— Так ты ответишь на мой вопрос или нет? — прошипела я, тряхнув чашу.
И — о чудо! — кровь в ней свернулась в фигу! Это мне, что ли?! Своей хозяйке?!
— А если по-хорошему?
Вместо одного кукиша мне показали два. Ну что за кровь нынче пошла?! Совсем страх потеряла!
— Скормлю вампиру! — пригрозила я. Надо же хоть как-то приструнить прохвостку!
Кровинка дрогнула и, трансформировавшись в стрелку, указала на Нох-рам-Лукуша.
— Что? Ему скармливать? — не поняла я.
Кровь перегруппировалась в слово «Дура!». Повторила сие высказывание бегущей строкой несколько раз, чтобы я ясно поняла, кому данный «комплимент» адресован. Затем добавила: «Этот твой», — и снова указала на вампира. Нох-рам-Лукуш, уже все отлично сообразивший, счастливо засмеялся и, в два прыжка оказавшись рядом, сжал меня в объятиях. Я чуть чашу не выронила. Кажется, в процессе он умудрился даже поцеловать меня в макушку. Только я стала размышлять, показалось мне это или нет, как новообретенный дедушка чмокнул меня в темечко еще раз и с довольным видом отступил к портрету Дорваны. Я снова глянула в хрустальный сосуд. Кровь тут же отреагировала и трансформировалась в следующую строку:
«Слышь, хозяйка, ты б своему прапрадеду прививку от бешенства при случае сделала! Что-то он буйный какой-то!»
— Будешь обижать дедушку, вылью на пол! — шепотом пригрозила я ей. Пусть утихомирится и ведет себя прилично.
«И кому ты сделаешь хуже? — огрызнулась кровь. — Буду ползать по замку и всяческие гадости показывать!»
Вот уж не знала, что моя собственная кровь такая дрянь! И — подумать только! — ЭТО было внутри МЕНЯ!
«Скажи лучше спасибо, что, когда у тебя анализы берут, я из пробирок не выпрыгиваю и лаборантов не пугаю! А ведь МОГУ! И так хочется порой! Там у вас иногда такие экземпляры попадаются. Грех не пугнуть».
Да уж, если во мне живет свет, то в моей крови явно обитает тьма! Тяжела жизнь дракона! Из-за фрагментарности души внутри словно несколько независимых личностей квартирует! Такое свойство, конечно, классно, когда в силу каких-то обстоятельств находишься в длительной изоляции. Тут уж можно оторваться на славу! И поспоришь сам с собой, и философские беседы с собственными органами проведешь, у желудка прощения за чипсы и прочие радости кулинарии попросишь, с печенью договоришься. В общем, удобно. Возникающий эффект общения помогает не одичать и не сойти с ума от скуки, но вот в нормальных человеческих условиях иногда хочется заглянуть к психотерапевту.
Тем временем Нох-рам-Лукуш, довольно улыбаясь, взял меня за подбородок и принялся внимательно рассматривать.
— Слушай, дедушка, а куда мне теперь эту кровь девать?
— Давай мне, — улыбнулся он, протягивая руку. — Я с ней буду на досуге общаться, когда тебя рядом не будет.
«НЕТ, НУ ТОЧНО ПСИХ! — торопливо пробежала строка из моей крови. — ХОЗЯЙКА, НЕ ОТДАВАЙ МЕНЯ ЕМУ! ПО ГЛАЗАМ ВИЖУ, ЧТО ОН МАНЬЯК!»
Что еще пыталась сказать моя кровь, не знаю, потому что прапрадедушка закрыл хрустальную чашу какой-то специальной крышкой, достал из кармана черный платочек, заботливо обернул сосуд и спрятал в полах плаща.
— Слушай, а ты теперь меня замуж не выдашь под шумок? — вдруг насторожилась я. Есть у вампиров пагубная страсть пристраивать своих отпрысков (особенно женского пола) в хорошие руки.
— Что ты! — отмахнулся вампир. — Зачем тебе застревать в этом гадючнике? — И, горько улыбнувшись, вздохнул. — К тому же один печальный опыт меня научил никогда не принуждать Дракона к чему-либо.
— Ты заставил Дорвану выйти за тебя замуж? — изумилась я и посмотрела на портрет знаменитой прапрабабки.
Она была крайне независимой, свободолюбивой личностью с твердым характером. Ее, русскую дворянку, родители хотели обвенчать с отпрыском богатого знатного рода. Юный идеалист решил пойти (или уже пошел?) в священники. Тут я утверждать не берусь, так как слушала семейную байку вполуха, да и само повествование с каждым последующим исполнением обрастает все новыми и новыми подробностями. Знаю одно: родичи жениха желали вернуть парня на «путь истинный». Наши предки тоже не хотели упускать столь выгодную партию, вмиг решившую бы все возникшие финансовые проблемы. Планировалось также укрепить семейные связи. Но Дорвана в ночь перед свадьбой вылезла через окно и сбежала с любимым человеком. Поэтому, глядя на Нох-рам-Лукуша, я не могла поверить, что он преуспел в том, что не смогли предки, и нашел способ воздействовать на мою своенравную прапрабабку!
— Скажем так, я не оставил ей выхода, — вздохнул Нох-рам-Лукуш. — Только, как мне удалось поймать ее в свои сети, пусть останется моим маленьким секретом.
— А если кто-то точно так же будет ловить меня? — Очень тревожно было осознавать, что есть способы воздействия на драконов, а я не знаю, как их обойти. Терялось чувство защищенности.
— Тогда я тебе расскажу, — потрепал меня по волосам дедушка.
— А если уже поздно будет? — вздохнула я.
— Тогда тому манипулятору здорово не поздоровится, — хохотнул вампир, — ибо у тебя есть большой зубастый дедушка, который, если что, загрызет твоих обидчиков!
— Как вы познакомились с Дорванной? — решила задать я всегда интересовавший меня вопрос.
— Она влезла в мое окно, — улыбнулся вампир.
Мне сразу вспомнилось, как мы всей компанией ввалились в окно Мортифора. Да, кажется, у Драконов это семейная черта, наследуемая по женской линии!
— А чем ты тогда занимался? — холодея в душе, спросила я. Неужели и прапрабабушка побеспокоила вампира в пикантный момент?
— Книжку читал! — прыснул в кулак Нох-рам-Лукуш. Он явно был в курсе моих мыслей и, видя мое недоверчивое лицо, рассмеялся еще пуще. — Нет, правда, — выдохнул он, утирая выступившие слезы, — я еще думал, что это проделки очередной придворной дамы! Они были одержимы идеей, что если я обесчещу кого-то из них, то непременно женюсь. Поэтому леди всеми правдами и неправдами проникали в мою спальню и предлагали себя. Все надеялись стать королевами, дурочки. На мое заявление новоявленной гостье, что ей ничего не светит, она окатила меня презрительным взглядом и фыркнула, что я ей нужен как собаке пятая нога, а потом спросила, где ближайший выход из замка. Я был настолько поражен, что лишь молча ткнул пальцем на дверь. Она поинтересовалась, куда попала. Я снова только и смог, что обвести рукой собственные покои. Она оглядела мою спальню, подобрала полы свадебного платья и, кинув: «Ладно, потом разберусь!», ушла. Последнее, что я услышал перед тем, как она хлопнула дверью, было: «Ну, ничего себе через окошко вылезла!» Я долго потом сидел и приходил в себя, не понимая, как она в таком пышном платье могла проникнуть в окно моих покоев. Пройти по карнизу просто невозможно. И зачем ей путешествовать в такой роскошной и абсолютно неудобной одежде?
