— Пожалуй, — соглашается Доррин, глядя на груду серебреников и золотых. — Так в чем тогда затруднение?
Он крепко сжимает ее плечи.
— В том, что наши товары они берут охотно, но продавать свои не торопятся. Мне не удалось ни раздобыть заказанных Тирелом снастей, ни договориться насчет поставки меди. А между тем прежде норландцы продавали медь всем и без всяких ограничений.
Лидрал закрывает шкатулку.
— Я скучал по тебе.
Доррин обнимает Лидрал за талию и припадает щекой к ее щеке.
— Я тоже скучала, — повернувшись к нему, Лидрал касается губами его губ. Несколько мгновений они не разжимают объятий.
— Обед готов! Мастер Доррин, Лидрал! Обед готов! — слышится из-за закрытой двери звонкий голосок Фризы.
Лидрал отстраняется.
— Я знаю, — шепчет она, — ты устал ждать... но пожалуйста, верь мне по-прежнему...
Его губы скользят по ее губам.
— Я верю... жду и верю...
Лидрал смахивает слезу с его щеки.
Все, кроме Мерги и Фризы, уже сидят за длинным столом. Фриза расставляет корзины со свежеиспеченным хлебом.
— Хорошо пахнет, — одобрительно басит Яррл. Доррин усаживается во главе стола.
— Рейса, завтра мы будем поднимать твои стропила, — говорит Пергун.
— Да уж пора, — отзывается Рейса, — иначе вы не закончите крышу до середины зимы.
— Это не от одних нас зависит. Хватило бы черепицы, а уж мы не подведем.
Мерга ставит на стол большую кастрюлю.
— Что это?
— Рыбная похлебка.
— Рыба... вечно одна рыба... — ворчит Ваос.
— Рыба очень полезна для здоровья, — строго заявляет Рилла. — И вообще, лучше есть рыбу здесь, чем голодать в Спидларе.
— У меня есть сок зеленики, соседние фермеры прислали, — говорит Мерга. — Кому налить?
— Мне, — просит Доррин. Зеленый напиток горчит, но Доррин все равно предпочитает его воде или слабому пиву. Рыбная похлебка в исполнении Мерги — это сдобренное пряностями густое варево, где, кроме рыбы, плавают водоросли и мелко порезанные корешки куиллы. А хлеб, который печет Мерга, всегда выше всяких похвал.
— Чей дом будет следующим после Яррлова? — интересуется Рик.
— Кадары, — отвечает Пергун. — Рилла, как я понимаю, поселится вместе с ней.
— Кому-то ведь нужно будет приглядывать за ребенком, которого она носит, — оправдывается Рилла.
— Можно подумать, будто у тебя должен родиться внук! — смеется Кадара.
— Да, мне очень хочется успеть понянчить хотя бы одного малыша, — сознается целительница.
— Но ты ведь не такая уж старая, — качает головой Ваос.
— Я-то, может, и не старая, — бурчит Рилла. — Но как-то не заметно, чтобы кто-то из живущих здесь собрался порадовать меня младенцем.
Мерга краснеет и опускает глаза. Петра выразительно косится в сторону Доррина и Лидрал.
Доррин отмалчивается.
— Может, я в чем и неправа, — продолжает старая целительница, отламывая и макая в похлебку кусочек хлеба, — но в любом случае этому малышу, мать которого боец, а вся родня живет на другом конце острова, лишняя бабушка не помешает.
— Мастер Доррин, когда твой новый корабль выйдет в море? — любопытствует Фриза. — Можно мне будет покататься?
— Боюсь, моя красавица, что на сей раз нет, — отвечает Доррин. — В море выйдем примерно через восьмидневку, если, конечно, течь не обнаружится, или шестерни не заклинит, или подшипник не полетит... — Доррин уже забыл, что разговаривает с ребенком, и отвечает, скорее, на собственные мысли.
Он мечтает о том, что в следующий раз построит большущее торговое судно. В Кандаре он был зажиточным человеком и склонен считать, что богатство основательно облегчает жизнь. Во всяком случае оно позволяет есть то, что тебе по вкусу.
Возле крепкого каменного причала пришвартованы маленькая шхуна со свернутыми парусами и торчащей над палубой черной трубой, двухмачтовое рыбацкое суденышко и невиданный корабль: вовсе без мачт, с угольно-черным обтекаемым корпусом и скошенной назад рубкой, позади которой находится металлический цилиндр с отверстием наверху. Работники крепят к задней стене рубки черные металлические пластины.
Трое Белых магов рассматривают изображение в зеркале.
— Что это вообще такое? — восклицает Фидел.
— Стоит ли выяснять? — иронически осведомляется Керрил.
— Керрил, дорогой, ты всегда такой осмотрительный... Взгляни на холм. Видишь, за домами палатки? Совершенно очевидно, что это поселение еще только складывается.
Фидел поднимает брови.
— А я нахожу, что все каменные строения выглядят более чем основательно.
— Вы... И вы еще называете себя мужчинами! Неужто вам не понятно, что мы должны остановить этого кузнеца, пока он не перетащил на свою сторону весь Отшельничий! Сейчас у него нет ничего, кроме нескольких домов, двух небольших кораблей да рыбацкой посудины. Но стоит нам помедлить, и иметь с ним дело будет гораздо труднее.
— Ания, в Великом Северном Заливе уже собирается южный флот, — говорит Керрил, одаряя волшебницу широкой улыбкой. — Спустя пару восьмидневок, если, конечно, позволят ветра, он будет готов отправиться в путь — в точном соответствии с твоим планом. Чего еще ты от нас хочешь?
— Ценю твою предусмотрительность, Керрил, — вкрадчиво отзывается Ания. — Не сомневаюсь, что флот будет достаточно силен и примет на борт достаточно солдат, чтобы сравнять это Черное поселение с землей.
— Ты хочешь показать Черным, что мы можем нанести удар даже по их распрекрасному острову?
— Это будет способствовать нашему усилению, не правда ли?
— Раз ты так считаешь, Ания, стало быть, так оно и есть. Я преклоняюсь перед твоей мудростью... — Керрил действительно склоняет голову. — И заверяю, что флот будет действовать согласно твоим указаниям.
— Благодарю. Позволь откланяться, о Высочайший из Высших Магов.
— Не смею задерживать, о мудрейшая.
— Ты слишком нажимаешь на нее, — говорит до сей поры бесстрастно молчавший Фидел, как только за рыжеволосой волшебницей закрывается дверь. — У нее полно приверженцев, и она могла бы хоть завтра заполучить твою голову.
— Возможно. Но мало от меня избавиться, надо еще найти кем меня заменить. Вот ты хотел бы занять сейчас мое место?
Фидел качает головой.
Над гаванью светит утреннее зимнее солнце, такое яркое, что на крышах домов выше по склону уже начал подтаивать иней. С Главного тракта, доведенного теперь до самых черных камней верфи, доносится стук копыт.
Доррин с трудом отрывает взгляд от своего детища. В сравнении с «Алмазом» «Молот» длинней, уже и гораздо чернее. Причем не только благодаря железу и лоркену — корабль ОЩУЩАЕТСЯ как нечто черное, он чуть ли не лучится чернотой.
