— Не понимаю? — Честно призналась она после некоторого размышления.
— А и не надо. — Успокоил её мужчина. — Придёт время всё само станет на свои места.
— Смотрите! — Вскричал Аурэл, указывая куда‑то за скалу.
Я проследил за его рукой и ничего не увидел.
— Здорово! — Восхитилась Юлька, разглядывая что‑то такое, что видели все, но не видел я.
— А мне можно? — Робко спросил Аурэл, обращаясь к пепельному. — Мне можно туда?
— Конечно, можно. — Широко улыбнулся тот в ответ. — Ты ж за тем сюда и пришёл. Иди! Ворота распахнуты! Тебя ждут!
Аурэл, как заворожённый, медленно двинулся к воде.
— Какая красота! — Восхитилась Юлька, глядя вслед Аурэлу. — Значит, и мне туда можно?
— Да. — Коротко ответил мужчина.
— А Шурику? — Спросила Юлька и осеклась.
— А мне нет. — Спокойно ответил я.
— Но почему? — Обиженно, как‑то по‑детски поджав губки, спросила Юлька, обращаясь к пепельному.
Тот неопределённо пожал плечами. Стоявшая рядом девушка печально взглянула на меня.
— Так я пойду? — Спросила Юлька, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Милости просим! — Провозгласил серый чудак, и Юлька осторожно переступила линию прибоя.
Она шла по мокрому песку не оставляя на нём следов. Шла медленно, торжественно, величаво, поднимаясь всё выше и выше над водой, будто шла по невидимому пандусу. Шла не оборачиваясь, целеустремлённо, забыв обо всём, что осталось позади, не оглядываясь на тех, кто остаётся здесь. И тут я понял, понял, что вижу её в последний раз, но не огорчился, а ощутил, разлившееся в душе, блаженство. Чувство выполненного долга ничто по сравнению с тем, что наполнило меня, перехлестнуло через край. Я был счастлив оттого, что кто‑то стал счастливым! Достиг своей мечты! Получил всё, чего хотел! Мне было немножечко грустно, что опять не получилось любви, что опять ошибся, зато всё шло по законам мироздания. Какими бы они жестокими нам не казались, но они были справедливы эти вселенские законы. Блаженная улыбка растянула мои губы, и я ничего не мог с этим поделать. Мне было так хорошо, так легко, что в пору было взлететь над этой белой скалой и кружиться, кружиться, кружиться в безумном танце опьянённого чужим счастьем человека.
Тут в моей голове явственно раздалось:
«В Любограде полночь. Здравствуйте! В эфире радио Любограда еженедельная информационно‑аналитическая программа „Новости вчерашние и слухи будущего“. Как обычно в нашей передаче, Вы услышите краткий обзор самых ярких событий прошедшей недели с пояснениями и комментариями. С вами в студии Светлада».
Я обернулся к мужчине с девушкой.
— Спасибо Вам! — С чувством признательности, поблагодарил я, слегка поклонившись.
— Это Вам спасибо, что смогли выполнить невыполнимое. — Улыбаясь, ответил серый чудак.
— Неужели Вы так всё оставите? — Обратилась девушка к пепельному. — Это же неправильно? Не естественно?!
— Всё идёт согласно закону вседержителя. — Флегматично возразил серый чудак. — И этот человек выполнил свой долг. Выполнил до конца, не задумываясь о награде.
— Так дайте ему положенное! — Потребовала девушка. — Вы же видите, он любит её!
— А она? — Тихо спросил мужчина.
Девушка, поражённая не столько услышанным, сколько осенившей её догадкой, замерла, вмиг растеряв все доводы оправдания. Потом дёрнула плечиком и всё равно возразила.
— Так не может быть. Так не должно быть. Всем воздастся по заслугам их. Вроде так говорится в святом писании?
— Не помню. — Честно признался серый чудак.
— Не это главное. Пусть и он получит своё. Пусть войдёт в город. Может там его ждёт то, что он безуспешно ищет здесь всю свою жизнь?! Вы же можете!
— Нет. — Печально произнёс пепельный. — Я не всемогущ. Я лишь помогаю людям обрести то, к чему они стремятся. Этот мужчина выполнил то, что хотел, к чему стремился. Он хотел счастья той, которую любил. Он это сделал. Согласитесь, ведь так могут поступать лишь избранные, единицы из миллиардов.
— Так тем более! — Воскликнула красавица, отпуская края своей шали и открывая великолепную грудь. — Я проведу его в город. Пусть это будет моей мечтой. Тем единственным и последним шагом, к которому я стремилась всю жизнь. Я сделаю то же, что и он, только в ином порядке.
— Не получится. — Качнул головой мужчина, и, как мне показалось, с сожалением вздохнул. — Вы не можете повторить чужого пути. У Вас свой. Да к тому же он всё равно с вами не пойдёт.
Я ещё раз оглянулся на уходящую Юльку. Её фигурка уже растворилась в звёздном сиянии, став единым целым со вселенной.
— Спасибо. — Поблагодарил я, снова поклонившись странной паре. — Я не знаю, что я сделал. Хорошо это или плохо, но я знаю, что ей (я кивнул в сторону ушедшей Юли) сейчас лучше всех. А ради этого мгновения можно пожертвовать всем. Поверьте, оно стоит того.
— Может, всё‑таки пойдёте со мной? — Неуверенно переспросила девушка, подавая мне руку.
— Благодарю Вас, принцесса. — Сказал я, целуя ей пальчики. — Но Ваш спутник прав. Вы не для меня.
Я приподнял несуществующую шляпу, поклонился девушке и, не оборачиваясь, направился через пустынный пляж в спящий город. Впереди был день. Трудный, непонятный, однообразный. И мне в этом дне и в этом городе предстояло начать всё сызнова!..
Мой дорогой герой!
Ты прости меня, зануду автора. Но я не мог поступить иначе. Одарив тебя счастьем я бы поступился истиной, тем самым обманув читателя. Ты же не хуже меня знаешь, что всё было именно так. Да и не могло быть иначе. Мне пришлось бы нарушить если не все, то очень многие человеческие понятия и представления. Ты лучше меня знаешь, что равному естественно быть с равным. И не пытайся убедить меня, будто читатель не примет такую постановку вопроса. Да, большинство скорее всего отринет подобный финал. Кто‑то может даже обидится. Но найдутся те, кто скажет: а ведь автор прав! Прав хотя бы потому, что жить ради других гораздо интересней, приятней, веселей. И никакие награды не смогут компенсировать того блаженства, которое ощущает человек, отдавая всего себя во имя блага своего ближнего.
И осуждать никого не надо. Ведь каждому своё, согласно признанному тобой же закону. Сожалеть же о не сбывшемся вообще глупо. Всё случилось так, как оно должно было случиться и не иначе. В противном случае зачем тогда надо было об этом писать?!
В девяносто девяти процентах из ста жизнь оказывается куда прозаичнее и банальнее. Это только в сериалах всё заканчивается хорошо, потому что иначе режиссёр не получит своё вознаграждение. Ведь платят ему не за творчество, а за создаваемое им хорошее настроение смотрящим, за иллюзорную веру в несуществующее завтра. Поэтому‑то люди оказываются лицом к лицу с суровыми буднями повседневности, не имея ни малейшего представления, а зачастую и желания, сопротивляться, строить, творить. их от этого отучают ежедневно, ежечасно, ежесекундно.
