Пара бутылок рома, сухари, да три десятка небольших драгоценных камней — мой заплечный мешок был легким. А деревня рыбаков, ну, пусть будет “деревня”, хотя, на деле, в маленькой бухточке стояло всего четыре хижины, казалась пустой. На берегу горел костер, рядом с ним никого не было. На шестах, вбитых в землю, висели сети, у кромки воды лежало три перевернутых кверху днищем лодки. И, как говорится, тишина… Тишина вскоре сменилась лаем собаки, привязанной к столбику у одной из хижин. Из дверного проема выглянул человек, увидел меня, подходящего к их поселению, что-то, наклонившись, сказал собаке, которая после этого замолчала, и сделал несколько шагов навстречу.
— Ты за рыбой, или так, мимо проходил? — Угрюмое, бородатое лицо, глаза подозрительно сощурены. Ни намека на гостеприимство. Что ж, будем учиться разговаривать и в такой обстановке…
— Если рыба свежая, может, и куплю парочку. Но вообще, проходил мимо, да решил поинтересоваться, кто тут живет, как…
— А так не видно, да? Рыбаки тут живут. Прозябают, вернее. Да еще и штормит слегка, хрен в море выйдешь.
— И много вас?
— Тебе зачем?
— Слушай, я тут недавно. Мне просто интересно. Может, сядем, поговорим? Выпьем, у меня ром есть.
— Поговорить можно. Отчего не поговорить-то? — Немного смягчился мужик, то-ли от того, что я упомянул о выпивке, то-ли из за моих слов о том, что я новичок. — Свами, Роджер, тут парень, поговорить хочет…
Спустя несколько минут мы, расположившись у костра, передавали друг другу бутылку.
— Дело такое, Артур, — рассказывал, в основном, встретивший меня бородач Антуан. — Жизнь рыбака дело трудное, море слабых не любит. Вернулся с уловом — сыт, продал часть рыбы — купил хлеба. Штормит, или не повезло, не поймал рыбу — ложись спать голодным. Но быть земледельцем, скажем, не по мне. Я пробовал. Пару переходов назад, во Франкии, честно пытался выращивать овощи. Это же тоска смертная! Постоянно колупаешься в земле, прополка, полив… Спину разогнуть некогда! Конечно, жил я тогда в большем достатке, чем сейчас, но и уставал больше. Вечером приходишь домой, перекусил, и валишься на койку. Потому, что с зарей снова надо вставать, и идти в поле. В общем, как только король объявил войну португалам, я побежал записываться в армию. Записаться то записался, но воевать с португалами не пришлось: наш отряд тогда бросили шерстить Иных, уж больно они лютовали даже в серой черте. Ну, сказал я себе, не попаду в Португалию, не прихвачу там какое-никакое добро, так. может, разбогатею в катакомбах: Иные там много серебра да золота держат… Ага, разбогател так, что отправился в переход. Да еще и потерял перед этим руку, по плечо… Когда вернулся, уже в Дании, решил понемногу рыбачить. Всё бы ничего, да в шторм попал. И опять пришлось карабкаться из Иных в люди. Теперь вот — тут, в Англии.
Рыба, зажаренная на костре, прекрасно шла на закуску. Я вытащил вторую бутылку, и забросил первый пробный камень:
— Если рыбацкий труд так тяжел и неблагодарен, то почему бы не попробовать что-то еще?
— Что, предлагаешь пойти к Иным, выйти оттуда с полными руками золота, купить себе поместье, и пойти в знать? — Свами, высокий, жилистый мужик, так и источал сарказм. — Чтобы потом, как только очередной придурок на троне объявит войну, уйти в переход, и все потерять?
— Погоди, Свами. — Антуан поднял руку. — Откуда парень знает, что ждет богатых лордов, он же недавно сюда попал. — Дело в том, Артур, что за богатство и титулы приходится платить. Не серебром и золотом, нет. Каждый, выбившийся в лорды, в случае войны, обязан быть в войске. Ну, или на флоте, тут уж как придется. Война — дело тяжелое, кровавое. Повезет — не уйдешь в Иные, останешься цел, еще несколько лет будешь жить хорошо. А не повезет? Да хотя-бы, прикинь: ты стал лордом, случилась война, Англия победила, ура-ура, всех выживших осыпали золотом и серебром… Но ты, в бою, потерял обе ноги. Или руки. И? Много радости тебе эта победа доставит? Без ног ты будешь передвигаться на тележке, с помощью костылей. Много ты нагуляешься? Вместо рук ты, конечно, сможешь заказать протезы, дело не хитрое. Но что ты ими сможешь сделать? Даже шлюху за бока не ухватишь! Не жизнь будет, а мучение. А по законам Высших, может, ты не слышал, но даже руки на себя наложить — запрещено. Самоубийство приведет тебя к семи срокам в Ином теле подряд. Причем, в самых глухих и темных пещерах. Так то.
