— О! — обрадовался купец. — Колдовство! Настоящее северное колдовство! Я весь внимание, друг мой!
— Неторопливо и размеренно идут верблюды по жарким пескам пустыни, — начал Трикс. Иногда вдохновение посещало его сразу, но порой требовалось начать заклинание именно так — обыденно и спокойно.
— Позволю себе заметить, — вставил Васаб, — что песок пока вовсе не жаркий. Он, конечно, уже нагрелся на солнце, но с его дневной температурой нет никакого сравнения.
— Неторопливо и размеренно идут верблюды по теплому песку пустыни, — поправился Трикс. — На первый взгляд кажется, что верблюд — животное неуклюжее и к быстрому бегу неспособное…
— Кхе-кхе, — вежливо кашлянул один из охранников. — Это заблуждение. Только вы, северяне, считаете верблюда медленным животным. Да будет тебе известно, молодой маг, что скаковой верблюд легко обгоняет лошадь!
— Совершенно верно! — подхватил купец. — На последней гонке «Дахриан», что проводится по велению Великого Визиря и Маркеля вот уже больше тридцати лет, личный верблюд Великого Визиря опередил всех лошадей и пришел первым с отрывом в полтора суток!
Трикс помолчал, собираясь с мыслями.
— Неторопливо и размеренно идут верблюды по теплому песку пустыни. Только северяне считают верблюда животным неуклюжим и к быстрому бегу неспособным…
Самаршанцы одобрительно закивали.
— На самом же деле верблюд лучше всех животных приспособлен к жизни в песках… — Триксу совсем не нравилась эта фраза, но он надеялся, что сейчас разойдется и волшебство получится.
— Верблюд, конечно, в пустыне себя хорошо чувствует, — внезапно вставил реплику племянник Васаба. — Но скорпион к пустыне еще лучше приспособлен!
— Скорпион — не животное! — воскликнул уязвленный Трикс.
— А кто тогда?
— Насекомое!
— А насекомые — не животные, что ли? — ехидно спросил племянник.
— Допустим, Трикс имеет в виду высших животных, — примирительно сказал Васаб. — Но все-таки тогда я бы сделал ставку на фенека.
— На кого? — спросил Трикс безнадежно.
— На фенека. Лисичка такая, махонькая. Воду может вообще не пить — слопает улитку какую-нибудь, травку пожует — ей и хватает. Она совсем не потеет. Еще уши у нее очень большие!
— При чем тут уши? — воскликнул Трикс.
— Как при чем? Чтобы не жарко было.
Трикс помолчал, а потом сказал:
— Кажется, я понял, почему у вас магия менее развита.
— Почему? — спросил Васаб с интересом.
Трикс не ответил. Помедлил с полминуты — самаршанцы тоже хранили молчание.
— Я попрошу вас не комментировать мои заклинания, — сказал он наконец с достоинством. — Внимательно слушайте — и тогда мы доберемся до Дахриана очень быстро.
Самаршанцы закивали.
— Нет ничего утомительнее в путешествии, чем последние дни на пути домой, — сказал Трикс. — Все приключения уже случились, все покупки сделаны, все истории рассказаны. Самое время людям увидеть родных и близких, а верблюдам — вволю напиться и наесться. Холодная, чистая, прозрачная вода… Горячий, ароматный, рассыпчатый плов… Сочная, сладкая, вкусная трава…
Верблюд Трикса повернул голову и с подозрением посмотрел на седока. Трикс продолжил, ободренный:
— Все это совсем рядом — в славном городе Дахриане. Совсем рядом! Только надо двигаться быстрее! Быстрее и еще быстрее! Мысль об этом подхлестывает верблюдов сильнее, чем палка. Быстрее! Ускоряется шаг! Никто и не думал, что верблюды могут бежать так быстро и так долго — бежать, не уставая, до самого дома уважаемого купца Куркума Васаба!
Верблюды и впрямь ускорили шаг. Можно даже было сказать, что они бежали.
— Ишь ты! Как думаешь, — сказал один охранник другому, — добегут они сегодня до высохшей реки?
— Добегут, — отвечал другой.
— А до Дахриана-то, я думаю, не добегут.
— Думаю, не добегут, — согласился охранник.
Как ни странно, но эти простые слова необразованных самаршанских головорезов оказали на Трикса совершенно неожиданный эффект. Будто повеяло на него чем-то нездешним, необычным, каким-то чудом занесенным в пустынные земли. И могучий маг из неизмеримого далека стал нашептывать слова неслыханного заклинания.
— Эх, караван! — воскликнул Трикс. — Караван верблюжий, кто тебя выдумал? Знать, у бойкого народа ты мог только родиться, в той земле, что не любит шутить, а голой пустыней разметнулась на полсвета, да и ступай считать дюны! И не хитрый, кажись, зверь верблюд, не на крыльях чешуйчатых несется, а нескоро ступает мозолистыми ногами. Не в дилонских кружевах всадник: борода да бурнус, и сидит черт знает на чем; а привстал, да замахнулся, да затянул врубайю — верблюды вихрем, ноги смешались в один гладкий круг, только дрогнула тропа, да пискнул в испуге остановившийся фенек — и вон они понеслись, понеслись, понеслись!.. И вон уже видно вдали, как что-то пылит и сверлит воздух. Дымом дымится под тобою песок, гремят барханы, все отстает и остается позади. Остановился пораженный волшебством созерцатель: не молния ли это, сброшенная с неба? Что значит это наводящее ужас движение? И что за неведомая сила заключена в сих неведомых светом верблюдах? Эх, верблюды, верблюды, что за верблюды! Вихри ли сидят в ваших горбах? Чуткое ли ухо горит во всякой вашей жилке? Заслышали с вышины знакомую врубайю, дружно и разом напрягли медные груди и, почти не тронув ногами земли, превратились в одни вытянутые линии, летящие по воздуху… У-у-у-у-у… А-а-а-а-а-а!
Все смешалось. Ветер ударил в лицо — и Трикс пригнулся, прячась между горбами. Встали слева и справа столбы пыли, заплясали дюны, отстали и затерялись далеко позади вопли самаршанцев — хотя Трикс отчетливо видел, что они несутся рядом, не отрываясь. Синее свечение, знакомое каждому магу, окутало верблюдов — так всегда происходило, когда мощность заклинания превышала дарованные природой возможности и надо было голыми руками порвать железо… или, к примеру, в беге обогнать ветер. С удивительной ясностью Трикс увидел, как в стороне от них, там, где вроде как и не ступала нога верблюда, разлетался в стороны песок и рушились дюны. Вот проносятся мимо древние руины… чу! миг один — и не стало руин, то не промчались мимо них вдаль быстроногие медногрудые корабли пустыни, то рассыпались в прах древние камни, простоявшие тысячи лет… Верблюды, верблюды, да кто ж вас такими выдумал, дай ответ? Не дают ответа! Только бегут, бегут и бегут вперед…
Трикс, вслушиваясь в свои мысли, с ужасом понял, что заклинание было настолько сильным, что до сих пор слегка сидит у него в голове. Раньше о таком ему доводилось только слышать.
