И кролик, и ведшая его женщина двигались слишком быстро. Опасаясь очередного передоза с потеряй слуховых рецепторов, я чуть-чуть отпил из флакона. В этот раз эффекта пришлось ждать гораздо дольше, но прибавка к силе осталась той же. Не допуская полного развеивания эффекта, на протяжении всего пути, с перерывами, всё так же по глотку я продлевал действие препарата. Продолжал наблюдать за той змеёй, и заметил странность в её движении: до последнего момента та буквально предугадывала, куда побежит мой юный кролик, и лишь в конце, явно удивившись, когда ребёнок свернул не туда, по-видимому, отклонившись от изначально запланированного маршрута, женщина оступилась.
Едва не потеряв девочку из вида, та, провалившись ногой в прогнившую доску, чуть не шарахнулась с крыши, вслед за чем непозволительно в подобный момент замедлилась, и, потеряв над собой контроль, выругалась, предоставив тем самым мне время для передышки и анализа.
Мне в очередной раз повезло, причём дважды. Первое — эта женщина, судя по происходящему, не могла предвидеть будущего, иначе не позволила бы себе подобную оплошность. Такие фишки пугали меня больше всего, и их отсутствие полностью развязывало мне руки. Второе — мой милый кролик был из числа плохих девочек, доносивших на две стороны, и сейчас, своим решением в первую очередь поделиться информацию не с теми, она сильно разозлила своих старых друзей.
В руке змеи блеснуло лезвие. Резким рывком та, преодолев в прыжке более пятнадцати метров, без страха спрыгнула с высоты третьего этажа, приземлившись прямо перед испугавшимся ребёнком.
— И куда это, моя ручная крыса, ты собралась в столь поздний час? — Застигнув ребёнка врасплох, произнесла женщина, чей тёмный плащ и капюшон всё так же не позволяли мне увидеть лица, обмундирования и какого-либо другого оружия.
— К Эдель… — Честно ответила девочка.
— Неужели ты успела позабыть, кто твоя настоящая семья? Кто дал тебе еду и одежду, когда твои настоящие родители выкинули тебя на улицу? — Давя на детскую совесть, говорила женщина. — Расскажи, о чем говорил Глауд с Эдель, и что сказал тебе?
— Не скажу! — Нахмурившись, руками обхватив привязанного к себе медведя, прикрикнула девчонка. — Глауд дал мне Мишу, он не плохой, и Эдель тоже не плохая! — Ответил кролик. — Эдель тоже давала Хоме одежду, тоже давала еду и монетки. Эдель хвалила Хому, а ты никогда её не хвалила! Хома не будет дружить и говорить с вредной старшей сестрой, потому что та её использует. — «А вот это было зря, малышка». — Видя, как женщина демонстративно подняла ребёнка за шкирку и приставила к её лицу клинок, подумал я.
— Мелкая сука, я устала от этих игр! Сейчас ты всё мне и обо всех расскажешь, иначе, клянусь богом, я вырежу эти огромные мерзкие глаза, а после пойду резать и твою грязную нищенку Эдель! О чем говорил Глауд с Эдель, отвечай живо!? — Приложив затылком ту об каменную стену дома, рыкнула змея.
С лица ребёнка сорвались слёзы, а из губ жалобное: «Пусти, мне больно!». В груди опять что-то сжалось. Мне хотелось той помочь, но с каких пор маньяк-убийца переквалифицировался в ангела-хранителя? Если дитя каким-то образом меня заметит, а оно заметит, то в живых останется молодой и очень сговорчивый очевидец, а я привык не оставлять свидетелей!
«Почему я не могу просто закрыть на это глаза? Почему внутри что-то требует нелогичного подхода и такого же нелогичного решения? Вместо чёткого плана, взвешенных решений, мозг продолжает генерировать тонны глупых и бесполезных идей. Как же сложно быть тобой, Глауд!»
Отколовшаяся от стены доска, со звучным шлепком рухнувшая в грязь, привлекла внимание женщины по прозвищу Гадюка Олк.
— Кто здесь? — Резко бросив ребёнка в грязь, обернувшись в темноту, проговорила женщина, но ответом той был лишь мелькнувший в ночи плащ и звуки в спешке удалявшихся чьих-то шагов. — Стоять! — Вскрикнула та, бегом направившись вслед за неизвестной. Кто-то стал свидетелем её вопросов и интересов, возникших к жениху старшей дочери командира городской стражи. Возможно, незнакомка даже видела её лицо, и, если подобная информация попадёт к кому-то из местной стражи, ей придется худо. А значит, требовалось тотчас расправиться с этим «недоразумением», а после отправить на тот свет ещё и нищенку, а вместе с ней и спутавшуюся с целью Эдель. Гильдия воров требовала информации, в то время как гильдия убийц, получившая сегодня заказ на Вольфов, ждала скорейшего его исполнения.
