Дэйхен скрипнул зубами от негодования.
- Никогда, старик, никогда не предлагай охотнику отсиживаться в красной хате, ожидая спасения. Это не наш путь. Мы примем бой и спасемся, наша отвага и наше оружие выручат нас, а не ваши молитвы!
- Нас ничего не спасет, - сказала Леси, выглядывая из-за спины отца.
Дэйхен схватил ее за плечи и хорошенько тряхнул.
- Что ты такое говоришь? – закричал он.
– Наше оружие бесполезно против тени, а молитвы… - она перевела взгляд на деда. - Никто их не слышит, а если и слышит, то не ответит. Боги не покидают Подземный город ночью.
Дэйхен выпучил глаза, силясь понять, откуда девочка все это взяла, а Жаром дрожал, как осиновый лист.
- Не смей терять надежды, слышишь?! – придя в себя, сказал ей отец.
- Она умерла!
Леси вырвалась из его рук и побежала по дороге к лесу. Скорее, пока не село солнце. Вот уже и топот слышен. Четверка поджарых лошадей несется к Священной поляне. Из ноздрей клубами валит пар, будто внутри горит настоящий огонь. Плащи всадников развиваются по ветру.
- Стойте! – изо всех сил закричала Леси и бросилась вслед за ними. – Остановитесь! Не бросайте нас!
Бежала, пока не упала от бессилия. А они даже не взглянули на нее. Продолжили свой путь, как будто не было ее, как будто она уже мертва. Леси свернулась клубочком на мерзлой земле и тихо плакала, пока ее не нашел отец.
- Идем, - ласково гладя ее пушистые светлые волосы, сказал он. – Если мы продержимся до утра, то боги землепашцев спасут нас.
Леси медленно кивнула и последовала за отцом.
Охотники плотно прикрыли ставни, заткнули все щели, забаррикадировали дверь. Собрали все оружие, что было в хозяйстве. Бейк и Мейр с луками и короткими мечами дежурили у двери, Вайспута затаилась на лавке у окна с заостренной на конце палкой и кинжалом у пояса, Дэйхен возле второго проверял, как его любимый рунный меч для охоты на демонов выходит из ножен. Лейф с Леси в центре спина к спине, каждый одинаково мрачный и испуганный. Дэйхен старался не смотреть на них, не думать, что они чувствуют, какое знание об этом новом демоне доступно им, что заставляет так сильно его бояться. Брат с сестрой одновременно вскинули головы и посмотрели на север. Донесся странный гул. Стены сруба заходили ходуном, с потолка посыпалась пыль и паутина.
«Начинается», - запоздало подумал Дэйхен.
В дом что-то ударило. Невидимый таран? Застучали ставни, готовые вот-вот сорваться с петель. А потом все смолкло.
«Не пробилось? Решило, что мы слишком крепкий орешек?»
Ответом послужил разнесшийся по всей Ветревке крик десятков голосов. А потом оборвался.
«Они умерли. А до рассвета еще так далеко».
Зловещую тишину нарушила Леси. Она судорожно пыталась сорвать что-то, висевшее у нее на шее, но потом вдруг остановилась и выпрямилась, будто кол проглотивши. Дом снова задрожал. Удар. Еще удар. Дверь разлетелась в щепки, вслед за ней отправились окна. Засвистели стрелы. С лязгом вылетели из ножен клинки.
- Пой, Леси, пой! – закричал Дэйхен.
И она запела, вкладывая в мелодию все накопившееся горе, отчаяние и страх. Она уже не молила ветер о помощи, не просила сражаться за нее, просто пела, ни о чем не думая, высвобождая все чувства, все эмоции, что были у нее внутри, растворяясь, забывая о боли, усталости, изнеможении, стараясь не видеть, как словно тряпичные куклы падали на пол близнецы, как палка бабушки переломилась пополам, и как черные щупальца овили ее тело, как замедлялись взмахи отцовского меча, как он из последних сил огрызался на атаки теней, и как шелковый шнур обмотался вокруг его горла.
Только Лейфа она не видела. Он крепко держал ее за руку, стоя за спиной, а другой крошил наступающие со всех сторон щупальца. Одно за другим, не останавливаясь до самого конца, пока его ладонь, наконец, не стала мертвецки холодной и не выпала из ее руки.
А Леси все пела. Теперь ее голос, казалось, жил отдельно от нее. Тело уже давно не слушалось, а высокая нота все звучала, звучала, не прерываясь. Но вот и она опала. Силы покинули тело девочки. Она рухнула рядом с Лейфом. Тени плотным кольцом сомкнулись над ее головой, наступая со всех сторон. Стало нестерпимо больно, а потом темно, и когда она уже чувствовала, как падает в бездну небытия, увидела вспышку, яркий росчерк на нестерпимо черном полотне.
«Светает», - была последняя мысль поющей.
Пылающие голубым светом мечи рассекли тень пополам, пронзили, разрушили, заставили отступить обратно на север, свернуть свои щупальца, затаившись на время у порождающей мрак червоточины на полюсе. Половицы скрипели под коваными подошвами высоких сапог.
- Ради чего мы так спешили, брат? – спросил светловолосый мужчина с прозрачными голубыми глазами, носком отпихивая от входа тело дайни. – Они все мертвы.
- А все из-за этого дурацкого запрета, - посетовал его спутник, такой же молодой, с волосами цвета воронового крыла и глубокими синими глазами. – Если бы не он, представь, сколько сел мы могли бы спасти.
- Это всего лишь дайни. Они рождаются и умирают, такова судьба смертных.
- Ты не понимаешь, их становится все меньше. Я постоянно натыкаюсь на мертвые поселения на севере.
- Тан, ты слишком много беспокоишься.
- А вы, кажется, не беспокоитесь совсем. Не станет дайни - некому будет нам поклоняться и мы канем в лету забвения.
- Этого никогда не будет.
- Посмотрим, Ар. Где-то здесь должна быть поющая, - темноволосый Тан неожиданно остановился у тела девочки и опустился на колени. – Гляди-ка, она еще жива.
Светловолосый выглянул из-за его плеча.
- Это ненадолго. Тень уже успела надорвать связь души с телом – видишь, какие у нее волосы седые стали? Видно, ей совсем недолго осталось.
- Жаль, она такая юная, - внимательно разглядывая ее кукольное личико, сказал Тан и засунул руку девочке под рубаху. Цепкие пальцы скользнули по ребрам и вонзились внутрь через кожу и кости. Мужчина закусил губу от напряжения, с силой поворачивая что-то в груди девочки.
- Тан, что ты делаешь? – встревожился его брат. – Отец будет сердиться.
- Пусть сердится, мне-то что? - безразлично ответил Тан, аккуратно отнимая руку от ребенка. С кончиков пальцев падали темные капли крови. – Я делаю то, что хочу. А сейчас я хочу, чтобы эта девочка выжила. Смотри, она приходит в себя!
Девочка слабо пошевелилась и открыла глаза, обвела взглядом лежавшие вокруг мертвые тела и мелко задрожала.
- Тише, им уже не поможешь, - ласково баюкая ее на руках, говорил Тан. Он чувствовал свою вину каждый раз, когда натыкался на разоренные тенями деревни, хоть и не знал, откуда явилась эта напасть. – Прости, мы не смогли прийти раньше.
