— Не знаю, с чего начать… — начала она, — Только… Ты можешь пообещать, что ты не бросишь меня, когда всё узнаешь?
Бросишь? Куда бросишь? Или… мы теперь типа парочка, да? Что-то я туплю.
— Я готова на всё. Наверное… — как-то по-своему истолковав мой замешательство, добавила Клара, — Поэтому я хочу стать твоим слугой!
— Э-э… — всё, что смог ответить на это я.
— Я объясню! — перешла в свой хаски-мод моя подруга, — Я знаю тебя с детства, и ты всегда был со мной… Ты всегда был со мной! Хотя я наполовину ангел, а ты — демон!
— …?!
— Мой отец — ангел. Он оставил мне свой дневник, где всё рассказал. И… Это он убил твоего отца! — выпалила она и зажмурилась.
Я… Я не знаю, что на всё это сказать! Ну подумаешь, ангел! Почему я вдруг должен её куда-то бросать? А, понял! Это из-за отца! Она всерьёз считает, что я из-за этого поменяю к ней своё отношение?
— Ну, если бы моего отца не убил твой отец, то это попытался бы сделать я. За всё, что он сделал с мамой. Ты лучше объясни, зачем тебе быть слугой? Я думал у нас другие отношения.
— Я тебе уже говорила! — нарычала на меня она, и тут же смутилась, — Ну… по поводу других отношения. Я бесполезна.
— Но раньше же мы как-то обходились без этого всего? Давай просто пока отложим это… этот вопрос. Лучше расскажи, что вообще с тобой происходит?
Клара посмотрела на меня с таким видом, словно решалась на прыжок в пропасть. И решилась.
— Я недавно нашла дневник отца и поняла, какая я ужасная! Я с детства привыкла к тому, что люди делают всё, что я хочу. И я всегда думала, что это правильно и ведёт к Порядку! И пользовалась этим, и не понимала, что это… нехорошо. Но в дневнике отец описал суть Порядка и это ужасно! Если демоны просто съедают искру творца, убивая людей, то ангелы, подчиняя своему Порядку, делают из людей счастливые безмозглые батарейки. А после смерти всё равно поглощают искру. И в дневнике отец написал, как пробудить искру в тебе, когда ты подрастёшь, и рекомендовал сделать всё, чтобы стать твоей… Ну, слугой.
— Так вся эта история с поимкой маньяка, это чтобы пробудить искру? — доходит до меня.
— Угу, — кивнула Клара, — Сильное эмоциональное потрясение пробуждает инстинкты, а искра убийцы дополняет искру полукровки до полноценной демонической. Так отец написал.
— Какая же ты… — прижимаю её к себе, — Он же мог тебя убить!
— Ты не думай, я делала это прежде всего для себя! Отец написал, что они меня найдут, и это гораздо хуже смерти! Но они не посмеют меня забрать, если я буду женой демона! Или слугой. — быстро добавила она.
— А слуга может потом стать женой? — уловил я смысл этих её оговорок.
— Я… Я не знаю, я ещё не всё прочитала.
— Давай тогда всё узнаем про слуг и после этого решим. А пока… — отстраняюсь и смотрю ей в глаза: — Давай больше не будем ничего друг от друга скрывать! У меня уже давно проснулась эта самая искра, я просто боялся тебе об этом рассказывать. А ещё я подозревал, что маньяк — это Чернов…
— Постой! Я как раз хотела сказать про это. Утром отчиму звонил кто-то важный. Сказал, что официальная версия — меня в парке не было, а Чернова убил или охранник из Озерков, который исчез, или отец последней убитой девочки. Его нашли утром. Он повесился. И отчиму заплатят за… за меня. А ты, получается, вообще не причём.
Видимо вот так и состыковывается Игра демонов с уголовным кодексом. Кому надо заплатили, где нужно замяли… Интересно, отец той девочки сам повесился?
Мы ещё долго болтали с Кларой. Я рассказал ей про странную Камелию, про изъятые богатства, про маму и много что ещё. Рассказал даже про Ктулху в гараже, хоть и не был уверен, что это не глюк. Она клятвенно пообещала оставить его в покое. Пока что.
Я же узнал про жизнь ангелов, если это можно назвать жизнью. У них есть своё… ну, место, где они живут. И оно выглядит, как огромный кусок янтаря. Не внешне, а потому, что там нет никакого движения. Вот такой он, абсолютный Порядок. А ещё у них коллективное мышление, как у пчёл, и если они поймают Клару, то лишат её личности, и подвесят в этом янтаре.
