Фургон вновь загромыхал вперед, а Джон-Том углубился в свои мысли.
Оставалось только надеяться, что рекомендации старикашки-выдра были надежнее, чем его оценка расстояния: до трех коренастых дубов возле глубокой низины на берегу им пришлось добираться целых два дня. Русло несколько сузилось, и течение бежало вперед сильнее, увереннее… Кое-где на воде белели клочки пены.
И все же Джон-Том не видел пока ничего опасного… Никаких сложностей для плавания. Он подумал: действительно ли необходим проводник? Река здесь была куда тише, чем у порогов, которые они миновали – с помощью Фаламеезара, конечно – на пути в Поластринду.
К воде вела крутая и неширокая тропа. Ящеры уперлись подле спуска. Их пришлось подхлестывать и подгонять. Взрывая когтями землю, они упорно пятились. С крутой обочины сыпались камешки. Один раз колесо фургона даже зависло над расселиной, суля всем падение с высокого обрыва.
Крохотная низинка заросла папоротниками и тростником. Слева к утесу жался низенький домик – точнее, хибарка. Несколько круглых окошек слепо глядели из-за хмурых бровей – глины и соломенной крыши. Из бурой трубы, сложенной из речных голышей, курился дымок. Более всего внимание их привлекла севшая на мель лодка. Вода лениво лизала ее борта, палубу огибали гнутые поручни, никаких признаков каюты видно не было.
На корме покачивалось рулевое весло. С реи на единственной мачте вяло свисал свернутый парус.
– Я надеюсь, что наш проводник окажется не менее крепким, чем эта лодка, – заявила Талея, заходя под навес у дома.
– Узнать это можно единственным способом.
И Джон-Том нырнул под навес. Дверь была сделана из старого кипариса. Окошка или глазка в ней не оказалось.
Обнаружив подходящую балку, Пог повис на ней головой вниз и облегченно вздохнул.
– Без шика, но в уюте. Тихое местечко, мне всегда нравились реки.
– Как это тебе может что-то нравиться? – поддела его оглядывавшая дом Талея. – Ты же все видишь вверх ногами.
– Лепешка вонючая, – недовольно отозвался мыш. – Эдо вы все видите вверх ногами.
Клотагорб постучал в дверь. Ответа не последовало. Он застучал снова, сильнее. И, не получив ответа, дернул за ручку.
– Заперто, – коротко заметил чародей. – Можно открыть ее заклинанием, но зачем, если хозяина все равно нет дома. – Маг явно обеспокоился. – А не мог он отправиться по делам на второй лодке?
– Если так, – начал Джон-Том, – небольшой отдых нам не повредит. Можно подождать, пока…
Вдруг дверь отворилась. Лягушка, оказавшаяся перед путешественниками, была чуть больше пяти футов ростом – пониже Талеи, но выше Маджа. Облегающие шорты из змеиной кожи доходили владельцу почти до колен, а длинная бахрома свисала к лодыжкам. Хозяин стоял, разглядывая незваных гостей.
Отороченный бахромой, подобно шортам, жилет сшит был из того же материала. Под ним оказалась кожаная же куртка, рукава которой заканчивались выше локтей. Оттуда к кистям спускалась бахрома. Шляпы на лодочнике не было, шею украшало ожерелье из позвонков какой-то крупной рыбины, белым кольцом лежавшее на зеленой в пятнах коже.
Спереди кожа лягушки была бледно-голубого цвета, переходя в розовый на пульсирующем горле. Все прочее тело было темно-зеленым в желтых и черных пятнах. Если сравнивать, скажем, с Маджем или Клотагорбом – удивительно пестрая шкура. Такого не потеряешь из виду даже в сумрачный день.
Хозяин разглядывал гостей по очереди, внимательно оценив всех членов маленького отряда, не исключая зависшего на потолке Пога. Мыш, повернув голову, с любопытством смотрел на лодочника.
Моргнув, лодочник заговорил низким монотонным голосом без всякого выражения:
– В кредит или за наличные?
