почему ему непременно нужно было делать это через меня?
Над этим вопросом лама размышлял довольно долго, но зрители, как ни странно, сидели тихо.
- Вы прибыли в город только вчера вечером, - проговорил наконец лама. - Вероятно, магический яд, как вы изволили выразиться, был достаточно быстродействующим. И если бы эффект начал проявляться, пока Кирстану еще был в городе, мы могли бы задержать его и потребовать гм-м… противоядия. А это, несомненно, не входило в его планы.
