С тех пор, как Гефест нашел мальчика с Севера, прошло уже восемь лет, но люди так и не привыкли к тому, что в доме кузнеца живет чужак. Немо редко видели в городе, но он все же по вечерам любил побродить на улице, полюбоваться прекрасным видом цветущего города. Об этом знали немногие, Немо тщательно скрывал свою внешность за капюшоном, ненавидя глаз, смотрящих в спину, и, шепчущих что-то недоброе, ртов.
Время летело незаметно, все изменялось под его током, только одно было неизменно — не успокаивающаяся жажда мести, горевшая в душе Немо, жажда мстить тому, кого мог уже забыть, месть за содеянное неизвестно кем уже давным-давно. Северянин мог забыть многое, но никак не получалось забыть происшедшее однажды в деревушке Найнлоу. Лицо скорченное посмертной гримасой отца и душераздирающий крик матери. Эти видения нередко всплывали в памяти Немо долгими ночами, нередко не давали уснуть, забирали покой, когда он был так необходим. Только одно могло остановить эти кошмары — месть, кровавая и безжалостная месть…
Где-то там вдалеке пробивается свет —
Это свет от божественной стали,
И не так уж далек один страшный ответ,
Кто поляжет на поле брани.
Конец августа, 1484, Нимфея, Северная граница Южной Короны
Из-за горизонта выехал всадник на вороном коне. Черный плащ волнами трепещется на ветру, черный шлем скрывает лицо, от скача рябью покрывается крашенный темно-чернильный плюмаж из шерсти серка. На груди черного, как ночь, нагрудника золотыми, играющими на солнце рисунками высечен герб, разобрать что именно он изображает не получается, далеко.
Немногочисленные жители оторвались от работы, кто застыл с цапкой, кто с граблями в руках. Аниса несла с колодца воду, не опуская кожаные тюки, остановилась, наблюдает за всадником. Ремесленник Арики оторвался от затачивания рабочих ножей, с интересом глядит на приближающегося рыцаря. Ребятня бросила свои вечные игры, любопытствующими глазами уставились на воина. Немо еще раз по инерции ткнул мнимого врага деревяшкой-мечом, после повернул голову, повинуясь общему взгляду. Заметил всадника, взволновано и с нетерпением смотрел на него, он впервые видел рыцаря! В этих краях трудно встретить странника, они так редки в Андарионе, вдали от Города Шатров их повстречать почти невозможно. А тут не просто путник — рыцарь! Если остановиться на обед, можно будет подслушать, как его расспрашивают взрослые, узнать новости из мира.
Отблеск стали солнечным зайчиком ударил прямо в глаза. Немо невольно прищурился, одновременно скрыв глаза за рукавом льняной рубашонки. Тут же отдернул вуаль. Люди бежали кто куда. Побросав свои дела, мельтешили по деревне. Кто-то с грохотом закрыл дверь своего дома, захлопнул ставни окон. Немо непонимающе наблюдал за односельчанами. Чуть левее раздался детский плач, снова рева Анилла затянула свою извечную песню.
Чуть позже Немо перевел свой взгляд на рыцаря. Внутри все оборвалось. За Темным всадником исполинской мрачной волной приближалась целая армада таких же рыцарей, все наизготовку держали мечи и рассекали ими воздух над головой.
Растерянный мальчик мялся на одном месте, не зная, в какую сторону бежать, переступал с ноги на ногу.
Рыцари приближались. Они уже так близко, что легко можно рассмотреть переливающийся в солнечных лучах резной герб на нагруднике — змея, извивающаяся вокруг золотой короны, над головой ее светиться, как настоящий, нимб.
Всадники галопом влетели в небольшую деревушку. Начался хаос. Слышались крики и стоны умирающих. Ремесленник Арики швырнул наточенным ножом в лицо рыцаря, воин едва заметно повернул голову и нож отбив сноп мелких искр упал на землю. Арики занес руку для нового броска, но свалился с перебитой грудью. Липкая кровь ударила Немо в лицо. Ноги предательски затряслись, мальчик упал на колени и с ужасом наблюдал за происходящим. Его словно никто не замечал. Всадники проезжали мимо, убивали, жгли деревню, а на него не обращали внимания.
Немо увидел мать, в ужасе выбежавшую из дома. На ее устах завис крик, она звала его. Мальчик, пересиливая страх, поднялся на ноги, хотел побежать к матери, но снова упал на колени. Безголовое тело матери лежало у порога родного дома. Страх смешался со злостью и ненавистью, диким криком выходил наружу.
Следом за матерью выбежал отец, упал, прижимаясь к телу жены. Что-то кричал, бранился, проклинал учинивших набег.
Мельком отец посмотрел на Немо, пробежал взглядом по деревне. Снова взглянул на сына. Поднялся на ноги и побежал к самому родному, что у него осталось.
Немо видел, как за отцом тенью последовал Рыцарь, убивший мать. Поравнялся и замахнулся мечом. Отец упал на землю, пыль пропитывалась багряной липкой жидкостью. Зейло из последних сил приподнялся над землей, провопил-простонал: "Беги, Немо!…беги…", упал лицом в пыль.
Мальчик рванулся с места, побежал неведомо куда. Ватные ноги тряслись и подкашивались. В горле застыл истошный крик, комок ужаса не позволял ему вырваться наружу.
Справа и слева падали мертвые тела, полыхали крыши, кто-то выбежал из охваченного пламенем дома, напоролся на меч. Немо, ковыляя, покинул переделы деревни, за спиной гудел шум погрома и… цокот копыт. Из ниоткуда появился всадник с пляшущем плюмажем из серка на шлеме, застыл, преграждая путь.
— Клянись! — торжественно вопил рыцарь — Клянись в вере Повелителю!
Порывы воздуха выбивались из легких хрипло, тяжело. Неровное дыхание болезненно отбивалось в груди. Ноги презрительно дрожали, сердце то громогласно стучало, то опасно замирало. Отчаяние поглотило его всецело, злоба и ненависть окутали мысли. Страх парализовал.
Мальчик сжал маленькие детские кулачки, закрыл глаза.
Немо резко открыл глаза, уже по обыкновению вытер с лица выступивший пот. Нервный комок холодил грудь, пробирался к шее. В горле пересохло. С трудом сглотнув, сирота прошептал в пустоту:
— Каждую ночь один и тот же кошмар, разнообразием сны не балуют.
Подходило к концу лето. Холодный ветер уже начинал напоминать о скором приходе осени, только солнце еще не спешило расставаться с летним теплом. Яркие лучи небесного светила едва озарили улицы. Но Нимфея еще спала, не успел подняться привычный утренний шум, только пение птиц за окном перебивало молчаливость сонного города.
Немо по привычке выглянул в распахнутое окно. На деревьях нежились под утренними лучами солнца воробьи, не уставая, ласточки метались туда-сюда, букашки в последние дни лета тоже встречали рассвет с необычайной радостью, стрекозы, широко размахивая крыльями, кружили по двору, пытаясь скрыться от опасности, все равно становясь пищей для ловких птиц. Более бесстрашные пчелы летели спокойнее с пассики местного пчеловода, нехотя возвращаясь в свои улья, мошкара с самого утра стала заедать лицо, кружа над головой, норовя попасть то в рот, то в ухо, то в глаз.
