Теана выбрала момент, взяла ее под руки и усадила на землю.
— Все закончилось, — с облегчением прошептала она на ухо своей спутнице.
Их конвоир уже ушел с полным кошельком в руках, но Дубэ этого и не заметила. Она погрузилась в свое прошлое, и нахлынувшие неожиданно воспоминания затмили собой действительность.
Ренни привязал цепь с девушками к единственному оставшемуся свободным шесту шатра, а затем удалился, не сказав ни слова.
Теана сразу заметила на лице Дубэ какое-то безумное выражение. Махнув головой, она указала в сторону, куда ушел работорговец:
— Ты его знаешь?
Дубэ кивнула. Она сидела опустив голову на колени, прижатые к груди.
— В детстве мы вместе играли. Он был одним из тех, кто обрек меня на изгнание из этого города.
Теана не проронила ни слова.
Дубэ подняла голову:
— Для объяснений нет времени. Это — долгая история, да тебе и не понять.
Казалось, что эти слова обидели девушку, но она не стала больше настаивать.
— Все будет хорошо, не волнуйся, — проговорила разбойница.
В действительности находиться здесь было для нее унижением. Чувство вины, смутное присутствие которой она ощущала в течение многих лет где-то внутри себя, казалось ей неким подобием стеклянной стены, отделявшей ее от мира, но там, у помоста, под пристальным взглядом Ренни оно превратилось в пронзительную боль.
В этот самый момент в шатер решительно вошел молодой солдат и отвязал нескольких женщин, чтобы отвести на помост, где аукционист с целью демонстрации всех достоинств невольниц выставлял их на всеобщее обозрение.
Теана с волнением наблюдала за происходящим. Наверняка она спрашивала себя, когда же наступит и их черед и что за этим последует. Другие женщины, всякий раз, когда входил солдат, отступали назад: одна из них бормотала какие-то подбадривающие слова, но остальные, в большинстве своем, рыдали в голос.
Дубэ полностью отстранилась от происходящего. Сейчас, поджав колени, девушка чувствовала себя точно так же, как и тогда, после убийства Горнара, когда, скрывшись на чердаке своего дома, она замкнулась в упорном молчании. Ничто не изменилось с той поры, несмотря на то что прошло уже десять лет, и за это время она успела познакомиться с такими людьми, как Учитель и Лонерин, сумевшие ее понять.
Во время своих странствий по Неведомым Землям, она тешила себя иллюзией, что полностью изменилась, что сделала крошечный шаг вперед. Девушка решила довести до конца чужую миссию и почувствовала, как внутри нее зарождается новое чувство, которое из-за прежних грехов и проклятия казалось ей недоступным. Среди царившего в этом шатре отчаяния Дубэ пришла к выводу, что все было напрасным: ничто не смогло бы ее спасти от мучительного ощущения вины, терзавшего ее изнутри.
— А ну, давай, поднимайся.
Разбойница подняла свои отрешенные глаза и увидела, что слова солдата относились именно к ней. Она безмолвно подчинилась. Потом парень потащил за собой и Теану.
Когда они наконец оказались на помосте, шум толпы усилился. Теана судорожно сжала руку спутницы, но Дубэ не ответила.
Аукционист подал знак, и солдат попытался разделить их, но Теана закричала как сумасшедшая и стала отчаянно сопротивляться. Последовал резкий и грубый удар кнута, который пришелся как раз по ногам девушек. Теана упала на пол, а Дубэ только прикусила губы. Физическая боль привела ее, наконец, в чувство.
«Тебе нужно выполнить задание», — сказала она себе.
— Юная красавица жрица шестнадцати лет. Всего за пятьсот каролей она будет ваша, — начал выкрикивать глашатай, в то время как солдат силой тащил Теану с помоста.
Дубэ оглядела толпу, пытаясь избавиться от навязчивых образов прошлого.
— Прошу, не разделяйте нас! — услышала разбойница удалявшийся голос Теаны. Нужно было срочно что-то придумать. Размышления девушки были прерваны новым ударом кнута, больно ранившим ступни ее ног, и она упала на колени. Дубэ слышала вокруг себя недовольные голоса мужчин и чувствовала их оценивающие взгляды.
— Полторы тысячи каролей за каждую, и забираю обеих.
На рынке воцарилась гробовая тишина. Даже глашатай онемел от удивления. Дубэ немного приподняла голову, чтобы посмотреть, чей это был голос.
А голос принадлежал молодому человеку, возвышавшемуся над толпой по причине очень высокого роста. На нем был длинный плащ, в вырезе которого виднелось серебряное ожерелье тонкой работы. Девушка внимательно на него посмотрела: она узнала его.
Тонкие черты лица и очень светлые волосы, казавшиеся почти белыми. Девушка мгновенно вспомнила один чудовищный эпизод из времен ее пребывания в Гильдии.
Фора, родственник Дохора и командующий боевыми действиями в Земле Огня, топтал трупы восставших, которые были только что зверски убиты его солдатами, и сидевший рядом с ним на лошади мальчик наблюдал за этой сценой. Именно тогда Дубэ впервые увидела Леарко, сына Дохора.
Почти сразу глашатай пришел в себя:
— Не в наших правилах продавать вместе двух рабов одного пола…
— Десять тысяч каролей, и попридержи свой кнут.
Из толпы раздался возглас изумления: реальная стоимость была увеличена почти в десять раз. Даже Теана прекратила протестовать и с изумлением наблюдала за этой сценой. Дубэ спрашивала себя, что мог делать сын короля в таком месте, как это, и для чего нужно было платить такие бешеные деньги за двух ненужных ему рабынь, да и к тому же не слишком привлекательных.
Глашатай низко поклонился. Очевидно, он не узнал принца, поскольку позволил себе некстати подобный комментарий:
— Прошу прощения, но не покажите ли вы мне ваши деньги?
Леарко быстро и легко шел сквозь расступавшуюся толпу. Дойдя до помоста, он бросил на его расшатанные доски кошелек, из которого высыпались сверкающие монеты: там было не менее пятисот каролей.
— Остальные отдам лично в руки, как только получу невольниц.
Доски помоста тяжело заскрипели.
— В этом нет никакой необходимости, ваше высочество! — послышался пронзительный вопль.
Ренни подскочил к глашатаю, толкнул его на пол, рукой наклоняя его голову.
— Воздай почести своему повелителю, скотина! — закричал он и сам наклонился так, что лбом коснулся пола.
Все произошло так, словно неожиданно разрушились магические чары. Только в этот момент присутствующие поняли наконец, кто стоял перед ними, и в один миг вся площадь превратилась в мостовую из склоненных голов.
— Господин, разрешите подарить вам этих двух рабынь, и умоляю вас, возьмите ваши деньги. — С этими словами Ренни оттолкнул от себя кошелек с золотыми монетами, украдкой бросив на него жадный взгляд.