Нужно как-то побыстрее разобраться со слугами. Маму расспросить в конце концов. И что-то решить, пока ангелы не увели у меня подругу. Всё равно взять её в жёны пока не получится из-за нашего возраста.
Клара позволила отнести себя только до остановки. Хотя мне не сложно, после этой ночи она стала для меня лёгкой как пушинка.
Попрощавшись с ней у её подъезда, я сел на автобус и поехал на вокзал. Вагоны сами себя не перегрузят.
На почтовой платформе меня ждали два штатных грузчика.
— Ты чо, сучёныш, решил нас кинуть? — сразу наехал Серый. — Хоть бы предупредил заранее, что откинулся! А то у меня планы были. На вечер. Может быть.
— И всё равно простава с тебя. Не меньше литра. Каждому! — подхватил второй. Так и не узнал, как его зовут.
— А теперь давай по-русски! Что случилось то? — спросил я у Серого.
— О. А ты не в курсе, да? Тогда значит просто накосячил где-то. Петров сказал, что ты с сегодняшнего дня здесь не работаешь и заставил нас вечерами выходить.
— Это вопиющее нарушение трудового кодекса, — ткнул пальцем в небо второй. — Я буду жаловаться!
— Но-но! — быстро среагировал Серый, и отвесил напарнику звонкий подзатыльник. — Я те щас пожалуюсь!
Петров, это начальник станции. И тот самый друг деда, который поддержал мать после смерти её родителей. Интересно, какая вожжа ему попала… Хотя я одну такую, кажется, знаю. И ведь тут ничего не попишешь, я сам её сломал! Но поговорить с ней всё равно нужно.
— Ма-ам! Нужно поговорить! — начинаю прямо с порога, когда добираюсь до дома.
— Я готова, Господин! — появляется из своей комнаты мама, с большим чёрным мусорным пакетом в руках. С полным пакетом.
— Мам, прекрати! Ты можешь говорить нормально? Без всяких этих «Господинов» и на ты, как раньше.
— Как мне тогда к тебе обращаться?
— Ну-у… Как раньше!
— Раньше я никак не обращалась.
Я задумался. А ведь действительно! Пока живы были дед с бабкой, мы с ней общались редко, и я даже не помню как. А потом нас осталось всего двое, и стало хватать «ты».
— Да как хочешь, так и обращайся!
— Любимый? — спрашивает она с придыханием.
— Нет!
— Дорогой? — звучит как-то с хрипотцой.
— Нет!
— Сладкий?
— Не нада!
— Малыш?
— Ну ма-ам!
Это явно её забавляет, а главное не имеет смысла. У меня, видимо, просто тот возраст, когда любое ласковое обращение матери вызывает протест. И она на этом играет. Ещё бы зайкой назвала!
— Зайка?
— Р-р-р!
— Мой тигр?
— Вообще-то у меня имя есть!
— Тогда так, Алексей. Быстро собирай свои вещи! Мусорные мешки лежат на кухне! — Сказала она и удалилась в свою комнату.
Обиделась что ли?
— Мам, ну ты чего, обиделась что ли? — захожу я за ней в комнату и тут же выхожу, так как мать уже успела раздеться.
— Нет, я просто переодеваюсь. И можешь зайти, я не против.
— Ну ма-ам!
— Собирай вещи быстрее, уже много времени, а через полчаса приедет машина! — появляется она в коридоре в новом прикиде.
И я вновь не знаю, что на это сказать.
Видимо так должна выглядеть девушка-маляр, по мнению какого-нибудь Юдашкина.
Ассортимент глянцевых журналов, которые никогда не возьмут её на обложку, только что существенно расширился.
Ну ладно. Вещи я, конечно, соберу, только вот зачем? И какая машина?
— Какая машина то?
— Не знаю, какой-то большой микроавтобус.
Ничего не понял! Но кормить тролля не буду. Лучше и правда соберу вещи.
Вещей я насобирал пять мешков. Три из них — книги и старые журналы, что мне удалось унести из дедовой библиотеки. Выставив мешки в маленькую прихожую, к остальным, я отправляюсь на кухню. Кухня тоже пережила зачистку. Но выборочную. Например, моя любимая эмалированная миска пропала, а электрическая плитка и стопка старых исколотых тарелок остались на столе.
