друг.
За этой грёбаной полуфекальной массой двигались ещё такие же особи. И стоит только зазеваться, как тут же в ноги последует выстрел острыми отростками с заостренными костями на концах. А там трупный яд и прочие прелести гниения. Если не удастся пробить Кольчугу Души, так хоть попытаются отравить.
В мои планы травиться не входило, поэтому я превратился во внимание и выжидал, пока волокуша окажется на нужной дистанции.
Ждать пришлось недолго. Волокуши почуяли близкую жратву и ускорили передвижение.
Шорх! Шорх! Шорх!
Цок! Шорх!
И в этот момент я прыгаю вперёд. Меч рассекает воздух, аромат дерьма и часть волокуши. Я пируэтом ухожу в сторону и там, где только что была моя нога, в пол впивается выброшенное щупальце волокуши.
Мимо! Мимо, хрень ползучая!
А вот я попал и в лужу отвалился отсеченный кусок врага. Ещё и прижечь успел, чтобы не прижилось заново.
Волокуши не умеют кричать, у них отсутствуют голосовые связки, но я больше чем уверен, что это дерьмовое чудо сейчас завопило от боли. Или от обиды, так как до конца не было выяснено — чувствуют ли волокуши боль.
Новый взмах меча, новый пируэт, новый пласт врага шлепается в небольшую лужу на полу. Волокуша уменьшается на треть. И это не предел!
— Осторожно, слева! — слышится крик Годунова.
Я и сам вижу, что подкрадывающийся слева волокуша забрался на стенку и теперь прицеливается, чтобы попасть мне в голову щупальцем. Вижу, и отпрыгиваю за секунду до того, как щупальце вылетает из волокуши.
Бью в первого и вижу, что тот уже не так активно выбрасывает щупальца. Значит, я задел один из центров, заменяющих ему нервную систему. Дальше дело техники…
Если бы волокуша был один, то я неспешно нарезал бы из него отбивные до тех пор, пока он не перестанет дергаться. Но их был трое, а это значит, что нельзя останавливаться ни на миг.
Уход вправо и всполох меча освещает нового врага, подкрадывающегося справа.
У этих безмозглых слизней появилась стратегия? Они же обычно прут к жертве без разбора, стараясь убить и поглотить как можно быстрее. А сейчас прямо-таки заходят с трех сторон и стараются атаковать одновременно, не давая времени на передышку.
Ну что же, новые правила — новые движения. Поехали, какашки глиняные!
Уход в сторону и тут же удар с двух рук!
Меч проникает в правого врага и даже немного калечит стену, выбивая кирпичную крошку. Зато враг распадается на две половинки, которые, впрочем, тут же начинают ползти на меня.
Да-да, если волокуши располовинить, то он как червяк, распадается на две части, которые приобретают собственный жуткий голод. И если один волокуша здоров, как лежащий сенбернар, то располовиненные волокуши похожи на дворняжек.
Зачем я это сделал? Чтобы уменьшить напряжение на левом фронте. Всё-таки двум новым волокушам нужно время, чтобы ощутить себя в качестве новых субъектов. А мне этого времени должно хватить на полное уничтожение центрального урода!
Я проношусь в смертельном сальто над израненным волокушей и отрезаю от филейной части ещё несколько глиняных ломтей. Теперь центральный волокуша не отличается по размерам от двух новоявленных. Только его ломти уже не срастутся и не получат свой разум.
— Ох, как же он ловок! — раздается голос Годунова. — Прямо как белка.
— Он с ними играет, а игры с монстрами до добра не доводят, — буркнул Сафронов в ответ.
— Но всё-таки… Я никогда не видел, чтобы люди так быстро двигались!
— Да уж, в скорости царскому сыну не откажешь.
Слева два выплеска. Они проходят мимо. Пришлось изогнуться буквой «зю». Справа щупальце пока не долетает и это хорошо.
Удар! Удар! Удар! Уворот!
Нога чуть скользит по жиже на полу канализации, я оступаюсь и в этот миг следует сдвоенный удар слева. Если бы не оступился, то два щупальца вонзились бы мне точно в виски. Весьма неприятное совпадение, скажу я вам.
— Ух ты! — следует вскрик со стороны стоящих.
— Вот тебе и ух ты, — бурчу я про себя.
Тут же уход и новый удар. Я кручусь волчком и с каждым разворотом всё новая и новая порция отлетает от среднего волокуши.
Справа почти достает щупальце, но я отступаю для краткой передышки.
С центральным всё: нарезан ровными ломтями, и даже не шевелится. Если бы пошевелился, то пришлось бы ломти нарезать тоньше. Полупрозрачная дымка от убитого врага устремляется ко мне. Это награда за убийство существа Бездны — душа монстра и его энергия.
Теперь левый. Вернее левые. Они начинают наползать на центрового, нимало не сожалея о судьбе почившего собрата. Вот был волокуша-пацан, потом раз! и нет пацана!
Я снова начинаю кружиться в огненном танце, опаляя гниль вокруг и разгоняя плесень. Мой танец постепенно превращает волокуш в подобие первого, центрального.
Раз за разом выстреливают щупальца, но всё медленнее летят они для поражения. А я продолжаю танцевать, раз за разом поражая всё новые и новые места. И вскоре ещё одна полупрозрачная сущность соединяется с моей грудью.
Вскоре мы остаемся с правым волокушей один на один и…
Он начинает уползать!
Эта тварь решает отказаться от идеи позавтракать живым человеческим телом, предпочитая смыться втихаря!
— Стоять, Зорька! — кричу я. — Куда ты помчалась, корова недоенная?
— Царский сын головой ударился? — послышался позади голос Годунова. — Чего это он волокуши коровой называет?
— Да прикалывается он так, — бурчит Сафронов. — Подбадривает… Идем следом, а то вдруг сзади нас обойдут!
Я же прыгнул вдогонку за волокушей, по дороге пластая его и отрезая мечом ломти разной толщины. Волокуша отмахивался каменными щупальцами, но делал это с таким недовольством, как будто отмахивался от надоевшей мухи.
Он упорно полз в одном ему известном направлении, уменьшаясь по дороге. И вскоре я увидел цель его поползновения — за углом искрился и переливался всеми оттенками красного диск диаметром в полтора метра. По краю этого диска скакали огненные языки. Жара от него не чувствовалось, но зато он внушал благоговение своим величием. Даже тут, среди канализационной вони, грязи и плесени.
Омут!
И прямо в столице! Пусть и под ней, что вернее, но зато в столице!
А это означало только то, что Бездна каким-то образом смогла найти лазейку в обороне столицы и вскоре вместо одного диска могут появиться десятки, а то и сотни. И волокуш пустили вперёд, потому что их не жалко. Ну да, чего жалеть безмозглых глиняных уродцев? Они же даже не понимают, что их просто-напросто используют!
Хотя, последний может и понял, потому что вон как рванул в сторону красного
