её руку. — Ты не сможешь использовать их для слияния и перерождения.
— Я попытаюсь не допустить этого, — спокойно ответила Хоши. — Но если погибну, так тому и быть.
Злой демон покинул гробницу, он ничего больше не сказал. И, не смотря на угрозы, оставил её клан в покое. Впрочем, Тэнген вскоре нашла другой путь слияния с теми, кто подходил ей для этого. Когда родился первый шестиглазый, она использовала его силу для слияния с разными звёздными сосудами.
* * *
После встречи с Тэнген, Сукуна превратился в настоящего монстра. Он продолжал завоёвывать новые территории и сражался с шаманами ради забавы. Его как и прежде боялись и почитали. За столетия он отрастил себе пару новый рук и глаз, от чего уже не был похож на себя прежнего.
Иногда на него нападали целые отряды шаманов из разных знаменитых кланов. Однако, все они были разбиты. Двуликий демон расправлялся с ними, а после убивал и хозяина клана, который решил, что Сукуна может погибнуть от рук таких слабаков.
Однажды в резиденцию Ремёна пришёл загадочный шаман со швом на голове. Он представился как Кендзяку и предлагал сделку. Двуликий не заключал сделки с неизвестными ему людьми, но в течении нескольких месяцев хитрый шаман смог втереться ему в доверие и доказать, что его слова не пустой звук.
Кендзяку предсказывал Сукуне скорую смерть. Не окончательную, но великие кланы шаманов того времени придумали план с помощью которого смогли бы заточить демона в тюрьму, откуда нет выхода.
— Ты считаешь, что я проиграю кучке никчёмных шаманов? — усмехался Сукуна.
— Многие кланы сговорились против тебя, — спокойно продолжал говорить Кендзяку. — Они нападут все вместе. Даже те, кто некогда враждовали друг с другом, объединяются против тебя. Возможно, ты сильнее их всех. Но велика вероятность, что заточение случится. Ты хотел бы провести вечность там, где ничего нет?
— А что, если я прямо сейчас разобью каждый из тех кланов по одному?
— Увы, я не могу знать, какие именно шаманы планируют заговор. Я могу назвать только некоторые имена.
— Тц.
Гордость не позволяла Сукуне думать, будто его куда-то заточат. Но постоянное напоминание, что против него выступят чуть ли не все шаманы Японии, заставляло задуматься. Двуликому было даже интересно каким именно образом его хотят устранить. Но рисковать не хотелось.
— Говори, что там за сделка.
— Я научу тебя древней технике, с помощью которой ты сможешь разделить свою душу и через какое-то время вернуться обратно в этот мир. Тогда ты избежишь заключения и не сойдёшь с ума в заточении. Но мне понадобиться от тебя частичка души.
— Зачем она тебе?
— На этот вопрос я ответить не могу.
— Чёртов шаман.
Сукуна не стеснялся в выражениях. Кендзяку пресмыкался перед ним, но от шамана исходило нечто незнакомое и таинственное, будто он постоянно что-то скрывает или всадит нож в спину. Предложение его оказалось заманчивее, чем думал Сукуна. Вот уже несколько веков он жил в мире, который наскучил ему своим однообразием и слабыми противниками. Он хотел чего-то ещё. Увы, пустота в его душе никогда не заполнится.
— Хорошо, я согласен на твои условия.
Амай догадывалась зачем Кендзяку понадобилась частичка души Сукуны. Один из своих пальцев, внутри которых находилась его душа, была отдана хитрому шаману. Остальные запрятаны в разные уголки Японии. В теле Двуликого оставалось совсем немного души, но не смотря на это, он чувствовал себя так же, как и прежде.
— Предупреждаю. Со временем ты ослабнешь, ведь твоя душа теперь разделена на много частей, — спрятав палец в широкий рукав кимоно, пояснил Кендзяку.
Получив своё, он пропал. Сукуна даже не предполагал, что вскоре к нему нагрянет целая армия шаманов, с которыми придётся сразится королю проклятий. В тот день будто разразилась земля и ад вышел наружу. Многие шаманы полегли в сражении, не оставив после себя даже мокрого места. Но Сукуну всё-таки удалось заточить в подобие тюремного царства.
Когда он оказался в теле Итадори, Кендзяку освободил ту плоть, что осталась в «тюремном царстве». Из-за перемещения души, тело превратилось в засушенную мумию. Воспоминания о том, как Сукуна съел своё бывшее тело, пронеслись в голове Амай и её затошнило. Хотя красноволосая понимала, что не может в этом месте испытать такое чувство, было не по себе.
После того, как Тэнген покинула его, Сукуна сорвался с цепи. Он предпочёл жизнь во тьме, впустил в свою душу то проклятие, которым его когда-то прокляли. Амай казалось, что он выбрал лёгкий путь. Не избавился от своей печали, а стал только злее. Он получал удовольствие от вещей, за которые его осуждали － убивал, ел, кромсал без особых причин. Но красноволосая видела, что там, в далёком прошлом, Ремён мог бы выбрать иной путь. И стать совершенно другим человеком.
— Твоя жизнь была тяжела, — горько сказала Амай. — Ты выбрал путь разрушения, а не созидания. Ведь ты мог принять всё, что с тобой было и стать не чудовищем, а благом для мира шаманов. Ты предпочёл быть сильным, но жить в полном одиночестве. Ты сдался, Сукуна.
— Ошибаешься. Я стал тем, кто я есть. Принял свою судьбу. Я стал высшим существом. Богом!
Девушка разочаровано покачала головой. В душе Сукуны не было сомнений, он полностью считал себя правым. Не понимал, что с ним не так. Два противоположных мировоззрения столкнулись друг с другом и никто из них не уступит. Настало время выбираться. Теперь, когда его душа ослабла, Итадори справится с демоном в одиночку.
* * *
Вернувшись в реальность, красноволосая не успела отскочить от врага. Тот очнулся быстрее и, схватив девушку за руку, потянул на себя. Она оказалась перед Двуликим, который зловеще улыбался. С его лица слетела деревянная маска, оголив обезображенную часть. Но Двуликому до этого дела не было. Он хотел отомстить.
Попытавшись сгруппироваться, Амай ушла вправо. Но кулак Сукуны уже ударил её под рёбра. Из груди вместе с кровью вырвался сдавленный крик, всё тело пронзила жгучая боль. Девушка не успела применить технику щита и получила удар такой силы, что хруст костей услышал Итадори. Для него прошло всего несколько секунд с момента, как Амай проникла в голову врагу.
Красноволосая всё ещё удерживала в другой руке меч и им она отрезала одну из рук Сукуны, а после вонзила в грудь. Двуликий демон лишь усмехнулся, он не выпускал кисть Амай и теперь, прикоснувшись огромной ладонью к месту, где находилось сердце, собирался разрезать всё на части. Техника проникновения в душу требовала огромного количества проклятой энергии,
