Марк повернулся к Оуэну:
- Пошлите к этой штуке какой-нибудь истребитель комет. Пусть он захватит ее.
- Так точно. Я не то, чтобы вас тороплю, но нам пора дать ответ "Скуре". Всем нам интересно, что же случится потом. - Командующий флотом указал на свое кресло и предложил Марку: - Займите мое место.
Марк сел, все остальные члены Комитета сгрудились у экрана телекома. Ремилард нажал клавишу и сказал:
- Марк Ремилард отвечает "Скуре-2".
На экране появились стеклянный сосуд и женщина в высотном летном костюме, нижняя часть ее лица была прикрыта черной, украшенной крупными голубоватыми бриллиантами бархатной маской. Женщина заговорила, и Марк услышал ее псевдоголос:
- Мы явились на бой.
- Только вы вдвоем? - спросил Марк.
- С нами Поль, он в челноке. Он будет на подхвате. Но это далеко не все - каждое человеческое сознание, каждый разумный человек, который верит в мирное сосуществование, кому отвратительны ненависть и агрессия, мысленно с нами. Их по всей Галактике куда больше, чем ты считаешь, Марк. Молакар многим открыл глаза, эта трагедия наглядно показала, чего вы стоите, куда стремитесь.
- Жаль, что ваши духовные союзники разбросаны по всей Ойкумене. Надо было собрать их воедино_ Или вы ожидаете прибытия подкрепления?
- Кроме нас троих, никто здесь материально присутствовать не будет.
- Значит, исключительно мысленно! - засмеялся Марк. - Что-то вроде гигантского метаконцерта, похожего на фоновую космическую радиацию, - так, что ли?
- Сейчас увидите, - отозвались одновременно Доротея и Джек. - Мы начинаем.
Связь оборвалась.
Марк крутанулся на своем кресле и громко приказал Оуэну Бланшару:
- Уничтожить этот чертов карбункул! Немедленно!.. Бланшар вздрогнул и тут же передал приказание. Следом на экране появилось изображение исполинского драгоценного камня. Мгновение спустя ослепительный золотой луч ударил в него - казалось, он пронзил камень насквозь, что-то ослепительно вспыхнуло. Когда же сияние ослабло, все увидели, что посверкивающий шар по-прежнему висит в свободном пространстве. Никакого видимого вреда ему причинено не было.
- Хорошо защищен, - прошептал Бланшар. - Ну-ка, по пытаемся рентгеновским лазером.
- Ничего не получится, - остановил его Марк. - Разве что с помощью метаконцерта. - Он обвел взглядом своих сподвижников. - Не знаю, что еще прячут в рукавах Джек и До ротея, но, что бы это ни было, их сила несравнима с нашей. По коням, господа!
Слившись воедино, живой мозг и женщина, чье лицо было покрыто алмазной маской, подали свой сигнал. Их могучий призыв полетел на сверхсветовых скоростях во все уголки Галактики. Я тоже услышал его - он был очень похож на тот мелодичный вскрик, который послал Дени и те, кто был с ним, в ночь перед Вторжением. Как и в тот раз, Джек и Доротея обратились сразу ко всем людям доброй воли и попросили их мысленно взяться за руки. Пусть хотя бы на мгновение сверхчувственная песня мира и любви, подхваченная всеми вместе, зазвучит в этом не самом худшем из миров.
Первыми им ответили дети - те, кто совсем недавно испытал радость слияний в единое сознание, чьи мысли всегда светлы, потому что там нет места спорам за власть, за боевой топор, за лишний кусок хлеба. Там все равны и каждый целен и неповторим и жаждет только одного - чтобы было чем обменяться с друзьями, подарить им новую идею, только что сочиненную поэтическую строку или мысль об устройстве вселенной. Все это шло в единый котел, но не теряло авторской неповторимости, печати личности. Там нельзя ничего украсть, нельзя ненавидеть, подумать о том, чтобы кого-то ударить по голове. Миллионы детей, подхваченных единым порывом добра, запросто узревших истину, первыми сложили свои мечты и надежды в общую корзинку. За ними потянулись взрослые - те, кому был дорог свой дом, поле, инструмент, чертеж, кисть, клавиатура дисплея. Мыслишки их были слабенькие - их улавливал Поль, - но их было море. Это были просьбы и обращения к Богу, пожелания и смутные надежды, сожаления о собственной слабости - эх, было бы что повесомее, мы бы для вас ничего не пожалели. Тут и операнты не остались в стороне - поток их мыслей был гуще, осязаемей_ Не в верности Содружеству клялись они, но в любви к другу, соседу, брату, а это, я вам скажу, много труднее_
Мои глаза видели, уши слышали - пришел день святого Августина. Неисчислимое количество разумных двуногих, выходцев с Земли, во всех частях Галактики мысленно взялись за руки и обратились к правде_ Только я не встал в этот круг.
Я сидел на речном откосе. Внизу, под ногами, шумела река Коннектикут. Душа разрывалась на части. Я все видел и все слышал, но я верил, что свобода ценнее всего на свете. И сам себя спрашивал, стоит ли она миллионов жизней на Молакаре. Неужели я буду бороться за свободу вместе с теми, кто расселся по черным гробам и старается уничтожить мой карбункул, а значит, уничтожить песню, оборвать молитву? Я, как и миллиарды моих соплеменников, обладавших мало-мальски сносными сверхчувственными способностями, все видел въявь. И как метаконцерт Марка пытался испарить камень, и как Джек и Доротея собирали человеческие чаяния, самое дорогое, чем грелась душа. Так что же дороже мира и спокойствия детей? Свобода?.. Голова трещала от дум. Надо мной разверзлось небо, где мириадами светлячков пылали звезды, - и в то же самое время я наблюдал, что творилось в нескольких тысячах световых лет от матушки-Земли.
Джек и Доротея слаженно собирали поток прибывающей мысленной энергии, увязывали ее струи, сливали в общий хор, и скоро в сознаниях миллиардов разумных существ зазвучала Песня Единства. Люсиль позже рассказала мне, что первыми это заметили операнты - внезапный скачок, мгновенный переход к Согласию. Это было удивительное ощущение, призналась она, когда не надо было думать о словах, которые надо произнести, о мелодии, которую надо поддержать. Все происходило само собой, и, хотя никто доселе не пел в таком хоре, не произносил подобной молитвы, все шло нормально. "Это был истинный восторг", - частенько повторяла она.
Потоки братской любви, открытой, незамутненной, наполняли уже подготовленную Джеком и Доротеей решетку - многомерную конфигурацию. Они принимали материальную форму - наподобие этого тумана, который к полуночи начал наползать на долину реки. Серыми, еще тончайшими прядями туман выбеливал окрестности. Казалось, куда этим лохмотьям справиться с тьмой. Стоило набежать легкому ветерку, и белесая мгла растает, обратится в прежнюю покорную влагу, будет насыщать почву, грязью хлюпать под ногами. Куда уж там ментальному земному Единству устоять против урагана, который поднял в окрестностях Неспелема Марк!