– За наличные, – ответил Клотагорб. – Полагаю, мы сумеем прийти к обоюдовыгодному соглашению.
– На хрена мне ваша выгода, – ровным голосом парировал хозяин. – Меня интересует лишь моя собственная. – Клотагорб не перечил, и лодочник невозмутимо отступил в глубь дома. – Входите. Чего стоять в сырости. Больных возить – неприятностей не оберешься.
Они цепочкой вошли. Джон-Том и Флор предпочли опуститься на пол, а не рисковать стукнуться лбом о балки невысокого потолка. Кроме того, низкие кресла казались слишком уж хлипкими.
Хозяин направился к большой железной печке, расположенной у дальней стены. На раскаленном металле музыкально посвистывал котелок. Приподняв крышку, лодочник помешал его содержимое, снял пробу большим деревянным черпаком. Пахнуло дрянью. Достав с полки на стене две большие деревянные посудины с дырками наверху, он вытряхнул из каждой в котелок некоторое количество порошка, вновь помешал жидкость и, явно удовлетворенный, закрыл крышку. Потом он возвратился к крепкому деревянному столу, расположенному посреди комнаты.
Лодочные снасти, багры, плотницкие инструменты, скобы, клинья и молотки украшали стены. В дальней части помещения была уходящая вниз лестница. Возможно, она вела в укрытие или в сырую спальню.
Склонившись над столом, лодочник сложил влажные ладони и поглядел на Джон-Тома и Клотагорба. Длинные ступни он широко расставил, чтобы не задеть собеседников. Каз возле стены рассматривал речную коллекцию. Талея отыскивала пригодное для себя кресло и, обнаружив наконец, подтащила его к столу и присоединилась к трем собеседникам.
– Я Хапли Бычатина, из зыбуновских Бычатин, – сообщил хозяин. – Лучше лодочника не найдете – ни на этой, ни на какой другой реке.
Говорил он ровным голосом – без особых эмоций и хвастовства.
– Я знаю каждый топляк, каждый подводный камень, все валуны и перекаты на шести сотнях лиг, что лежат между Крешфармом-на-Болотах и Зубами. Я знаю норы грязевых удильщиков, пороги и водовороты. Бурю я предугадываю за два дня, а по волнам хожу так, что полная чашка не расплеснется. Я даже знаю, где именно десять тысячелетий назад ведьма Вац разлила котел волшебства, отчего раздвоилась река. А значит, знаю, откуда взялось это имя – Слумаз-айор-ле-Уинтли.
Джон-Том оглянулся на все еще открытую дверь, где грушей свисал с потолка Пог. Итак, где-то, подумал он, есть развилка, из-за которой и пошли все эти имена – Двурека, Двойная река – и прочие. А поскольку здесь развилки нет и, очевидно, не будет до самых гор, значит, лежит она вниз по течению. Впрочем, и так все скоро узнаю, решил он и вновь прислушался к беседе.
– Я на своей лодке три раза оплыву вокруг любого и успею к цели в два раза быстрее. Я плаваю в непогоду – когда все торговцы и рыбаки со страху лезут под кровать. Я ничего не боюсь – ни на реке, ни на берегах ее. Дам персональную гарантию при оговоренной плате в том, что доставлю пассажиров или груз к назначенной дате или ранее в любое место. В противном случае компенсирую убытки. Я могу побить всякого, будь он дважды выше меня. – Тут лодочник бросил вызывающий взгляд на Джон-Тома, тактично смолчавшего. – Переем любую разумную амфибию или млекопитающее… Двадцать два взрослых головастика вполне могут подтвердить прочие мои способности… Беру золотой за лигу. Коком не нанимаюсь, вам придется обходиться собственным провиантом, рыбачьте, если угодно. Что касается питья – по мне, так лучше речной воды ничего нет. Я в ней как дома, но тот, кто налижется вдрызг на моем корабле, тут же окажется в реке. Есть вопросы?
