Ознакомительная версия.
Потом я вспомнил, что Младшей Матери известна истина. Морозец подрал по коже. Акридделат знала, что высшее лето уже началось, она привезла с собой Госпожу Выси – и она, первосвященница, не моргнув глазом солгала принцу-консорту. «Она действительно вступила в игру!» – понял я; дух захватило.
– Я не собираюсь давать вам наставлений, – внезапно сказала Акридделат. Углы ее рта приподнялись.
Я недоуменно на нее уставился.
– Ваше Свя... – начал я точь-в-точь как Эрисен.
– Оставьте, Морэгтаи. – Она покачала головой. – Мне известно, что ваши намерения благородны. Оставайтесь тверды – вот все, что я могу вам сказать. Что я могла сделать – уже сделала.
Я помолчал. Потом бросил взгляд через плечо: Итаяс стоял в стороне и улыбался. Рука сестры лежала в его руке.
– С вами приехала госпожа Юцинеле, – сказал я.
– Госпожа Выси, – кивнула Акридделат.
– Она...
– Ей все известно.
– Вы...
– Не знаю, обратилась ли она в веру. – Акридделат усмехнулась. – Но я рассказала ей о том, каков смысл происходящего. Не стоит недооценивать ее, Морэгтаи. Немилостивой Матери легко играть людьми заурядными. Ею играть невозможно.
– Вопрос не самый благородный, – сказал я, – но что госпожа Юцинеле думает о нас, ваше святейшество?
Акридделат опустила веки, вплела пальцы в волосы. Внезапно она сняла диадему, знак своего сана, и прижала ее к груди, пересчитывая пальцами серебряные звезды. Потом сказала:
– Она не уступает вам в благородстве.
– Что нам делать, ваше святейшество?
Младшая Мать снова улыбнулась, на этот раз с печалью.
– Вы знаете, как поступить, Морэгтаи. Прислушайтесь к миру – он просит вас об этом поступке. Если я начну вам указывать – мы проиграем.
– Ваше святейшество...
– До встречи, Морэгтаи. Желаю удачи.
Она развернулась и пошла к паровику; я оторопело смотрел ей вслед. Знаю, как поступить? Прислушаться к миру? Решительно, что-то было в Акридделат от Лаанги, хотя трудно вообразить двух людей более непохожих, чем древний некромант и глава арсеитской Церкви... Что за склонность, право, говорить загадками! Против воли я почувствовал досаду. Да, я догадался, что речь шла о каких-то правилах высшей игры. По всей видимости, фигуры должны действовать самостоятельно, без чьей-либо указки, и верно – Старшая Мать любит играть честно... Но мне с головой хватило догадок относительно смысла моей лицевой росписи, прислушиваться к миру у меня не было ни желания, ни времени.
Паровики умчались. С неудовольствием хмыкнув, я зашагал к Эррет, надеясь, что Державе известно больше моего.
И замер на месте. Без всякой связи с чем-либо меня посетила невероятная в своей простоте догадка.
Атергеро.
Лириния сообщала Комитету, что отправила к усыпальнице Воина неполноценную замену Госпожи. В действительности она отправила подлинную Госпожу будить ручного демона, намереваясь использовать его силу и послушание. Но Атергеро не подчинялся первому встречному – его новой хозяйкой стала Юцинеле. Тогда аллендорская принцесса отправила Юцинеле в Рескидду, чтобы изолировать демона от нее.
Бездна ни при каких условиях не должна атаковать Высь, пусть даже Высь поддельную. Применять силу слишком опасно. Но Гентереф молит о помощи. Гибнут мирные, ни в чем не повинные люди Ожерелья. Рядом Кайсен, а значит, мы можем не терять времени и попасть к цели через разрыв пространства. Если Атергеро подчинится Госпоже добровольно – все проблемы будут решены одним махом.
...Я смотрел на Госпожу Выси – маленькую, хрупкую, как ребенок.
Превосходно задуманное предприятие. Но смертельно опасное.
Атергеро контролируют Эмерия и суперманипулятор; возможно, Ларра сумеет ослабить их заклятия, но отменить – наврядли. Сколько времени демон провел возле хозяйки? Помнит ли он ее? Достанет ли у него воли сбросить чужую упряжь? Северяне сообщили, что он вышел из человеческой формы; наивно думать, что мышление у него человеческое. Если что-то придется ему не по нраву...
Пожалуй, в другое время я вовсе отказался бы от этой идеи. Но сейчас все стало немного проще.
– Итаяс! – окликнул я.
Горец с усмешкой обернулся.
Я направился к нему. Эррет, следя за мной глазами, склонила голову к плечу; она уже не удивлялась, только любопытствовала.
– Я знаю, – сказал таянец.
– Чем это окончится?
Итаяс рассмеялся.
– Император, – с прежней тягучей интонацией проговорил он. – Не торопись. В горах ты и впрямь говорил бы с моей сестрой через меня, а она бы стояла позади, опустив глаза. Но ты в Рескидде.
Я поперхнулся; хитрый бандит все-таки сумел поймать меня на слове.
Медленно, точно преодолевая себя, Цинелия подняла лицо.
* * *
Она была очень похожа на брата; но та тонкость черт, которая делала воина гор похожим на уаррского дворянина, превращала девичью нежность Юцинеле в головокружительную хрупкость подснежника. Мне долго казалось, что она никак не может оправиться от болезни. Но она не могла быть слабой, Госпожа Выси, – ни телом, ни духом. Даже в словах Младшей Матери не проскользнуло покровительственной нотки. «Играть ею невозможно, – вспомнил я. – А ведь игровые фигуры Выси, должно быть, выбирал Каэтан. Лаанга сказал, что мы, люди Бездны, не годимся для наших ролей. Они с Каэтаном преследовали одну цель. Забавно думать, что между нами и этими горцами есть нечто общее...»
Я стал подбирать слова – и замешкался.
Юцинеле смотрела на меня снизу вверх. Светлые глаза ее распахивались на пол-лица, почти как у девушек Восточных островов.
– Господин Дари, – тихо сказала она.
Я ободряюще улыбнулся, подхватывая:
– Я просил вас звать меня по имени, Цинелия. Но если вы на меня сердиты – что же, я заслуживаю наказания.
– Я... – Она покраснела, – нет... я – Юцинеле, господин... император... Морэгтаи...
– Простите, что я так долго держал вас в неведении. Я не хотел ничего дурного.
Она вскинулась.
– Я верю. Я знаю. Госпожа Младшая Мать все рассказала мне. Я думала, что рескидди видят только половину того, что есть на самом деле, и я боялась. Я запуталась. Итаяс сказал, что первая мысль моя была правильна, и вы переменили имя, но не переменяли дела...
Она говорила на риеске почти без акцента, только тоны гласных причудливо менялись от слова к слову. Благородный язык в устах горянки выпевал затейливую мелодию. Странное чувство возникло; я заметил, что девочка сбивается с разговорного языка на книжный, говорит выстроенными фразами. Не так давно риеска была языком учености, и до сих пор ее понимали повсюду, но Итаяс пользовался сниженной лексикой, а сестра его говорила по-писаному. «Ужели в Таяне много книг и их читают женщины?» – задался я вопросом, но мысль эта отступила и забылась, стоило мне услышать:
Ознакомительная версия.
