Бенетан неохотно расслабился и успокоил дыхание. Поначалу он слышал лишь доносящийся снизу отдаленный, но грозный рокот прибоя, мерно бьющегося об огромную скалу, на которой стоял замок. Но затем под ногами, глубоко в недрах земли, он ощутил непрекращающуюся пульсирующую вибрацию. Не доносилось ни звука: толчки происходили в таких глубинах, что не могли быть услышаны человеческим ухом. От явственного движения и перемещения в подземной бездне кровь стыла в венах и спина покрывалась холодным потом…
Бенетан с раздражением взглянул на спутника:
— Не могу терять ни минуты, Савринор. Я должен разбудить своих людей.
— Конечно.
Лисс двинулся через безлюдный внутренний двор, летописец пошел рядом. В просвете между облаками, словно бесплотное лицо в небе, висела большая из двух лун, затмевая слабо мерцающие звезды — все, кроме самых ярких. Внутренний двор замка заливал холодный свет; впереди мужчин по плитам двора плавно скользили их тени. Бенетан старался унять дрожь: в этих северных широтах лето подходило к концу очень быстро, и в колючем морском воздухе явственно чувствовалась перемена погоды.
В небе полыхнула короткая вспышка, похожая на отдаленную зарницу. Бенетан невольно взглянул вверх — как раз вовремя, чтобы заметить шипящее потрескивание молнии между верхушками двух шпилей. Ответ на небесный сигнал. Сердце тревожно забилось, и Бенетан, сам того не замечая, сделал быстрый оградительный знак правой рукой. Ничто не могло скрыться от глаз Савринора, и он сухо ухмыльнулся:
— Да, приближается ураган Искривления. — Летописец внимательно глядел на небо. — И я подозреваю, что он будет сильнее обычного. Впечатляющее нас ждет зрелище!..
В северном небе разливалось слабое зарево; бледное и неестественное свечение говорило о том, что за горизонтом нарождается нечто ужасное. И вновь между шпилями загудела пойманная в ловушку молния. Невольно Бенетан ускорил шаг, и, чтобы поспеть за ним, Савринору пришлось бежать трусцой. Впереди, залитая лунным светом, неясно вырисовывалась конюшня. Наконец они оказались под сводом арки, ведущей в помещение. Бенетан с облегчением услышал приглушенный соломой топот копыт. Окруженный теплым, уютным запахом лошадей, Лисе почувствовал, что охватившее его напряжение наконец спадает.
Свет единственного фонаря отразился в чьих-то глазах. На куче сена в дальнем углу обозначилась фигура человека; он вскочил на ноги с недостойной поспешностью.
— Капитан Лисс… — В голосе явно слышалось облегчение.
Бенетан тяжелым взглядом смотрел на молодого часового, который торопливо смахивал сено с одежды.
— Почиваешь, Колас?
— Прилег на секундочку, сэр. — Ложь была очевидна, и юноша потупился. — Простите меня, сэр.
Зная, что Савринор с ленивым интересом наблюдает за происходящим, Бенетан сказал:
— Надеюсь, больше такого не повторится, Колас. В другой раз твой сон может прервать кто-нибудь значительно менее терпимый, нежели я.
— Особенно после того, как пройдет эта ночь, — добавил Савринор, вступая в круг света.
При виде летописца лицо Коласа стало белее снега, и он отвесил почтительный поклон:
— Господин Савринор! Я…
— Оставь извинения своему начальнику, мальчик. Перед лицом высших сил мне совсем не интересны твои ничтожные оправдания по поводу незначительных нарушений дисциплины. — Савринор резко повернулся на пятках, и Бенетан кивнул Коласу:
— Все в порядке. Бояться нечего. — Теперь, в привычной для него обстановке, Бенетан почувствовал твердую почву под ногами, и к нему вернулась обычная самоуверенность. — Поднимай конюхов и оруженосцев.
— Есть, сэр!
Бенетан подумал, что у Коласа, несомненно, есть потенциал: парень уже научился не задавать лишних вопросов. Юноша направился ко внутренней двери, ведущей в тесную общую спальню, где ютились конюхи, но заколебался и осмелился обернуться:
— Прошу прощения, сэр. Должен ли я сказать конюхам, сколько лошадей вам потребуется?
Бенетан хотел было ответить, но Савринор коснулся рукой его плеча.
— Думаю, что нет, — спокойно произнес летописец.
Бенетан заколебался, а затем посмотрел в дальний конец конюшни. Там тускло мерцала среди теней железная дверь, запертая на огромный засов, но больше ничем не примечательная. И Лисс понял, что Савринор имел в виду. Не много времени прошло с тех пор, как всадники Хаоса в последний раз вызывали удивительных скакунов, по сегодня случай был из ряда вон выходящий.
Подавляя дрожь, Бенетан опять повернулся к Коласу, который не спускал с него глаз, ожидая ответа.
— Сейчас лошади нам не нужны, Колас. Приказ будет другим.
— Да, сэр. — Мальчик едва различимо нахмурил брови, и Бенетан напомнил себе, что он совсем недавно поступил в ряды элитного подразделения.
— Многообещающий, — тихо сказал Савринор, когда за Коласом закрылась дверь. — Но, как я полагаю, воспитан не в замке.
— Колас в прошлом году пришел из деревни на востоке. Он учится.
— Так же, как и ты учился?
— Да.
Их взгляды на мгновение встретились, и Савринор заметил в глазах Бенетана как раз то, что ожидал увидеть: отвращение и нарастающий страх. Он позволил себе вновь положить ладонь на руку капитана:
— Послушай совета доброго друга Савринора и не трать силы попусту на думы о том, что неизбежно. — Пожатие тонких пальцев показалось Бенетану излишне фамильярным, и он убрал руку. — Скоро будет рассвет.
— Я не нуждаюсь… — сердито заговорил Бенетан, но не успел закончить фразу: его заставил замолчать звук, рождавшийся где-то в замке. Неспешный, глубокий, отражающийся многократным эхом. То был могучий голос колокола.
Глаза Савринора напряженно сузились, скользнули по лицу Бенетана. Летописец кивнул:
— Именно так я и предполагал. Лучше выйдем отсюда.
Пока они шли к замку, все еще звучал металлический гул колокольного звона. Он внезапно смолк, когда Савринор и Бенетан входили во двор. В течение нескольких минут в ночной тиши не раздалось ни звука; это безмолвие казалось жутким. Затем где-то у главных ворот распахнулась дверь. Щелчок с силой отодвинутой задвижки оказался столь громким, что Бенетан вздрогнул. Трое мужчин быстро пошли через двор, за ними появились еще люди, открылись новые двери… Из замка одна за другой выходили темные фигуры, и все держали путь к конюшням. В свете лупы блестел металл, и до слуха Бенетана доносился звон шпор и ременных пряжек.
— Мне следует находиться не здесь, — шепнул Савринор.
Бенетан с трудом собрался с мыслями:
— Благодарю тебя, Савринор. Этой ночью ты оказал мне услугу.
