Мальстен шагнул к похитителям кожи, не удостоив их ответом: на объяснения не было времени. Несколькими ударами сабли он обезглавил хаффрубов — одного за другим, холодно глядя в их округленные от ужаса глаза, при том ни одной из марионеток данталли не позволил издать ни звука. Лестер Драм был последним.
Секунду спустя во дворе трактира воцарилась тишина, нарушаемая лишь едва слышными звуками борьбы, идущими из комнаты, где находилась Аэлин. Стараясь успеть перед расплатой, Мальстен рванулся к окну, молясь лишь о том, чтобы спутница осталась жива.
Охотница показалась сразу, как только данталли зашел за угол здания.
— Аэлин! — выкрикнул он, увидев женщину, стоявшую спиной к окну на подоконнике. Из комнаты доносились крики, шипение, стук: похоже, хаффрубы сражались между собой, боролись за право принять образ Аэлин. Клубы дыма, вырывающиеся из окна, стали заметно гуще.
Охотница бегло оглянулась.
— Мальстен, здесь хаффрубы! До двери не добраться…
— Я знаю, — отозвался данталли, поджав губы, чувствуя, что расплата за четверых убитых похитителей кожи вот-вот начнется. — Прости, но на формальности времени нет!
Аэлин не успела задать вопрос. Нити плотно обхватили ее, полностью подчинив воле кукловода. Тело охотницы податливо развернулось и, оттолкнувшись от окна, изящно спрыгнуло со второго этажа, вовремя сгруппировавшись и приземлившись на согнутые ноги. Отпустить нити сразу Мальстен не решился, так как не знал, когда придет расплата, а предстояло бежать, и медлить из-за нее сейчас было попросту нельзя.
Посмотрев на охотницу, данталли невольно вздохнул с облегчением: жжения в глазах не было.
— Слава богам, ты это ты, — улыбнулся он.
— В тебе я тоже не сомневаюсь, — невесело усмехнулась Аэлин, тут же нахмурившись. — Нужно уходить, скорее. Их там трое, и могут быть еще…
— Трое, значит, — кивнул данталли, увидев черное чешуйчатое существо, хищно зарычавшее, высунувшееся из окна. Сосредоточиться на похитительнице кожи на этот раз не составило труда: с каждым новым хаффрубом это выходило все быстрее. Мальстен, сумев видеть ее глазами, заставил свою марионетку послушно выбросить из окна дорожные сумки, а затем, спуститься вниз и безропотно замереть в ожидании смертельного удара.
Две другие самки тут же показались из окна, пытаясь найти свою ускользнувшую жертву, и их мгновенно постигла судьба предыдущих похитителей кожи.
— Вот теперь идем, — кивнул данталли, поднимая свою дорожную сумку и отирая лезвие сабли.
— А остальные?
— На их счет не волнуйся, трактир мы, похоже, вычистили. Но в городе есть еще, и они могут прийти за нами, так что давай поспешим.
Нахмурившись, Аэлин отозвалась коротким кивком, подобрала сумку, и спутники бегом направились прочь из Фрэнлина.
* * *
Грат, Малагория.
Двадцать третий день Матира, год 1489 с.д.п.
Дезмонд шел по коридору дворца, пребывая в своих мыслях. Остановившись напротив высокой резной двери комнаты Кары, данталли глубоко вздохнул, собираясь с мыслями, и оба его сердца застучали чаще от волнения.
С тех пор, как аркал милосердно избавил кукловода от двух часов ожидания избавления от боли, неизменно следовавших ранее после каждого представления, Дезмонду ни разу не довелось увидеть Кару. Обыкновенно именно она находилась рядом с ним в тяжелые минуты расплаты. И только лишь эта женщина из всех малагорцев надевала при данталли черные одежды. Лишь ее внешность была для Дезмонда ясной и не представляла собой размытого пятна.
Данталли тихо постучал в дверь, подождал несколько секунд и, не получив никакого ответа, постучал настойчивее. Ответа вновь не последовало, и Дезмонд, тяжело вздохнув, толкнул дверь от себя. Комната оказалась не заперта.
— Кара? — позвал данталли, осторожно заходя внутрь.
В покоях женщины приятно пахло благовониями, горели небольшие светильники, с открытого балкона дул приятный свежий ветер. Дезмонд огляделся и увидел Кару на кровати: она лежала на животе, увлеченная чтением.
— Здравствуй, Кара, — поздоровался данталли, присаживаясь рядом с женщиной. Лишь теперь она подняла глаза на непрошеного гостя и кивнула.
— Здравствуй, — кивнула она.
На несколько секунд воцарилось молчание. Все это время Кара не поднимала глаз от книги. Дезмонд поджал губы.
— Видно, ты очень увлечена чтением, раз не слышала, как я стучал.
— Я слышала, как ты стучал, — женщина глубоко вздохнула и нехотя подняла взгляд на гостя. — Но к чему отвечать? Те, кому необходимо зайти, все равно зайдут. А другие, не услышав ответа, просто развернутся и направятся прочь. Ты зашел, стало быть, тебе это было нужно.
Данталли опустил глаза, понимая, что неприлично долго разглядывает хозяйку комнаты. Как и в минуты его расплаты, она была в черном, расшитом золотом лифе и легких черных шароварах. Чуть волнистые длинные блестящие темные волосы разметались по изящно очерченной спине.
— Какими судьбами, Дезмонд? — в уголках губ женщины мелькнула едва заметная улыбка.
— Я… я просто зашел проведать тебя. Теперь, когда Бэстифар больше не оставляет меня на два часа после представления, мне приходится искать встречи с тобой.
Кара качнула головой, неопределенно повела плечами и поднялась с кровати. К своему гостю она стала спиной, сложив руки на груди.
— Как раз наоборот, — тихо произнесла она. — Теперь, когда Бэстифар больше не оставляет тебя с расплатой после представления, тебе не нужно искать встречи со мной.
Дезмонд поднялся и чуть приблизился к женщине.
— То есть, мне не показалось? — воодушевленно произнес он. Кара непонимающе качнула головой, оборачиваясь.
— О чем ты?
— О тех двух часах, — Дезмонд положил руки на плечи женщины и внимательно заглянул в ее темные глаза. — Каждый раз… мог прийти кто угодно. Бэстифар кого угодно мог приставить ко мне, но приходила ты. И находилась со мной все эти два часа. Ты никогда не оставляла меня.
Кара чуть прищурила глаза.
— Дезмонд… — начала она, покачав головой. Данталли улыбнулся, приложив палец к ее губам. Глаза женщины округлились от неожиданности: пожалуй, она впервые растерялась при Дезмонде.
— Не надо. Не говори ничего, — улыбнулся данталли.
Прикрыв глаза, он приблизился к женщине почти вплотную и потянулся губами к ее губам. Он услышал ее глубокий вдох, почувствовал, как она поднимает руку и ожидал вот-вот ощутить нежное и страстное прикосновение этой руки к своей шее, однако вместо того покачнулся от резкого и сильного удара в лицо.
