Неожиданно его лба коснулась рука, прохладная и сухая. Прикосновение было словно бальзам, остров спокойствия в буре, которая бушевала в голове Стена. Он сконцентрировался на нем, только на этом чувстве, пока все другие ощущения не отступили и он наконец не поднялся из глубин своего сознания. Он устало открыл глаза и увидел Тарлина, бледные черты которого были преисполнены большого спокойствия.
— Вы к Курперла ближе, чем я думал, — приветливо сказал эльф.
Стен дрожал всем телом, пот лился со лба и по рукам. Он поспешно обернулся на Висинию, которая лежала рядом с ним, поджав ноги и закрыв глаза. Все ее тело сотрясалось, словно она заболела смертельной лихорадкой.
— Помоги ей, — шепотом попросил влахак.
Эльф стал на колени рядом с Висинией и коснулся ее легкой рукой.
Стен неуклюже перевернулся. Члены его тела едва слушались его. Он заставил себя осмотреть окружение.
Тролли, казалось, совсем не были подвержены влиянию близости духа темноты. По крайней мере, они все стояли прямо и с любопытством смотрели на эльфа и женщину. Стена сотрясал кашель, но силы постепенно возвращались в его тело. На дне сознания все еще звучали ужасные голоса, краем глаза он видел пугающие образы, которые исчезали, как только он хотел повнимательнее рассмотреть их. Пещера вокруг них была странной, целый мир стал влахаку непонятным, только Висиния осталась реальной. На четвереньках он подполз к ней и взял за руку. Тарлин стоял на коленях рядом с ней, прижимая пальцы к ее лбу. Это касание вытаскивало ее из ужасных кошмаров, кажущихся такими реальными, которые перед этим мучили и Стена. Когда она открыла глаза, у Стена от облегчения по щекам побежали слезы.
— Сделайте сердце холодным, — посоветовал эльф. — Наполните мысли воспоминаниями. Тогда вам будет легче переносить это. Его дыхание сильно здесь, где он покоится.
— Анда была здесь, — заявил Керр, который все еще стоял на коленях перед колыхающейся темнотой. — Здесь ее запах. И кровь. Ее кровь и другая кровь тоже.
— Давайте покончим со всем, — мрачно сказал Пард. — Нам нужно поспешить; другие будут нуждаться в нас, если их будут преследовать.
Тарлин ничего не ответил, а только кивнул и сел на пол, скрестив ноги. Его лицо было обращено к темноте, поглощающей весь свет, от вида которой у Стена по спине бежали мурашки. Влахак быстро посмотрел на Висинию, которая слабо улыбалась.
— Ты со мной.
— Да, — тихо ответил Стен. — Я с тобой.
Ее улыбка проникла в самое его сердце и построила в нем железную крепость против мрака в мыслях. Она осторожно выпрямилась и посмотрела на Тарлина, который сидел на полу неподвижно, словно статуя.
— Что он сейчас делает?
— Он пытается разрезать связь между Андой и духом темноты. Возможно, он говорит с духом. Он говорит, что может слышать голоса духов, так же как и прорицатели.
Не только люди, но и тролли уставились на эльфа. Эти исполинские существа молча собрались вокруг него, кроме лазутчиков, которых Пард расставил в туннеле. Керр тоже наконец развернулся и теперь стоял на коленях перед Тарлином. Он не спускал с эльфа глаз. Лицо юного тролля было напряженным, он только время от времени обеспокоенно облизывал губы и клыки.
Стен взял Висинию за руку и так же завороженно, как и она, смотрел на происходящее. Время шло, и он не мог точно сказать, сколько они уже ждали.
Неожиданно Тарлин застонал и поник. Его голова откинулась назад, словно от сильного удара, и он закричал. Закричал словно раненый зверь, словно умирающий. Его крик пронзил Стена насквозь. А потом эльф замолк и без чувств упал на пол.
Вид взрытой земли склона просто ошеломлял. Куда бы ни взглянула Флорес, везде она видела грязь, грязную воду и нечистоты. Даже если солдаты и покидали защиту лагеря, чтобы облегчиться, то они все равно не отходили далеко, так что вонь стала теперь их постоянным спутником. Сейчас Флорес была даже благодарна дождю, так как вода постепенно смывала экскременты.
— Он хочет сломить наше сопротивление, — пробормотал Неагас рядом с воительницей.
— Со мной это работает очень хорошо, — тихо ответила Флорес и вдохнула. — Он сволочь.
— Здесь вы совершенно правы, воительница!
Взгляд Флорес прошелся по рядам воинов до центра, где масриды и влахаки стояли плечом к плечу.
Тамар приказал кавалерии спешиться, чтобы поддержать линии пехоты. Марчег стоял в первых рядах, поставив щит перед собой в мягкую землю, шлем сдвинут назад. Его острый профиль было легко узнать даже издалека. Очевидно, он смотрел вниз на ряды врага, которые собрались в ложбине. Как и все другие, Тамар тоже ждал нападения марчега Ласцлара. Угроза атаки висела целое утро, но до сих пор Сцилас лишь приказал своему войску занять позицию и ждал.
— Я уже и сама готова отдать приказ идти в наступление, — прошипела Флорес и, прежде чем Неагас смог возразить ей, сразу продолжила: — Я знаю. Это было бы безумием. Но тогда, по крайней мере, это жалкое ожидание закончилось бы.
— Мы еще достаточно навоюемся.
По левую сторону была самая слабая позиция. Там флангом командовал Истран, ряды которого были укомплектованы теми, кто ранен или болен, но еще может управлять оружием. Их скудным резервам было дано указание особое внимание обращать на левый фланг. Флорес считала, что лучшим командиром более слабой единицы мог быть только Неагас, так как старый вояка собаку съел на хитрых стратегиях и умел удерживать своих воинов вместе даже в самых жестоких битвах. Но Истран сослался на свое право принять командование флангом. Поскольку он как бояр был на ранг выше Неагаса и Флорес не хотела оскорбить такого влиятельного камергера в этой и без того тяжелой ситуации, ей пришлось нехотя согласиться с его требованием. «Даже перед лицом гибели мы еще торгуемся за влияние и честь. Иногда я даже своих собственных людей понимаю с трудом».
Так как отряды Сциласа и дальше не делали никаких приготовлений для атаки, Флорес вышла из своих рядов и побежала позади воинов к Тамару. В лагере земля была настолько размыта множеством солдатских ног, что Флорес нужно было при каждом шаге следить за тем, чтобы не поскользнуться и не упасть. Когда она добралась до позиции Тамара, марчег прошел назад и вопрошающе посмотрел на нее.
— Может, мы можем позволить некоторым солдатам выйти из строя и дать им немного отдохнуть? — предложила влахака.
— Что, сейчас? — Тамар вопросительно поднял одну бровь.
— Когда мы все сразу стоим в полной в боевой готовности, то тем самым только помогаем Сциласу. Он играет с нами в игру, но я отказываюсь играть по его правилам.
