Однако в глубине души он понимал, что Земля ни в чем не виновата, У него было предчувствие, что отцу угрожает опасность, но он не внял этому предостережению, допустил, чтобы отец остался в Лонгмоте один.
Боль в сердце не проходила. Он находился в двадцати милях от Лонгмота. Конь в состоянии покрыть это расстояние меньше чем за полчаса. Но что это даст Габорну? Смерть? И все же…
Иом, казалось, прочла его мысли.
— Не надо, — сказала она, дотронувшись рукой до его колена. — Не уходи.
Опустив голову, Габорн посмотрел вниз. Из-под копыт коня во все стороны в страхе разбегались кузнечики, жирные, медлительные в конце осени.
— Как вы считаете, чем можем мы помочь тем, кто в Лонгмоте? — спросил он Биннесмана.
Чародей пожал плечами, на его лице явственно проступило выражение тревоги.
— Уверен, что ты помогаешь им уже сейчас, этой своей военной хитростью. Тебя, однако, интересует, как нанести поражение Радж Ахтену, так ведь? Не с этой армией, нет. Сражение кончится плохо для Лонгмота — как и для тебя, если ты сразу же бросишься в атаку. Твоя сила не в том, чтобы нести смерть, а в защите. Скажи своим людям, пусть при ходьбе поднимают побольше пыли. А там посмотрим…
Они поскакали дальше в тягостном молчании. Габорна не покидало ощущение, будто все внутри у него рвется на части, будто он обречен. Он винил себя в смерти отца, в смерти Рован, в гибели Посвященных в замке Сильварреста. Его слабость дорого обошлась всем этим людям. Будь он не таким размазней, он и действовал бы по-другому. Повернул бы налево там, где повернул направо, и, может быть, спас бы их всех.
Внезапно над равниной возник необычный звук — крик, подобного которому Габорн никогда не слышал, да и представить себе не мог.
Это кричит смерть Радж Ахтена, подумал он!
Однако почти сразу же послышался другой точно такой же крик, прокатившийся над пустошью, точно эхо.
Конь Биннесмана забил копытом и навострил уши. С неба повалил тяжелый мокрый снег. Чародей пришпорил коня и помчался в сторону Лонгмота. Габорн с болью в сердце проводил его взглядом, сожалея, что не может сделать то же самое.
— Давай, Габорн, веди свою армию! — закричал Биннесман. — Земля в беде!
Снег падал все гуще, создавая плотную влажную завесу, сквозь которую никакие дальновидны не смогут разглядеть приближающуюся армию. Если их уловка до сих пор не сработала, то грош ей цена.
Габорн с громким криком поднял кулак, призывая поторопиться.
Шостаг-Дровосек прятался в подвалах герцога, когда внезапно ощутил, как кровь быстрее побежала по жилам, как энергия забурлила во всех клеточках тела. Шостаг вскочил.
Значит, король Ордин мертв. Хотелось бы знать Шостагу, как это произошло.
За свою недолгую жизнь он расправился не меньше чем с дюжиной Властителей Рун. Не обладая ни глубоким умом, ни обширными знаниями, он просто держал глаза открытыми и очень быстро принимал решения. Большинство людей полагало, что тому, кто способен играть мышцами, недоступна игра ума. Они ошибались.
Сжав рукоятку боевого топора, он понесся по ступенькам и выбежал из подвала, просто вышибив дверь. Стоило ли терять время, открывая засов? Дверь так и осталась распахнутой, когда он выскочил наружу.
Дальнейший путь Шостага пролегал через кухонные кладовые и двери самой кухни, туда, где одетые в зеленое «неодолимые» Радж Ахтена сражались с защитниками замка. Среди них шныряли боевые псы, огромные, в серую крапинку твари в красных кожаных масках. На западной стене сидели саламандры с голодным блеском в глазах и на всех стенах лежали павшие и сражались уцелевшие.
С северной стены несколько лучников Ордина стреляли в людей, одетых в зеленое, но толку от этого было немного, поскольку они боялись попасть в защитников замка. Но даже самый быстрый боевой пес и любой «неодолимый» не могли двигаться хотя бы с восьмой долей той скорости, какую был способен развить Шостаг. Для него они выглядели не больше чем статуи. Самого Радж Ахтена среди зеленых он не заметил.
Описывая концом своего огромного топора сложную дугу, Шостаг двинулся сквозь толпу, увертываясь от стрел и смахивая головы «неодолимых» как бы между делом, а псов укладывая сразу парами.
Расправившись примерно с двумя сотнями ублюдков, он заметил быстрое движение в дверях. Прямо на неге оттуда выбежал Радж Ахтен.
Лорд Волк был без шлема, но в одной руке держал боевой топор, а в другой — кривую саблю. А может, Шостагу только показалось, что перед ним Лорд Волк. Лицо у этого человека сияло, точно солнце, но плечо было уродливо деформировано. Тем легче будет сражаться с ним, легкомысленно подумал Шостаг.
Едва взглянув на Шостага, Радж Ахтен улыбнулся.
— Итак, король Ордин мертв, а ты, значит, следующий? Шостаг выставил подбородок и яростно завертел топором.
— Знаешь, надоело валяться, дожидаясь тебя. Думаю, пора и за дело.
— Ну что же, попытайся.
Радж Ахтен взглянул на горы трупов и бросился вон из кухни.
Свернул влево и понесся по узкой улочке в сторону небольшого строения, принадлежавшего герцогу. По дороге он перерезал горло любому защитнику замка, до которого мог дотянуться, а своих людей просто отпихивал в сторону.
Шостаг бросился за ним. Ему было ясно, что задумал Радж Ахтен.
Сейчас двадцать один воин предоставили свой метаболизм в распоряжение Шостага. Причем многие из них имели по несколько даров, то есть, скорость Шостага возросла примерно в сорок раз. Если бы Радж Ахтен смог найти хотя бы одного входящего в «змею» человека и убить его; он лишил бы Шостага его мощи, «разрубив змею» надвое.
Тогда у «змеи» стало бы две головы, два воина обрели бы высокий метаболизм, хотя все же не такой, каким владел сейчас Шостаг. Радж Ахтен именно это и делал — охотился на Посвященных, входящих в «змею».
Если Шостагу повезет, Лорд Волк наткнется на человека, близкого к хвосту «змеи». Это лишь ненамного уменьшит метаболизм Шостага.
Однако Шостаг предпочитал не полагаться на удачу.
Оглянувшись, Радж Ахтен заметил, что Шостаг тоже выбежал из кухни. Значит, рассудил Лорд Волк, Посвященных в Башне, скорее всего, нет. Они спрятаны где-то в замке. Он побежал в сторону ближайшего здания.
Шостаг последовал за ним, слишком быстро свернув за угол. Инерция его движения была такова, что он сшиб с ног нескольких неудачно подвернувшихся защитников замка. Зацепился ногой за валявшуюся пику и чуть не упал. Выровнялся. Побежал дальше.
Воздух казался тяжелым, дышать было трудно. Шостаг не обладал дарами мышечной силы, которые облегчили бы ему процесс дыхания при таком высоком метаболизме. Он почувствовал головокружение.
