делам… Учится…
— Не отвлекайся… — Принцесса увидев, что Обмылок начал закатывать глаза, дала ему легкую пощечину, — Что дальше?
— Я просто долго… Ни с кем не… Дальше он учился… Книги всякие… Ходил за всеми… Работу разную работал…
— Выучился?
— Я то откуда… — закатив глаза Обмылок конвульсивно дернулся, — Я все…
— Быстро…
Сжав кулак, Принцесса выдавила его содержимое в бокал с шампанским и, обтерев руку салфеткой, поставила бокал на стол. Ведьма взяла его, размешала содержимое пальцем и залпом выпила. Обмылок удивленно выпучил глаза.
— Ты зачем? Фу! Там же это..!
— Не обращай внимания. Она странная. Так, значит, ваш капитан учил Бьернсона морскому делу?
— Типа того. Капитан, вроде как, в войну того… Воевал в общем, в войну. Я судить не могу, но остальные говорят, что он опытный. У нас все как в армии. Дисциплина всякая, тренировки постоянно, на вахте спать нельзя.
— А где он такой корабль раздобыл?
— Купил. А деньги вроде как спер.
— Откуда?
— Говорят — из банка. У него еще помощник был. Хитрый как лиса. И злопамятный, сука… Вот с ним.
— Был?
— Ага. Его церковники куда-то уволокли.
— А остальных отпустили?
— Не — мы им вломили, а Антон… Ну помощник тот! На корабль церковников залез и выбраться не успел. Они вместе с ним исчезли.
— Исчезли?
— Ну да. Церковные, какие-то, чудеса. Хотя я им, конечно, не завидую…
— Почему?
— Да его уже крали. Бароза какие-то. Они нашего нового механика хотели на него сменять, а Капитан вышел, выслушал их и такой: «Вон ваша хибара горит.» Старпом, часу не прошло, уже там всех поубивал и пожар учинил.
— Это в Порто было?
— Да. Там где Бьернсона подобрали. Ур там еще кучу оружия стырил у каких-то «Балдов».
— «Бладов».
— Ага. И «Локос» с «Змеями» — их там трое было.
— А с Бароза что?
— Убили. Обоих. Одного Михай прибил, а второго помошник. Нам, после этого, вообще на берег сходить запретили.
— Ты хочешь сказать, — Принцесса переглянулась с остальными, — Что ваши убили двоих Бароза, ограбили «Бладов», «Локос» и «Змей» и вам за это ниче не было?
— Почему не было? Было. За нами катера послали. Три. Один мы захватили и потом на Доминисе продали.
— Хуяссе, н-на… — скривила рожу Тайга, — Вот вы, ебать, резкие, на… Если не пиздишь, на!
— Да вот чтоб мне сдохнуть!
— Могу устроить, на…
— Прекрати… — осадила ее Принцесса, — Мы, пока болтались в море, отстали от жизни. Надо выяснить все — потом думать. Уходим…
Закрыв за ними дверь на все замки, Обмылок, в смешанных чувствах, вернулся к остывшему обеду и, всадив шампанского прям из горла, принялся за отбивную.
* * *
Зайдя по дороге в церковь, дон Гомес взял две подводы и отсчитал Капитану, вздыхая и сокрушаясь, требуемую сумму. Капитан пересчитал и отдал несколько монет обратно. Гомез тщательно завернул их в тряпицу и спрятал в пояс. На борту он взял коралловые четки с Святым Символом в одну руку, карманное «Предание» в другую и, с лицом полным смирения, кивнул, что готов. Боцман отпер двери кубрика с пленными и рявкнул: «На выход!»
— Возрадуйтесь братья! — Гомес вскинул руки, — Вы свободны!
— Переигрываешь… — буркнул стоявший рядом Капитан, — Пошли — рыцаря заберешь…
— А доспехи?
— Мы все обговорили, забыл?
— Мне погода действует на нервы.
— Успеем. Бардья — открывай…
Боцман открыл дверь каюты с важными пленными. Гомес встал в проеме и поклонился.
— Братья мои… Выходите… Я — посвященный Гомес. Я внес за вас выкуп.
— Посвященный — мы перед вами в неоплатном долгу… — Ликтор поклонился.
— Пустяки, брат. Мой приход небогат, но я не имел права оставить вас в беде.
— Моя семья возместит вам все до гроша… — Де Кардона вышел злобно зыркая на приведенный в боевую готовность экипаж «Интернационала», — Слово чести!
— Не беспокойтесь о деньгах. Это мирское… А помочь попавшим в беду братьям по вере есть мой долг, — Гомез повернулся к Капитану, — Могу я просить вас вернуть сему достойному рыцарю его доспехи и меч. Это важно!
— Ну… Я их хотел у себя поставить. Как трофей…
— Я вам заплачу…
— Скока?
— Вот… Все что есть… Последнее…
Со скорбным видом Гомез извлек из пояса тряпицу с монетами. Капитан развернул, пересчитал, и махнул Амязу.
— Отдай им эти железки…
— Я никогда не забуду того, что вы сделали для меня… — Де Кардона обнял Гомеза так, что тот аж крякнул, — Вы благороднейший из людей!
— Пустяки. Я не мог иначе. А теперь поспешим! Скоро грянет буря…
— Одну минуту, посвященный… — Ликтор поискал глазами Лиссу, — Вот ваша книга. И спасибо за проявленную доброту и участие. Надеюсь, Он даст мне шанс отплатить вам тем же.
— Для этого мне сперва пришлось бы оказаться на вашем месте, так что спасибо, конечно, но давайте без этого.
— Да… Как-то неудачно сказал. Но я все равно благодарен. Прощайте!
Лисса вяло махнула, и пленные, погрузившись в подводы уехали.
— Нда… Девственники… — пролистав возвращенную книгу Лисса покачала головой, — А что это был за плохой театр с этим Гомесом?
— Цену набивали. Ты как — вселишься обратно?
— Шутите? В офицерской каюте такие кресла! А там все провоняло этим Физелем. От него перегар даже когда он трезвый.
— Кстати — а где этот дерганый? Пратт который?
— Свалил, товарищ капитан, — доложил сверху Ур, — Как вы ушли — свинтил с вещами. Мы его обыскали, чтоб чужого не прихватил, но задерживать не стали.
— Правильно — пусть валит. Остальные с «Илмаре»? Слободан, Тролль и Брава?
— Они с Бьернсоном. Все трое. Он их к себе в команду позвал.
— Движок восстановили?
— Чинят. Брава непременно хочет сам. Он у них там, вроде как, механиком будет. Амяз ему помогает.
— Хорошо. Остальные все на месте?
— Обмылка нет… — доложил Боцман помявшись, — Он очень просил его в отеле оставить. Прям умолял. Говорит, хочет попробовать как это. Жить по богатому. Обещал оттуда ни ногой. Если че, я под свою ответственность.
— Долбоеб… — Капитан вздохнул и махнул рукой, — Влипнет второй раз, сделаю ему бледный вид и тонкую шею. Ладно… Проверь все, а то с минуты на минуту ливанет и, главное, проверь швартовы. Тут бухта надежная, но лучше быть уверенным.
Большую часть удара «Буревестника» приняла на себя закрывавшая город Ракаупа. Ее исполинские стволы заскрипели, ветви, казавшиеся непоколебимыми, выгнуло с жутким стоном, а по воздуху понесло широкие, как одеяла, листья. Потом порыв ветра добрался до города подняв стену пыли, которая прокатилась по улицам захватывая с собой ветхие кровли, рекламные вывески, плохо притянутые ставни и забытое снаружи барахло.