«Как же много дел, а ведь меня сегодня ещё и в борделе ждут». Предчувствуя наслаждение от скорой расправы и приятной близости с доступными мужчинами, уверенная в себе убийца, служившая обоим гильдиям понемногу, преследуя на слух свою добычу, в очередной раз свернула в темный переулок. Она знала, что впереди тупик, и слышала, как её жертва, до этого спешно куда-то бежавшая, замерла.
— Вылезай, я всё равно тебя найду. — Осторожно минуя пустые дырявые бочки, кучи камней, та, медленно пройдя под деревянной аркой, замерла.
Её шея, прикрытая высоким кожаным воротником, уперлась во что-то невидимое.
— Какого хрена… — Потянув руки к непонятной нити только и успела проронить убийца, как нечто резко обвилось вокруг её шеи, а сзади, с самой арки, ей на за спину кто-то спрыгнул. Острые как бритвы нити подкинули ту, сдавили горло и потянули её голову вверх, врезаясь своей остротой буквально в самый череп. Лишь прикрывавший шею высокий кожаный воротник спас ту от моментальной смерти, ведь эти веревки, или то, на чём её сейчас подвесили, спокойно смогли бы оторвать ей голову.
Барахтаясь в воздухе, та лезвием своего клинка со звоном вдарила по нити. Стук, словно сталь об сталь, раздался на всю подворотню. Никакого эффекта не последовало. Замахнувшись ещё раз, та вновь попыталась перерубить чёртову нить, но закончивший к этому моменту Глауд, привязавший к опоре стены эльфийский шелк, не позволил той нанести удар, плавным и вымеренным движением ножа подрезав сухожилия на руке своей жертвы.
Подвешенная буквально за череп, та, барахтаясь, одной единственной уцелевшей левой рукой пыталась высвободиться из прочно засевшей в её челюсти эльфийской лески. То, что она ещё не мертва — это чудо и очередная оплошность, допущенная мужчиной. Глауд был недоволен собой. В очередной раз всё шло не так, как надо, и всему виной были чужие мысли и желания, принять которые он по-прежнему не мог.
Уворачиваясь от махавшей ногами во все стороны убийцы, мужчина, подобрав с земли более длинное лезвие, несколькими резкими взмахами перерубил мышцы рук и ног. Женщина, заскулив, не в силах произнести что-либо, с кровавой пеной у рта и выпученными глазами глядела на того, кому было суждено отнять у неё жизнь.
Раны, нанесенные Глаудом, были серьезными, и скоро та должна была умереть от потери крови, поэтому действовать требовалось быстро. Сначала мужчина подрезал ремень с зельями. Позаимствовав зелёный флакон, он тотчас выпил немного для исцеления собственных рук, ведь, несмотря на толщину кожаных перчаток, те до конца так и не смогли уберечь его пальцы от остроты эльфийского необработанного шелка. Забирать у жертв что-то помимо жизни было не в правилах Глауда, но сложившиеся обстоятельства того требовали. Все пузырьки отправились ему в сумку. Они были слишком ценны для того, чтобы ими вот так разбрасываться. Да и деньги тоже имели свойство заканчиваться, у него оставался всего один серебряник. Такое себе состояние…
Лезвие клинка аккуратно рассекло узелки, на которых держалась броня. Сначала свалился нагрудник, а следом за ним и кожаные штаны.
— Су… к-а… — Всё так же злобно и несломленно, сквозь зубы, прошипела опозоренная убийца, веселя тем самым Глауда.
Клинок мужчины уткнулся в щеку наёмницы. Женщина, затаив дыхание, замерла, стараясь в собственных конвульсиях случайно не выпороть себе же глаз.
— Я не сука. — тихо, едва слышно, прошептал мужчина. — Я кое-кто похуже. Помнишь твою коллегу по цеху, сегодня найденную без рук, ног и головы? — Глаза жертвы в ужасе расширились. В подвешенном состоянии та попыталась завизжать, но проклятая нить не позволяла даже приоткрыть рот. — О, какая догадливая. — Лезвие её же клинка медленно приподнялось чуть выше.
