В хижине с парусиновой крышей, где жила барышня, кто-то разговаривал, и я остановилась, не доходя до двери.
— Все твердят, будто знают, что я чувствую, — раздался желчный голос Налдета.
— Откуда им знать? — Гуиналь, как всегда, оставалась бесстрастной. Нет, вру, недавно я видела ее улыбающейся, с румянцем на щеках. Бьюсь об заклад, тот румянец вызвал Узара. — Хотя я так же несомненно была отрезана от своей прежней жизни, как твоя нога. — Меня удивила прямолинейность барышни. — Учись на моих ошибках, и ты избавишь себя от лишних страданий.
— Можно подумать, это так легко, — грубовато возразил маг.
— Это самое трудное, что я когда-либо делала, — резко ответила Гуиналь. — Но единственная альтернатива — отчаяние, а ты не больший трус, чем я.
— У меня нет твоей силы, госпожа моя. — Налдет неожиданно закашлялся.
— Тогда возьми силу у тех, кто готов ее предложить, — мягко посоветовала барышня. — Не жалуйся на то, что потеряно, и не мучайся из-за того, что нельзя изменить. Не отгораживайся от людей, которые хотят тебе помочь. Может, одному и проще забыть про боль и сожаление, но это не стоит такой цены.
— Я не могу вернуться в Хадрумал, — промолвил маг убитым голосом. — Я не вынесу всех этих вопросов, жалости, шепотов в углах…
— Поговори с Узарой, — предложила Гуиналь. — Да и кто сказал, что тебе нужно возвращаться в Хадрумал?
— А что мне делать в Келларине? Строить новую жизнь на одной ноге и костыле? — Неуверенность Налдета вновь сменилась гневом. — Люди до конца моих дней будут видеть дело рук Мьюрдарча, госпожа моя. С тем же успехом ты могла бы оставить его клеймо на моей груди.
Им обоим не мешает выпить. Я тихо отошла и снова приблизилась, напевая мелодию, которую играли сейчас на берегу.
— Хэлис не хочет, чтобы вы остались без вина. — Я просунула голову в дверь и весело помахала бутылкой. — Тут есть какие-нибудь стаканы, от которых не воняет лекарством?
— Я найду.
Гуиналь встала с кровати, где Налдет сидел, опираясь на свернутые одеяла. Несмотря на протесты мага, Минейр каждое утро приносил его сюда. Барышня твердо решила, что Налдет не будет сидеть в одиночестве и размышлять над своей горькой судьбой.
— Попроси Хэлис научить тебя пользоваться им. — Я кивнула на прислоненный в углу костыль, который стоял там без дела с тех самых пор, как Райшед его туда поставил.
— Она, поди, уже не помнит, как с ним обращаться, — проворчал Налдет.
— Хэлис целый год никуда без него не ходила, — заметила я. — И спрашивала себя, что делать со своей жизнью. Увечный наемник имеет куда меньше возможностей, нежели маг. Тебе не нужны обе ноги, чтобы творить магию.
— Даже не знаю, хорошая ты сиделка, Ливак, или плохая. — Гуиналь закрыла свой сундук с настойками и мазями. — Твои пациенты выздоравливают, лишь бы сбежать от твоих утешений?
Налдет неохотно рассмеялся, поэтому я простила леди ее сарказм, особенно после того, как увидела расчетливый юмор в ее глазах.
— Наслаждайтесь. — Я отдала бутылку и отмахнулась от барышни, когда она хотела заново наполнить мой рог. — Нет-нет, спасибо. Я ищу Райшеда.
Я неторопливо ушла, вполне довольная своим бегством. Я сделала то, что просила Хэлис. Я скажу ей, что Гуиналь была занята с Налдетом, а заодно намекну, что надо помочь магу встать на ноги — вернее, на ногу и костыль. Если барышня подумала, что я неделикатна, то пусть поглядит, как Хэлис вытаскивает кого-нибудь из хандры. Я сама видела полумертвых от ран наемников, которые возвращались к жизни только потому, что подчинялись приказам Хэлис, а не вызову от Полдриона.
От костров соблазнительно пахло жарившимся мясом. Мы с Минейром поспорили, на что будут похожи по вкусу животные с заячьей губой, которых Васпрет нашел в одной из узких долин. Минейр утверждал, что на кролика, а я была уверена — на оленя.
— Ливак! — окликнул меня Сорград и помахал бутылкой. Они с Греном стояли у поленницы. Нам всем полагалось ежедневно собирать дрова, и Райшед назначал людей, которые укрывали их ветками от дождя.
— Выпьешь? — спросил Грен.
Я покачала головой:
— Чем вы занимались сегодня?
— Говорили с Перидом и Шивом. — Грен рассеянно почесал бок, где все еще зудела, заживая, рана, которая должна была его убить. — Ты видела, как они планируют расписать усыпальницу?
— Ты хочешь сказать, что отвлекал Перида, когда он должен был составлять летопись для Д'Алсеннена? — Сорград устремил на меня сардонический взгляд. — Перид беседует об изучении Высшего Искусства с Гуиналь. Он думает, что мог бы стать адептом.
— Это оживит их с Шивом семейные отношения. — Я пожала плечами. — Желаю им всяческого преуспеяния в магии и Высшем Искусстве под одной крышей.
— Боишься? — поддразнил Грен.
— Безумно, — кивнула я. — Лесные трюки — это интересно, но более сложное Высшее Искусство — это уже не по мне. Пусть барышня и дальше хранит свои тайны. Я предпочитаю безраздельно владеть своей шкурой и обеими ногами стоять на земле. — Я повернулась к Сорграду. — А как насчет тебя? Ты почувствовал вкус к магии? Мы помашем тебе на прощание, провожая в Хадрумал?
Горец не попался на удочку и продолжал лениво улыбаться.
— Я подожду, посмотрю, какой ответ привезет Зар от Планира.
— В Лескаре вовсю идут бои, — вмешался Грен. — Мы можем присоединиться, когда узнаем, какая сторона больше всех платит. Еще я хочу узнать, сколько мы можем получить за те красные камешки, что дал нам Олрет.
— Полсезона мира и покоя, и тебе уже скучно, — съязвила я. — Ты не понимаешь своего счастья.
Я давно пришла к выводу, что у скуки больше достоинств, чем я думала. Кроме того, моя мать всегда говорила: если тебе скучно, значит, ты просто недостаточно усердно ищешь, чем заняться. Я склонялась к мысли, что она права. Разумеется, я не имела в виду ее обычные готовые предложения, чтобы я полировала медь, начищала каминные решетки или чинила белье.
— Я мог бы написать Лессаю, если бы кто-нибудь сказал, куда отправить письмо, — рассуждал Сорград.
Грен думал уже о другом.
— Им не хватает одного человека для танца. Присмотри за моим вином, Град.
— Значит, рана его не сдерживает? — Я наблюдала, как горец ловко поклонился девушке, неуверенно высматривающей партнера. — Как и мысль, что он должен был умереть на Ледяных Островах?
— Ты же знаешь Грена, — беспечно откликнулся Сорград. — Ему все нипочем.
Боязливая девушка расцветала под комплиментами Грена.
— Как я понимаю, у бедняжки еще не было возможности узнать, сколь многим она ему обязана, увидеть его шрам, а еще лучше — поцеловать?
