Шпарин пошевелился.
— Женщину хочу! Омаров! Икры черной, шампанского! Водки и сала! Шпротов принесите, — не открывая глаз, громко пожелал недавний кандидат на тот свет.
— Бредит? — огорченно спросил Древака у эскулапа третьего ранга.
— Слетел с катушек! — сказал Супонев с довольным блеском в глазах.
— Не слетел, тебя переживу… — Шпарин открыл глаза и потянулся. — Здравия желаем, господа офицеры и мастера заплечных дел!
— Женщин сколько угодно, водки и сала тоже, а насчет остального… — растерянно обратился новый начальник лаборатории к майору. — Но какой эффект от моего препарата!..
— Об этом поговорим позже, — Супонев похлопал по плечу эскулапа, пока еще третьего ранга. — Молодец, медицина!
— Инквизиторы! — пробормотал Шпарин, сполз с кресла и, покачиваясь, встал на ноги.
— Это навсегда? — с ужасом спросил он, смотря вниз. Потом, подумав, с некоторым сожалением добавил: — Или пройдет?
— А как бы тебе хотелось? — угрюмо спросил Супонев.
— Да, как бы вам хотелось? — в свою очередь спросил эскулап третьего ранга. — Все в наших руках, вернее в моей формуле.
— Пусть остается как есть, — Шпарин решительно кивнул головой. — Пригодится!
— Еще бы!.. — с сарказмом сказал Супонев.
— На том и порешим, — сказал майор. — Но в первую очередь необходимо прояснить некоторые моменты, связанные с твоим неожиданным появлением. И, как бы ни устал, залазь-ка ты, Миша, обратно в кресло, но сперва оденься, наконец.
Пока Шпарин одевался в госпитальную робу, ярко-зелёный офицерский пижамный комплект с надписью на спине «Особ. Охр. Отр. 4 отд.», профессор, до сих пор валяющийся в углу, дал знать о себе диким криком.
Каким-то образом профессор сумел освободиться от пут и, схватив шприц с «Альфой 001», бросился на эскулапа третьего ранга.
Нового начальника лаборатории спас вездесущий Супонев. Подставив Давкину ногу, капитан ловко подхватил его, развернул и толкнул в сторону спецкресла, куда тот был моментально усажен и вдет в хомуты своими же сотрудниками.
— Не ожидал я от вас такой прыти, профессор, — сказал майор, подходя к креслу.
— Наговоры, — пряча глаза, выдавил Давкин. — Это просто смешно.
— Позвольте, позвольте! — сказал Евпахов, обращаясь к Древаке. — У меня все записано. Хотите посмотреть? Есть запись, где профессор зажимает в тисках голову «биоба», одетого в мундир, боюсь произнести… Генерал-Губернатора. Представляете, что чувствовал бедняга?
— Не представляю! — Древака скривился. — Но как-нибудь в другой раз. Есть дела поважнее. Будем действовать традиционными методами… — продолжил Древака. — У нас есть выбор, «Альфа 001» или… Что там у тебя ещё?..
— Масса препаратов — пентонал натрия, аминазин, амитал натрия, скополамин. Последний не рекомендую, наряду с реальными воспоминаниями, может вызвать ложные, а также амнезию.
— И всё-таки?
— Я бы применил для достижения максимального эффекта комбинацию из этих препаратов. Единственный минус — испытуемый впоследствии полностью потеряет память, но до этого момента скажет всё, что знает. Комбинация мною полностью проверена и отработана. Если господин майор прикажет, то до применения сыворотки потребуется всего несколько минут для проведения экспресс-тестов физического состояния профессора.
— Правильно, — сказал Супонев, примеряя сетчатый шлем, недавно побывавший на голове Шпарина. — Страхуешься на случай если профессор склеит ласты.
— Обижаете, господин капитан. Тесты необходимы для правильного подбора дозы.
— А я про что говорю, — согласился капитан. — Не налазит, зараза.
— Нажмите регулятор сверху и панели раздвинутся, — сказал Евпахов, прикладывая к разным участкам тела профессора небольшой аппаратик с индикаторами и шкалами.
— Во… Теперь впору. На кого я похож? — спросил капитан у Древаки.
— На придурка, которому все надо полапать, — отстраненно ответил майор, занятый своими мыслями.
Супонев обиделся, снял шлем и уселся на диванчик рядом со Шпариным.
— Пошутить нельзя?
— Я готов, — сообщил эскулап третьего ранга, показывая майору шприц наполненный мутной жидкостью. — Вводить?
— Итак, — Древака обратился к присутствующим. — Кого мы видим перед собой? Мы видим профессора Давкина. На самом деле это позор всего Медицинского Корпуса Департамента. Профессор запорол программу по созданию нового вида сыворотки доверенную вашей лаборатории, не думаю, что это просто халатность и, что особенно удручает, запятнал себя маниакальными издевательствами над «биобами» и подопытными животными.
— Это было всего два или три раза, — захныкал профессор, на глазах теряя благообразный облик.
— Во… сознался таки, скотолог, — сказал Супонев, толкая локтем в бок Шпарина. — Даже не знает сколько раз их пользовал.
— Постоянно и множество раз. У меня все записано, — вступил в разговор Евпахов. — Мерзость, не передаваемая словами. Так вводить или нет?
— Вот отчего они передохли! От ужаса. Не, если с обязьянами, то не скотолог, — Супонев задумался. — Обезьяны ведь не скотина, а тогда кто?
— Тогда приматолог, — предложил Шпарин. — Как, кстати, поживает твой шнобелёк? Побаливает?
— А-а? — задергался капитан. — Ах ты, гад!
— Отставить! Не перебивать начальство! — прикрикнул на них майор и потыкал указательным пальцем в сторону кресла. — Мне кажется, что это не все преступления так называемого профессора Давкина. Мы узнаем кто он на самом деле.
— Это он подбросил секретную папку в сейф лейтенанта, — сказал Супонев. — Я уверен!
— Это ты! — сказал Шпарин. — Я видел.
Майор кивнул Евпахову.
— Приступай.
С профессора сорвали халат, разорвали рукав белоснежной рубашки, новый начальник лаборатории с нескрываемым удовольствием помассировал профессору руку, пощупал вену и медленно ввел препарат.
* * *
— Все вон! — приказал майор, когда допрос профессора Давкина пребывающего в бессознательном состоянии, закончился. — Всё, что видели — забыть. Унесите дохлого профессора. И ты, Евпахов, тоже иди.
— Позволю заметить: он ещё живой.
— Ты знаешь, что делать — «Альфа 001», удавку на шею, что хочешь… Только не здесь. Подашь рапорт о гибели профессора при неосторожном обращении с новым препаратом.
Чёрные халаты утащили профессора. Древака устало потёр лоб.
— Евпахов, вернись. Надо закончить дело. Хочу сегодня всё расставить по местам.
— Шпарин! — сказал майор Супоневу. — Забыли про Михаила Ивановича.
Все трое посмотрели на диванчик. Михаил Иванович опять уснул, свернувшись калачиком, спал спокойно, как в своей постели, как-будто не было ни вчера, ни сегодня.