— А вот рыбаки, земледельцы, оружейники, словом, простые люди, — встрял Свами, — на войну, если и идут, то только по своей воле. Она, в общем-то, нас не касается. Ну, нападет на Англию та же Испания, ну, потопчут посевы, обложат данью проигравших, так ведь простых-то людей, без надобности, и пальцем никто не тронет! Да, потом новый король поднимет налоги, и придется жить впроголодь. Просто потому, что в Испанию пойдут караваны с положенным победителю добром. Но это — не переход, а так, житейская неприятность.
— Ну ладно, я же не хотел вам предложить поход в катакомбы… А, скажем, заняться торговлей вы тоже не хотите?
— Торговля. Дело хорошее, конечно… — Свами почесал затылок. — Видишь ли, Артур, торговать внутри страны можно. Если ты имеешь хотя бы один магазин в городе, и достаточно денег, чтобы закупать товар на продажу. А торговать с континентом — тут корабль нужен. Не на наших же яликах возить эль во Франкию! Не выгодно получится, да и руки устанут — веслами махать весь Ла Манш…
Все заржали. Антуан встал, ушел в хижину, и вытащил к костру бочонок, в котором оказался крепкий, свежий эль.
— А вас всего трое?
— Нет. Аарон с парнями повез в Дувр улов. Все равно погода плохая, вот и уехали сегодня с утра. Хорошо еще, что у нас пока есть пара быков, а то совсем хана…
— А что, если я предложу вам пойти со мной? У нас есть шлюп, но нет команды. Может, и выгорит с торговлей…
— Шлюп?! А чего молчал? — Свами даже подскочил, прямо сидя на месте. — Я готов, мне эта рыба уже опостылела до чертиков! Да и Антуан — Свами глянул в его сторону — пойдет, правда, Антуан?..
— На нормальный корабль пойти можно, отчего не пойти. — Антуан глотнул эля. — На военный — меня силком не затащишь, а на торговца — да, это лучше наших старых лодок, сетей, и жалкого дохода от продажи рыбы… Только, Артур, пока наши не вернулись, мы уйти не можем. Никак нельзя без присмотра оставлять деревню, не успеешь глазом моргнуть — разворуют тут все…
Глава 12
Виктор.
Король Олаф Витьке и нравился, и не нравился одновременно. Витька сам затруднялся сказать, почему так происходит. С одной стороны, Олаф был честным, открытым и прямым. Наверное, для короля, как и для любого политика, честность с открытостью — плохие качества, но для человека — лучше не придумать. Глобальные вопросы король решал быстро, и менять своих решений не собирался. А вот в мелочах… То благородные доны отправятся в Испанию на одной из новеньких каракк, и это покажет королю Хуану серьезность намерений шведов. То — перенесите свой штандарт на английскую шхуну. То — шхуна пойдет в сопровождении, а Вы поплывете на каракке, с капитаном Эльзой… Экипаж испанского корабля с ног уже сбился, таская вымпел дона Серхио с каракки на шхуну, и обратно. А сейчас, когда они стояли на пирсе, ожидая отплытия, погрузки достаточного количества войск на каракку, и завершения последних приготовлений, Олаф, вроде бы спокойно беседовавший с фрекен Эльзой, заявил:
— Серхи, а твой спутник, дон Витторио, опять не при делах? Ты бы его обучал, пока он не отправился в переход.
— Так я и обучаю, Ваше Величество.
— В каком месте? Вы будете болтаться в море абсолютно без дела! Какое это обучение? Отдай ему “Наяду” под командование на время похода, да приставь опытного офицера, вот это — обучение. А на “Одине” он будет торчать на палубе, да глядеть по сторонам! В составе такого конвоя ему, как и шхуне, не будет грозить ничего, но, глядишь, к концу похода, парень уже немного научится чему-нибудь! У тебя же есть опытные люди в команде?..
