Ответ на последний вопрос прозвучал как приговор.
— Всю жизнь, — безапелляционно проговорил Мордок.
— А как долго я проживу? — не веря в происходящее, поинтересовалась, уже ожидая услышать незамысловатую цифру, вроде двух-трех лет.
— На этот вопрос я ответить не могу, — усмехнулся мужчина. — У наминайцев безопасность на высоте, так что убить вас вряд ли кто-то сможет, а остальное зависит исключительно от вас. Следите за здоровьем и, думаю, что проживете долгую, насыщенную событиями жизнь.
Событий в моей жизни было уже предостаточно, до самой старости хватит. А ведь это было только начало…
После знаменательного разговора меня не бросили в придворный «котел», как я опасалась, а принялись обучать быть принцессой. В сущности, обучение состояло из изучения условно моей родословной и тренировок с камеристкой по искусству быть особой королевской крови. В роль я вживалась долго и мучительно. Мне было не сложно вести себя надменно и высокомерно, как было принято при дворе, сложность заключалась в том, что моя королевская стать выглядела вымученной и до смешного наигранной. В общем, карикатурная получалась принцесса. Если это было высокомерие, то оно доходило до абсурда — я так сильно задирала нос, что не замечала окружающей обстановки и буквально падала, обо что-нибудь спотыкаясь. Когда нужно было быть снисходительной, я брезгливо морщила нос и демонстрировала скорее презрение.
В один прекрасный день мне надоели бессмысленные тренировки, и я сорвалась, накричав на Мордока и высказав ему все, что думаю об этих тренировках.
— Величие вам подавай! А не хочу я быть величественной, не хочу и не умею! — разорялась я. — Мне претит все это высокомерие и апломб! Надоело притворяться и строить гримасы! Все, с меня хватит! Я принцесса и буду вести себя так, как считаю нужным!
Мою пламенную речь прервали скупые аплодисменты. Дождавшись пока я отдышусь и перестану метаться по комнате, Мордок прекратил аплодировать и заявил:
— Вы готовы, ваше высочество!
После чего галантно поклонился и вышел.
— И что это было? — спросила я у вжавшейся в стену камеристки, которую, кстати, звали Мадолия, о чем я узнала только спустя неделю после появления в закрытом замке принцессы Саминкары.
Мадолия беспомощно пожала плечами и, обходя меня по стеночке, покинула помещение.
«Уволю!» — мстительно подумала я.
На мое становление как принцессы ушло чуть больше двух недель, за это время я узнала, что настоящая Саминкара скончалась в мучительной агонии за двое суток до моего появления. Среди немногочисленной невыездной прислуги ходили слухи, что ее долго травили малыми дозами яда, который постепенно накапливался в организме, чтобы сделать убийство похожим на смерть по естественным причинам. Как я поняла, это представление было разыграно для короля, не решающегося убить собственную дочь. И вот вопрос: неужели наш монарх настолько глуп, что не понял этого? Или ему просто было удобно сделать вид, что не понял? И от обузы избавился, и совесть вроде бы чиста.
Как бы то ни было, но ела я в этой золотой клетке немного и с большой опаской. Вдруг кому-то еще приглянулось место лжепринцессы и меня отправят вслед за истинной наследницей.
После заявления о том, что я готова, в чем лично я глубоко сомневалась, потянулись долгие дни ожидания. Я наизусть выучила всю родословную королевского рода, запомнив даже лица и данные дальних родственников, и изнывала от безделья. Было бы не лишним поупражняться в разговорном наминайском, но беседовать с зеркалом — это уже тревожный звоночек. Возможно, мной руководил подсознательный суеверный страх, но каждый раз, когда я пыталась начать разговор со своим отражением или просто проговаривать вслух иностранные слова, перед глазами всплывали картины, как запертая в этом замке и в клетке собственного сознания Саминкара мечется по комнате и что-то бормочет, держась за голову и завывая. Я даже не знала, как она выглядела, но почему-то была уверена, что принцесса была худой, изможденной блондинкой с блекло-голубыми глазами и вечно взлохмаченными волосами.
Действительно страшно стало, когда на мой вопрос о внешности безумной принцессы Мадолия описала ее в точности так, как я себе и представляла.
Когда Мордок почтил меня своим визитом, я буквально вцепилась в него, схватив за грудки и потребовав ответа.
— Когда я уеду из этого склепа? — вопрошала я, пытаясь трясти мужчину, бывшего на голову выше меня.
Мордок терпел и даже не делал попыток меня остановить. Немного успокоившись и поняв, как нелепо со стороны выглядят мои нападки, отпустила полы черного камзола и отступила на пару шагов.
— Извините за мою несдержанность, но ожидание слишком затянулось, — произнесла вежливо-холодным тоном, не отводя взгляда.
— Принцессе не пристало стыдиться своего поведения и просить прощения, — улыбнулся мужчина.
— А я и не просила у вас прощения. Я велела извинить меня, — вернула старику снисходительную улыбку. — И по-прежнему жду ответа.
— Браво! Я нисколько не сомневался в тебе, девочка, — восхищенно проговорил Мордок. — И ожидание закончилось. Сегодня я проведу последний инструктаж, а завтра состоится представление принцессы Саминкары ко двору.
— И я не вернусь в этот дом, — подвела я итог не терпящим возражений тоном.
— Как вам будет угодно, ваше высочество, — склонил голову Мордок.
Возможно, кого-то другого и обмануло бы его почтительное поведение, но я четко сознавала, кто правит балом, а кто только танцует, подстраиваясь под музыку. И танцевать мне предстояло всю жизнь. Только бы не споткнуться, ведь ради меня танец не остановят, затопчут и найдут другую танцовщицу.
Инструктаж, как я и ожидала, был коротким и предельно ясным: мне предстояло убедить всех в том, что я истинная дочь своего отца, и стать посланницей мира, отправившись в Наминайскую империю с миссией доверия и дружбы. Но это была только красивая обертка, в действительности я должна была стать шпионкой и докладывать обо всем, что покажется хоть сколько-нибудь важным, резидентам Возрении, которых, как оказалось, на территории империи до неприличия много. В идеале мне следовало привлечь внимание императора и стать если не его женой, то хотя бы постоянной любовницей.
— А вас не смущает, что принцесса Возрении будет подстилкой правителя другого государства? — не удержалась я от ехидного вопроса.
— А ты сначала попробуй ею стать, — неожиданно жестко парировал Мордок. — Император Анторин Намийский отличается завидным постоянством и верностью, за все время правления, а это более десяти лет, у него была и остается неизменной всего одна фаворитка. Ее-то и предстоит низвергнуть вам, драгоценная принцесса.
