– Ты – оборотень? – молча спросила она у Ассанга.
– Да, – беззвучно улыбнулся тот. – Я даэн. Оборотень третьего Близнеца. Того, который сейчас в зените. Черного солнца Интар.
Тури видела мир не только своими глазами. Все, кто был сейчас во внутреннем кольце, служили ей – каждый по-своему. Даже демоны, поющие в Ночи. Даже стражи Каменного леса. Даже Седракс!
Но только Ассанг был ей равен. Ассанг и…
– Моран! – крикнул Ассанг, и на этот раз голос его сотряс дольмены, как штормовая волна заставляет содрогнуться скалы.
Окровавленный, изнемогающий анхайр не обернулся.
– Держитесь, артаджерх мабай! – крикнул он, с яростью отчаяния обрушив клинок на Твевару. Тот отразил удар без особой уверенности и вопросительно посмотрел вверх.
– Бросьте оружие! – повелительно крикнул Ассанг, и в голосе его гремел гром.
– Повинуюсь, Достигший, – почтительно сказал Твевара, склонился перед Мораном и положил меч к его ногам.
– Иди к нам, брат, – смело сказала Тури.
Моран, не выпуская Опережающего из рук, быстро поднялся к вершине пирамиды. Взгляд Твевары, опустившего оружие, вернее верного сказал ему о том, что победа за ними. Но он все еще кипел горячкой боя. И расслабляться пока что не собирался. Пока жив хоть один враг, расслабляться нельзя.
– Я прошу об одном, – сказал он. – Как бы вы не изменяли мир…
– Нет! – пронзительно крикнул Седракс, и в голосе его уже не было ничего человеческого. – Так не будет!
Дольмены дрогнули. Низкий могучий гул заставил дрожать даже скальное основание светлой У-Наринны.
Седракс, подобрав меч Аншана, бросился вверх по ступеням следом за Мораном. Тот обернулся и спокойно направил лезвие Опережающего на мага.
– Ты преступил Завет? – полуутверждающе спросил сверху Ассанг.
– Да! – отчаянно крикнул Седракс, отводя меч для удара. – Я не дам тебе победить! Тебе – не дам!
– Тогда уйди, – сказал Ассанг.
А в следующий миг звенящая суть мира, воплощенная в Ай-Рансааре, Опережающем, Предстоятеле, Незваном, вонзилась в грудь того, кто восстал против самой У-Наринны, и рассекла его сердце.
И только легкая тень замерла на мгновение над рушащимся к подножию Трона магом, и поклонилась Ассангу.
– Я ухожу, Достигший, – шепнула сама Ночь. И тени не стало.
Тело Седракса тяжело ударилось о черный камень.
– Иди к нам, Моран, – повторила Тури.
Анхайр, тяжело дыша, поднялся наверх, но у самой верхней площадки остановился.
– Я прошу об одном, – повторил он.
– Ты желаешь, – поправил его Ассанг. – Ты не должен просить.
– Джерх, желаю! Пусть хорингам найдется место в том мире, который вы сейчас придумываете! И пусть это место будет достойно их гордости и чести!
– Кто смел бы унизить Старших? – улыбнулся Ассанг. – Тех, что возвели нас сегодня на Трон?
– И это… – Моран запнулся. – Я понимаю, погибших не вернуть… но помогите хоть раненым!
– Поднимайся, – сказала Тури. – Они умирают, пока ты стоишь там.
– Когда ты станешь рядом с нами, – сказал Ассанг, – время возобновит свой бег. У нас его будет не так уж много – до рассвета.
Моран о чем-то напряженно думал. Потом вдруг решился.
– Мы дошли? – требовательно спросил он.
– Да, – твердо ответил Ассанг.
– Ошейник больше не нужен?
– Сейчас – уже нет.
Моран молча выхватил хорингский кинжал. Тури изумленно подняла брови. Ассанг чему-то улыбнулся.
Анхайр сорвал ремешок с шеи и решительным движением вспорол шов глухого кармашка.
Красная стеклянная бусина выкатилась из складки кожи и каплей крови упала на черный камень Трона. Обычная маленькая стекляшка.
– Я так и думал, – пробормотал Моран и одним шагом стал рядом с Тури и Ассангом.
Время дождалось этого шага и рванулось вперед.
Начинался рассвет. Не пересвет, а именно рассвет – утро после Ночи.
Трое покинули внешнее кольцо дольменов и медленно спускались к Каменному лесу. За ними, прихрамывая, сцепив зубы от назойливой, тупой боли, шел Халимор. И еще дальше – остальные уцелевшие хоринги.
Путь завершился. И кончилась Ночь.
Край Меара выглянул из-за горизонта. Тури привычно напряглась, ожидая, что ее вот-вот сожмет стальными зубами судорога преображения.
Но ничего не случилось.
– Как это?.. – пораженно спросила она, поначалу ни к кому не обращаясь. – Как это может быть? Лю… Ассанг!
– Теперь Меар над тобой не властен, – грустно сказал чародей. – Точнее, его власть утратила главное – ты не обязана беспрекословно повиноваться. Тебе открыта сила чар, и ты теперь можешь сохранить человеческий облик по собственному желанию. Только пока что недолго. На весь день у тебя не хватит ни сил, ни умения.
– Ну! – возмущенно сказал Моран и отвернулся.
– Почему вы недовольны? Оба? – слабым голосом спросил Халимор.
– Да так просто не бывает, – Моран плюнул в траву. – Это вы все наслушались сказок с хорошим концом. Оборотень всегда остается оборотнем, хочет он того или нет. А все магические штуки – это вы без меня. Спасибо, конечно, Ассанг – или как там тебя – за память. Но в красные дни я все равно вулх, что б вы там ни придумывали. Сколько красивых слов ни скажи, суть вещей от этого не изменится, как вы не поймете, мудрецы? Я анхайр. И останусь анхайром. Все.
– А кто тебе мешает? – поразился Халимор.
– Да потому что все летит в задницу! – взорвался Моран. – Какого хрена тогда мы все страдали столько кругов, если оборотень может хранить человечий облик под любым солнцем? Значит, всего лишь навсего все мы – ублюдки и придурки, так?
– Нет, просто невежественные и несчастные существа, – тихо сказал Халимор. – Вас лишили права знать, кто вы, и отняли право быть собой. А ты, Моран, вернул себе это право. И можешь вернуть его другим.
– Нет уж, – скривившись, сказал Моран. – В спасители я не гожусь. Я сейчас же двинусь обратно. За Юбен. Корняга! Пойдешь со мной?
– Вы вернулись! – корневик пританцовывал на осыпи, разбрасывая мелкие камешки и подняв тучу пыли. – Вы вернулись! Я знал!
– Что ты знал? – устало спросил Моран.
– Ну… – засмущался Корняга. – Ну, не знал… Но верил! А куда, куда пойдем, Моран… ой, Одинец, я не нарочно! А куда пойдем?
– Заткнитесь все! – заорала Тури так, что корневик оступился и съехал вниз по осыпи на несколько шагов. – Какая разница, куда пойдем? Мы свободны! Понимаешь, Моран, свободны?!
Она прыгнула на анхайра, как карса, и поцеловала его в ухо. Потом в щеку. Потом рывком развернула к себе и поцеловала в губы. Моран поморщился и потер раненое плечо.
– Девочка, не зарывайся, – голосом Лю сказал Ассанг. – Я ревновать буду. Я старый, мне волноваться нельзя.
