Воличи снова обосновались в лагере на поле. Долгий отдых победителям не грозил, ведь где-то еще бродила вторая армия. Старшие войи отбирали людей для разведки.
Алек снова вызвался добровольцем, но долго разведывать не пришлось. Болотники обнаружились быстро, они ушли недалеко, остановившись в покинутом имперском лагере.
Вторая армия беричей состояла в основном из молодежи и раненых и явно не собиралась участвовать в боевых действиях. Болотники торопились в свои болота, но упорядоченное движение вовсе не напоминало трусливое бегство.
Если бы воличи захотели, они без особых усилий разделались бы с этой игрушечной армией, но они медлили, и две армии все ближе подходили к Берунну.
Алек и Джурай поднялись на холм, с которого лагерь беричей был виден как на ладони. Сегодня воличи и болотники расположились совсем рядом, меньше чем в пяти перестрелах друг от друга – расстояние недостаточное для того, чтобы одна из армий успела как следует изготовиться в случае внезапного нападения другой. Это было своего рода знаком доверия между врагами. Беричи не утруждали себя укреплением лагеря, его защищало нечто попрочнее рвов и земляных насыпей.
Над лагерем, словно какие-то жутковатые языческие стяги, на длинных тонких крестах были распяты люди – обычно числом дюжина-полторы. Ночью снизу горели факелы, чтобы заложников было хорошо видно. Беричи делали так уже не один вечер, и, когда их лагерь снимался с места, воличи спешили освободить пленников, измученных ночным бдением на крестах, но живых.
Алек потянулся мыслью вперед, продавливаясь через вязкую мрачную пелену чужих мыслей, Джурай почувствовал, подхватил, одна из фигурок, привязанная выше всех других, подняла голову и, наверное, посмотрела в их сторону. Алек сосредоточил себя и послал ему ободрение. Пленник кивнул, и побратимы почувствовали его страдание и укрощающую боль волю.
Джурай передернулся и отвернулся, снял флягу с пояса. Глотнул, передал, Алек с охотой приложился и закашлялся, огненная жидкость спалила ему горло.
– Хорош, – сказал Джурай. – Оставь ему.
– Кому? – Алек спохватился. – Да, верно…
– Сразимся?
– Не хочу.
– Не верю. – Джурай бросил ему обмотанный тряпками деревянный клинок. – Дораж отказывается биться? Мир сдвинулся с места.
Алек махнул шинаем, невесело ухмыльнулся:
– Уговорил. – Может быть, бой развеет темные мысли.
Они зашнуровались в войлочные доспехи и какое-то время кружили по поляне, пробуя на прочность оборону друг друга. Алек был доволен и собой, и побратимом, сила и проворность в полной мере вернулись к раненой руке, а Джурай стал опытнее и осторожнее.
– А ты неплох, – снисходительно сказал Алек, тут же получил удар в плечо, а потом его меч, кувыркаясь, улетел в кусты.
– О, спасибо за высокую оценку, мастер, но, кажется, мне придется за тобой приглядывать, чтобы ты не напоролся на свой же меч, споткнувшись о собственные ноги. – Джурай скалился весело, на мгновение становясь тем прежним Дэвани.
– Не забывай, что даже безоружный человек все равно опасен, – напыщенно объявил Алек.
Он встал попрочнее и ссутулил плечи, позвал свой меч. Джурай не двинулся с места, вместо этого его быстрая мысль ударила по струнам Узора, так, что Алек был вынужден крутануться волчком и припасть к земле, уворачиваясь от своего же летящего меча.
– Я помню наш первый бой, мальчик… – сказал Джурай, острие шиная маячило в пяди от лица Алека.
– Лежи, ты убит, – сказал Джурай, явно недовольный легкостью победы.
– Угу, – буркнул Алек, поднимаясь и отряхиваясь.
– Слабак.
– Угу.
– А еще Дораж. Да ты и против Кнопки и пары минут не продержишься.
– Угу.
Джурай вдруг размахнулся, Алек поднырнул под удар, швырнул побратима через себя. Джурай перекатился, вскочил и бросился, Алек едва успел позвать в руку меч, Дэвани обрушился на него с прежней своей яростью, выверенной новым умением. Они обменивались страшными ударами, таким ударом запросто можно было серьезно ранить, а то и вовсе…
Кто-то кинулся с края поляны, сшибая Джурая, Алеку дали такую подсечку, что он тяжело грохнулся, шинай описал полукруг и подсек под колени одного непрошеного разнимателя, второй едва увернулся.
– Какой твари Проводника?! – взревел Алек, вскакивая.
Джурай рассмеялся неприятно, дернул плечами, и двое мальчишек, уверенных, что хорошо держат его, посыпались в траву, цепляясь друг за друга.
– Вот теперь тебя хвалю я, – оскалился он. – А то распустил сопли.
– Ты… – Алек зарычал, сделал шаг и остановился. Джурай ждал, но гений молчал и не двигался. Распустил сопли… а ведь побратим прав.
– Вам жить надоело, что вмешиваетесь? – зло поинтересовался он у четверых разнимателей, найдя новую мишень для гнева.
Мальчишки на год-два-три младше молодых войев переглянулись, дружно посмотрели на одного. Так, главный нашелся, послушаем, что скажет.
– Мне показалось, что вы сейчас порежете друг друга на мелкие шматочки, – сказал светловолосый веснушчатый парень.
Джурай рассмеялся хрипло.
– Это мы так, развлекались.
Светловолосый с сомнением хмыкнул.
– Харай тебя карай, попади ты под удар, домой бы тебя несли медленно и печально.
Светловолосый прищурился насмешливо. Джурай вдруг швырнул ему меч. Мальчишка не сплоховал, поймал.
– Эй, вы! – Дэвани оскалился хищно. – Не желаете ли вчетвером против нас с другом?
Светловолосый оглядел своих, кивнул:
– Несите шинаи и доспехи.
– Я мог бы отлупить полдюжины таких, как ты, даже если бы мне привязали правую руку за спину, – провозгласил Джурай с невыносимым высокомерием, демонстративно перекинул меч в левую и завел правую за спину, берясь за ремень.
– А мне десятка таких мало. – Алек зеркально повторил действие.
Мальчишки обернулись споро, и пошла потеха…
– Иногда, чтобы голова лучше работала, из нее нужно вышибить лишние мозги, – сказал Джурай. – Бой всегда помогает.
Алек осторожно тряхнул головой, седые волосы потемнели от пота.
– Ага… Спасибо. Теперь мне гораздо легче.
– Всегда рад помочь. Сил не было смотреть, как ты травишь себя своими же мыслями. – Джурай, не раздеваясь, лишь скинув поршни, шагнул с берега в ручей и замычал от удовольствия. Алек последовал за ним.
Они сидели в холодном ручье, лениво переговариваясь.
– А мальчишки хороши.
– Да, неплохи… пожалуй, стоит посмотреть за ними.
– Как твой друг? – спросил внезапно Джурай.
Алек промолчал.
– Я тоже скорблю по нашим, – сказал Джурай. – Но не расклеиваюсь же. Пойди ты завтра в бой с таким настроением, беричи оценили бы его как приглашение «убейте меня побыстрее».
