— Будь осторожен, — шепнула она.
— Буду, — заверил данталли и направился к выходу из комнаты.
Тускло освещенный настенными светильниками коридор трактира был совершенно пуст, как и трапезный зал первого этажа. Лестера нигде не было видно, и Мальстен быстро покинул «Старый серп», оказавшись вскоре на пустынной узенькой улочке Роддлинн, на которой также не было ни души.
Ночной воздух был пропитан влагой и прохладой. Данталли поднял голову к темному небу и с наслаждением глубоко вздохнул, расправив плечи.
Что-то едва слышно скрипнуло позади у входа в трактир, заставив Мальстена резко обернуться.
Никого. Показалось.
Улица все еще пустовала. Лишь птица, слетевшая с ветки растущего неподалеку дерева, громко захлопала крыльями и перелетела на крышу «Старого серпа». Мальстен усмехнулся собственной подозрительности.
«А ведь жизнь в Прите практически отучила меня оборачиваться на каждый шорох. Пожалуй, местные жители правы: есть места, в которых хочется задержаться…»
Трактир «Старый серп», как и сам город Фрэнлин, данталли к таким местам, разумеется, не относил, однако вполне допускал, что у каждого свои предпочтения.
Неспешно двинувшись вдоль улицы, Мальстен вскоре вышел на небольшую площадь, от которой лучами тянулись другие узкие улочки Фрэнлина — одинаково неуютные, на вкус данталли. Кукольник не мог избавиться от ощущения, что что-то в этом городе неправильно. И, казалось, внешнее сходство с Хоттмаром было здесь ни при чем. Неужто такое впечатление сложилось из-за жжения в глазах, так некстати напавшего на данталли по прибытии в трактир? Об этом самом жжении Мальстен задумывался несколько раз за прошедший вечер. Слишком странное было ощущение, на деле вовсе не похожее на забившуюся дорожную пыль. Когда оно появилось? Похоже, только в «Старом Серпе». Но от чего? На этот вопрос у Мальстена ответа не было. Нечто похожее, только в разы легче, испытывают глаза данталли при виде человека в красном. Однако на Лестере Драме красного не было.
Снова тень, промелькнувшая где-то недалеко, заставила Мальстена вздрогнуть, и на этот раз кукольник точно знал, что ему не показалось: в темноте у самых стен близстоящих домов на площади действительно секунду назад было какое-то движение.
Оба сердца данталли застучали ощутимо чаще. Он осторожно потянулся к висевшей на поясе сабле, безуспешно пытаясь разглядеть движущийся сгусток темноты.
Ничего. На первый взгляд, площадь была пуста.
«Проклятье!» — прошипел про себя Мальстен, в момент искренне пожалев, что оставил Аэлин в комнате одну. Если ему не померещилось, и за ними действительно кто-то или что-то следит, нужно было как можно скорее вернуться в трактир, предупредить спутницу об опасности и унести ноги из этого треклятого города.
«А ведь Фрэнлин сразу не понравился мне!» — подумал кукольник, мысленно ругая себя за то, что не прислушался к интуиции.
С дерева донеслось резкое воронье карканье, заставившее Мальстена невольно вздрогнуть и резко выхватить саблю. На миг погруженную в тишину пустынную площадь наполнил едва слышный металлический лязг оружия. И впрямь тихий город. Слишком тихий.
«Чтоб тебя!» — отругал себя данталли за пугливость. Теперь его соглядатай, если таковой наличествовал, знал, что Мальстен ждет нападения.
Громко прохлопав крыльями, ворона, похоже, следовавшая за кукольником от самого трактира, как мрачный спутник Рорх, вспорхнула с крыши стоящего поблизости дома, простучав когтями по черепице, и переместилась на ветку растущего рядом дерева. Данталли глубоко вздохнул, заставляя себя успокоиться. И в этот самый момент будто чья-то тяжелая черная тень с силой сбила его с ног.
Фрэнлин, Везер
Двадцать третий день Матира, год 1489 с.д.п.
Еще некоторое время после ухода Мальстена Аэлин провела в беспокойной полудреме, теша надежду проснуться только поутру. Однако с каждым мгновением Заретт удерживал ее все слабее и, в конце концов, окончательно упустил ее, позволив вернуться из хрупкого мира сновидений в реальность.
Охотница проснулась и оглядела темную комнату, без Мальстена показавшуюся неестественно тихой. Аэлин глубоко вздохнула и поднялась со своего места, решив зажечь светильник. Отчего-то здесь, в трактире, сейчас ей было куда более неуютно, нежели в компании Мальстена в диком лесу в окружении зверья, мошкары и возможных преследователей.
«Кажется, я стала видеть опасность даже там, где ее нет», — с прискорбием подумала Аэлин, тяжело вздыхая и ставя зажженный светильник на прикроватный столик. Она была вовсе не рада собственной обострившейся мнительности, особенно при учете того, что усиливаться эта мнительность начинала именно в отсутствие данталли.
С тоской посмотрев на пустующую кровать Мальстена, охотница невольно подумала, что не ошиблась: именно его желание прогуляться посреди ночи напрочь лишило ее сна.
«И приспичило же ему уйти прямо сейчас!» — возмутилась молодая женщина мысленно. — «Пойти, отыскать его, что ли?»
Однако охотница одернула себя, решив на корню пресечь эти мысли. В конце концов, Мальстен — воин, прошедший множество сражений при дэ’Вере, он сумеет за себя постоять в схватке, если таковая состоится, а в крайнем случае прибегнет к нитям, и тогда ему не будут страшны никакие напасти, ведь даже красный цвет одежды противника не будет для него препятствием.
Стараясь убедить себя в том, что спутнику ничто не угрожает, молодая женщина невольно начала мерить нервными шагами комнату. Отчего-то беспокойство за данталли не покидало ее, как она ни старалась отогнать от себя эти назойливые мысли.
Бесцельное ожидание угнетало, и вскоре Аэлин с тяжелым вздохом выглянула в окно, надеясь разглядеть Мальстена, если тот подойдет к входной двери трактира, однако отсюда вход в «Старый серп» не проглядывался. Охотница раздраженно вздохнула, уже начиная продумывать, как отчитает своего спутника по его возвращении.
В темноте у самой стены трактира Аэлин вдруг заметила какую-то тень, вырвавшую ее из раздумий: та мелькнула буквально на секунду и вновь растворилась в ночи. Молодая женщина первым делом отстранилась от окна и прижалась спиной к стене, пытаясь вновь приглядеться и понять, почудилось ли ей это движение, или оно было реальным.
Пусто.
«Возможно, это просто трава зашевелилась от ветра, а я уже решила за паранг схватиться», — усмехнулась Аэлин. Однако успокоения это ей не принесло: в голове неустанно крутилась мысль, что она что-то упустила. Что-то важное. Не заметила какую-то деталь, которая настораживала ее сейчас.
