гоготнул Кешбек. — Вся деревня на ушах стоит: Тимеркут с банной русалкой целовался!
Кешбек заржал, но быстро остановился, увидев поникшего Владимира. Он хотел было его приободрить, крепко схватить за плечо и встряхнуть, но не дотянулся. То ли сам был слишком короткий, то ли Владимир высокий. Пришлось казаху подбирать нужные слова для речи, что не всегда у него получалось.
— Ты это... Не переживай, брат.
«Фух! — подумал про себя Кешбек. — Еле успокоил».
Владимир вздохнул и вернулся к корове, чтобы развязать ее. Дашка успокоилась, слегка нервничала из-за непривычной позы, но ласка Тимоши сделали своё дело.
Дашка встала на ноги, но опять взбеленилась, увидев рядом с собой Кешбека. Она дико замычала и рванула в лес, унося с собой забор. Владимир даже не успел сообразить, что произошло. Зато Тимоша сделал петлю и накинул на рога, но его крошечного веса было недостаточно, чтобы задержать Дашку. Вслед за ней он так и улетел.
— Ну и чертовщина у тебя здесь происходит, — произнёс Кешбек, пуская дым.
У Владимира не было ни слов, ни сил, чтобы хоть что-то сделать. Он умылся из ближайшего ведра с водой и в молчании отправился работать на поле. Хотя его сопровождал весёлый Кешбек с вечно тлеющей самокруткой, он совсем не слышал его слов. Владимир провёл весь день, словно находясь в тумане, и только к вечеру голова стала проясняться.
Деревенские начали разбредаться по домам, а Владимир и Кешбек сели под берёзу, чтобы отдохнуть. Тут-то Владимир и почувствовал, что он с утра ничего не ел. Живот заурчал и внутри желудка образовалась воронка, которая затягивала внутрь себя всё. Он схватился за живот. Кешбек зорким взглядом это заметил.
— Наконец-то ты созрел! А то весь день без перерыва оттарабанил, я даже беспокоиться начал за тебя.
Он развернул свой узелок и разложил еду на ткани. Без стеснения Владимир принялся запихивать в рот всё, до чего руки дотянулись. Кешбек усмехнулся и опять взялся за любимое занятие.
— Я горжусь тобой. Ты молодец. Над тобой потешались, а ты даже внимания не обратил, настоящий мужик, — сказал он и пустил густое облако.
Владимир оторвался от еды.
— Я ничего не слышал. Кто надо мной потешался?
— В поле, когда работали, подходили всякие, пытались тебя задеть. Чего, мол, баб не хватает, на нежить бросаешься, титьки мять. А ты усердно работаешь и не отвечаешь, типа весь в работе. И это правильно, кто будет за них, дураков, картошку окучивать. Пришли, бездари, языком чесать, а по осени громче всех орать будут, что они спины надрывали и им больше урожая положено.
— Да это всё от недосыпа. Я почти не спал из-за этой бани! Ещё и банница мозги запудрила...
— Красивая что ль была?
— Да, раз уж про соседку забыл.
— Хе-хе, кипяток, наверно, напомнил? — лукаво спросил Кешбек.
Владимир расстроено выдохнул. Все подробности соседка растрепала. Если уж и кипяток упомянула, то, скорее всего, теперь вся бабья половина деревни знает, как выглядит нижняя его часть.
— А про «это» не говорила она?
Кешбек задумался. Видимо, не понял, какое слово подразумевалось.
— Ну, про размер, — подсказал Владимир.
Кешбек плюнул.
— Брат, я пока ещё в своем уме, да! Я готов с тобой обсуждать женские прелести, но не мужицкие висюльки! Алла сакласын.
Опять Владимир грустно вздохнул. В унылом настроении он доел еду, вытряхнул крошки с платка, сложил и отдал Кешбеку.
— Поел? Вот и славно, — Кешбек вскочил на ноги и отряхнул ладони. — Перестань унывать, невыносимо видеть твоё страдальческое лицо.
Владимир натянуто улыбнулся.
— Я тут кое-что услышал, пока ты работал в поте лица. Конюхи шушукались, что на болоте рогоз расцвел золотым цветом. Смекаешь, о чём я?
— Нет, не понимаю.
— Э, брат, ты должен знать! Золотое цветение рогоза указывает на золото. Увидеть это свечение можно в тёплую летнюю ночь, только тогда растению хватает силы расцвести как следует. Золото его подпитывает. И нам очень повезло, что в том болоте живут русалки, а два братца-конюха их до смерти боятся. Пока они будут думать, как обойти нежить, мы их опередим.
— Здорово, конечно. А зачем нам золото?
— Я бы себе зубы вставил. Всегда мечтал о золотом наборе.
Кешбек широко улыбнулся. Глаза совсем скрылись за складками кожи, зато показалась огромная улыбка с корявыми зубами.
— Вот не пойму, брат, какого лешего, такая красивая девушка как Бибигуль вышла за тебя замуж?
— А что не так? Я парень красивый, — задумчиво произнёс Кешбек. — А ещё у меня было много овец приданного. Короче, повезло ей.
— Это точно: готовить, прибирать дом, ухаживать за скотиной, воспитывать детей. Ты ей хоть иногда помогаешь?
— Ага, — кивнул радостно головой Кешбек. — Вчера она попросила форточку открыть, я и открыл, а то она не дотягивалась.
Владимир чуть ли не психанул и еле сдержал свои эмоции. Кешбек тут же к нему подскочил.
— Брат, успокойся! Шучу я, шучу!
Его слова Владимира немного успокоили, но он ещё выглядел напряжённым.
— Ты что и вправду думаешь, что я могу так поступить с моей хатын? Я люблю её. К тому же, она мне просто башку свернёт, если я её в чём-то ослушаюсь. Нет, брат, этого женщина терпеть не будет. Тигрица! Один раз рыкнет и я бегу выполнять приказ.
Владимир приосунулся. Он, конечно же, не желал другу ничего плохого и был рад, что в его семье царил мир и порядок, однако взыгравшие в нём чувства теперь не давали ему покоя. Хотелось кого-то спасти или защитить. В общем, проявить свою мужественность и получить за это награду.
— Ты не слышал, брат, может кому в деревне помощь нужна, дрова поколоть или шкаф переставить?
— Не слышал. А ты не наработался что ли?
— Тоскливо мне. Хочется сделать кому-нибудь, а лучше женщине, доброе дело, да только, видимо, никому это не нужно.
— Нужно, зря ты так думаешь. Просто о тебе распустили слушок, бабы каждое слово будут обсасывать, а как почешут языки да возьмутся за домашние дела, так сразу вспомнят о тебе. А пока это бесполезно. Лучше давай подготовимся к вылазке. Завтра полнолуние, всякая шваль будет таскаться возле леса.
Владимир призадумался.
— Лучше всех с полнолунием справляется баба Яга, можно к ней зайти.
Кешбек, услышав имя ведьмы, даже выронил самокрутку.
— Ну её нафиг, старую стерву.
