— Большинство людей, ведь не смотрят вверх? — с сомнением спросил Блонди.
— Я — не большинство людей, — тихо ответила я, пока все мое внимание было сосредоточено на следующей за нами темноте. До сих пор двигались только мы и тросы. Я заставила себя не смотреть на них, чтобы сохранить рассредоточенный обзор, а не зацикливаться на какой-то определенной вещи; это смахивало на выслеживание животных в лесу во время охоты. Вы не ищете оленя сразу, в первую очередь вы замечаете движение, а потом, когда оно уже замечено, в работу вступает мозг, выясняя, что его произвело, и только тогда вы видите форму. Это труднее, чем кажется — не «смотреть» на какую-то определенную вещь, вместо того, чтобы не спуская глаз выискивать нечто, чего вроде бы там и быть не должно, когда так много осязаемого, на чем можно сосредоточиться. Глаза хотят зацепиться за что-то конкретное; мозг хочет уверенности вместо теней.
— Почти на месте, Анита, — оповестил Смит.
Я приготовилась к остановке, и лифт снова покачнувшись, дернулся. Я пошатнулась — как и все остальные — и столкнулась с Блонди. Стоило мне прикоснуться к нему, как тут же почувствовала его страх. Сукин сын, оказавшись так близко от меня, попытался защититься, но прикосновение усиливает все вампирские трюки, я имею в виду мои вампирские трюки, а не его. Я слышала, как открылась дверь, и поскольку Смит находился ближе всех к выходу, я пришла к выводу, что открыл ее именно он, но не стала оборачиваться и проверять — я смотрела на Блонди.
Наши глаза встретились; впереди Смит и Ульрих сопровождали вампиров из лифта.
— Ты боишься, — тихо сказала я.
— Я арестован полицией по подозрению в убийстве; разве я не должен бояться? — спросил вампир, но его глаза были слишком огромны, а губы чуть приоткрыты. Если бы он был человеком, то его дыхание было бы учащенным, а сердце колотилось как сумасшедшее. Но он был мертв уже в течение двадцати лет; значит, не должен был выказывать таких симптомов напряжения, если только не отвлекал меня от чего-то еще?
Я посмотрела мимо него, мельком увидев вампа-бабулю, поскольку Смит и Ульрих вместе с другими сотрудниками в форме уже ее вывели. Я перевела взгляд обратно на Блонди и приказала ему:
— Без глупостей.
— Вы это кому? — не понял Стивенс.
Мы погнали вампиров вперед, изображая из себя пастухов.
— Ему, — ответила я
Блонди улыбнулся. Мне не понравилась эта улыбка, совсем.
Схватив его за руку, я поспешила из лифта, чтобы догнать остальных,но с кандалами особо не разгонишься. Мне не хотелось оставлять Стивенса один на один с последним из вампиров в лифте, но... у меня было плохое предчувствие.
Мы направились к концу склада, где Смит с остальными открыли главные двери и начали выводить скованных вампиров в плотную тьму снаружи. Они уже вышли и только Ульрих еще оставался в дверном проеме. Стивенс двигался впереди с последним из вампов. Я шла сзади, со слишком уж медленно плетущимся Блонди.
Бабушка оглянулась. И взглянув ей в глаза, я увидела это, увидела, что она собирается сделать, но была в нескольких метрах от нее, и от двери. Я встретила ее испуганный взгляд, глядя, как она собирается с духом. Ульрих бросился поднимать, упавшего в оковах вампира, помогая тому пройти в дверь, и оказалось, что Стивенс и я замыкали процессию. Он был ближе, чем я.
— Стивенс, присмотри за бабушкой, — предупредила я.
Он повернулся и сделал, как я просила, но не стал поднимать оружие — только глаза. У Смита недоставало опыта в обращении с вампирами.
— Не стоит, бабуля, — предупредила я. — Не рыпайся.
— А то убьешь меня, — съязвила она.
— При попытке бегства, мы имеем право применять крайние меры, так что не делай этого, — повторила я.
Стивенс перевел свой взгляд с нее на меня.
— Что происходит?
— Она колеблется, — ответила я.
— По поводу? — не понял он.
— Хочет сбежать, — пояснила я.
— Откуда ты знаешь? — спросил он.
— Просто знаю, — ответила я. Я не была экстрасенсом; всего лишь обычные годы практики этого дерьма. Я просто знала и все.
— Что? — спросил он.
— Просто не позволяй ей сбежать, Стивенс, — встрял Ульрих. Он зашел внутрь и скользнул выразительным взглядом по его винтовке. А потом изобразил этот плотный, многозначительный звук, от которого становятся дыбом волоски на ваших руках, а лопатки стягивает в ожидании чего-то плохого. Вампиры вздрогнули, все — кроме нее.
— Не стоит, — повторила я.
— Стивенс, — надавил Ульрих.
Стивенс ткнул дулом в спину пожилой женщине. Она улыбнулась мне, ее страх куда-то пропал. Дерьмо. Она повернулась, улыбаясь Стивенсу, тут же превращаясь в вашу любимую бабушку, так и лучась добродушием, что казалось, даже в воздухе запахло печеньем.
— Никому не двигаться, —рявкнул Ульрих, голосом сержанта-инструктора по строевой подготовке.
Она улыбнулась Стивенсу. Хотелось бы мне сказать, что это был вампирский трюк, но она казалась такой безобидной, совсем как человек, так похожа на бабушку из детской книжки. Он опустил винтовку. Думаю, он просто не смог бы выстрелить в упор в пожилую женщину в наручниках. Она выглядела такой человечной.
Она развернулась и побежала, а Стивенс в нее не стрелял. Ульрих был заблокирован другими, оставшимися на месте вампирами. Он не мог использовать оружие.
— Твою мать! — проорала я и рванула за ней. Я специально громко заорала, чтобы оповестить Смита, что это иду я. Снаружи раздались выстрелы — стреляло сразу несколько пушек.
Я закричала:
— Нет! — Не знаю, почему я так среагировала, но точно знала, что если все происходящее снаружи было подстроено вампирами — дело дрянь.
Я чувствовала вампиров. Чувствовала их власть. Они приближались, и подозревала, их было больше одного. Я выбежала в дверь с АR на изготовку, темнота озарилась святым сиянием. Каждый святой предмет во внутреннем дворе пылал белым холодным свечением, как звезды, упавшие с небес на землю и просто продолжающие гореть, но звезды —это просто солнца, далекие горящие солнца; они горели здесь и сейчас.
На земле повсюду лежали тела. Вампиры с криками падали наземь, пытаясь прикрыть свои глаза от свечения. Было так ярко, что я не могла различить никого конкретно, и все вокруг казались лишь тенями и формами в ослепительном свете.
Мой собственный крест взорвался светом. Прижавшись спиной к стене по одну сторону открытой двери я повернулась, так чтобы мой АR могли видеть несколько оставшихся внутри вампиров. Ульрих делал то же самое по другую сторону двери. Его нательный крест тоже пылал. Мы оба щурились от света, стараясь целиться мимо него. Это был самый серьезный недостаток освященных предметов. Если вампиры упали и съежились, прячась от света — вам повезло, но если они не сделали этого — стрелять в них было непросто. Так или иначе, но я знала, с какого вампира начну.
