Слушать их я перестала уже два часа назад, как только убедилась в полнейшей бессмысленности этого процесса. Их речи долетали до нас, уединившихся тесным кружком на задних рядах аудитории, как жужжание назойливой мухи.
— …и хуже всего даже не это, — продолжал мой старый знакомец Пунций. — Хуже всего то, что я бы, например, начал опасаться за морфологическую устойчивость этого мира.
— Вы боитесь, что приставки и суффиксы поменяются местами? — осторожно спросила я.
— Не совсем, леди Светлана, — вздохнул Пунций (он был едва ли не единственным здесь, кто правильно произносил мое имя). — Я опасаюсь за то, как бы у нас тут не поднялся из моря дополнительный континент, солнце бы не взошло на западе и не нарушились бы причинно-следственные связи.
— Чепуха, — едко проговорил профессор кафедры Семантических Парадоксов (как я поняла, так на самом деле обозначались заклинания) Реджинальд Мэйнстрим. — В начале все равно было Слово, уж это-то никто не может отрицать. Если этот ребенок способен словами перекраивать реальность — не вижу тут ничего, что противоречило бы естественному порядку вещей.
— Вы думаете, мир на нынешней стадии формировании перенесет еще несколько локальных актов творения? — отбил эту атаку профессор кафедры Астрологии. — Я уже наблюдаю возмущения в орбитах некоторых небесных светил. Когда они перейдут за микронный порог — будет худо.
Слушая этот пессимистичный прогноз, я невольно воспряла духом: наличие здравомыслящих людей вокруг тебя имеет свойство действовать успокоительно.
— Скажите, — сказала я, — а как все-таки нам можно будет попасть в наш мир?
— Да нет ничего проще, — пожал плечами Реджинальд Мэйнстрим и неприязненно покосился на меня желтым ястребиным глазом. — О, женщины, никогда не могут додуматься ни до чего путного! Разумеется, раз все, произнесенное вашим ребенком сбывается, кто-нибудь из нас просто скажет ему в ваше отсутствие, что чтобы попасть обратно домой, нужно прыгнуть в какой-нибудь колодец или в огонь, или зайти в волшебный шкаф, или произнести заклятие над зеркалом — да любой из конвенционных способов! Потом вы у него спросите, он это повторит — и вуаля, кролик в шляпе.
— Давайте только шкаф, а не огонь, ладно? — попросила я.
— Это не имеет значения, — отмел рукой профессор Мэйнстрим. — Гораздо важнее, с моей точки зрения, вот какой вопрос: каким образом он структурирует свою речь, чтобы достигать такого эффекта? Речь идет о чисто генетической способности — или на нее до некоторой степени можно влиять?
— С моей точки зрения, важнее другое, уважаемый коллега, — устало заметил Пунций. — Важнее, как леди Светлана будет вытаскивать своего сына из самого сердца Темного Королевства, кишащего монстрами. Поправьте меня, леди, но ведь у вас всего двое спутников и никакой армии?
Я кивнула.
— В таком случае, должен заметить, что вы обратились не туда, — Пунций развел руками. — Да, Университет — средоточие знания, но и только. Магия — сфера чистой науки, для войн нужны армии. Армии у нас нет, если не считать армией голодающих пропойц-студиозусов.
— К кому я могу обратиться за армией? — спросила я.
— Я бы посоветовал вам все-таки отыскать ваше королевство, но, боюсь, на побочные квесты у вас нет времени, — озабоченно произнес Пунций. — Тогда даже и не знаю… Королей у нас тут нет — по крайней мере достаточно сильных. Не говоря уже об императорах. Феодальная раздробленность. Боюсь, что этому новоявленному диктатору Аврелию с легкостью удастся присоединить окружающие области по одной — во всяком случае, все предпосылки к тому есть.
— Да нет, — сказал преподаватель астрологии, — ну одна-то сильная армия у нас все-таки найдется.
— Какая? — живо заинтересовался Пунций.
— Благородный рыцарь Тиэллин.
— А… — Пунций тут же утратил интерес. — Собственно, он мог бы… Но, боюсь, этот рыцарь слишком благороден.
— То есть? — спросила я.
— Он никогда не пойдет войной на Темное королевство, которое ничего не сделало лично ему или его вассалам.
— А вы думайте, что не сделают?
— Если этот Аврелий не дурак, сделают в последнюю очередь. А я бы поостерегся вот так сразу считать его дураком.
— А если его попросит об одолжении прекрасная дама? — мне пришла в голову идея, ибо я вспомнила о нашем с рыцарем Тиэллином знакомстве. Теперь-то я знала, что его странная реакция на меня была заслугой моего невозможного ребенка, а не издевательством со стороны эльфа.
— Надеюсь, для начала прекрасная дама сходит со всеми нами в ресторан? — улыбнулся Пунций. — Она обещала.
Я — сухая и холодная женщина, поэтому мне совершенно ясно, что обещания надо выполнять. Особенно, если самое худшее, что с тобой может случиться в результате — это ужин нахаляву
* * *
К сожалению, ужин в трактире не оправдал намеченной программы даже на треть. В тот момент, когда они начали становиться действительно интересными (то есть когда преподаватель с кафедры астрологии напился достаточно, чтобы начать рассказывать о своем родном мире — изуродованной постапокалиптическими войнами пустыне, как раз в моем вкусе), наши уютные посиделки были неожиданным образом прерваны.
Погребок, который выбрали Пунций сотоварищи, представлял собою умеренно паршивое местечко. Бочки со спиртными напитками и прокопченные потолочные балки выглядели антуражно, насекомых не водилось. Большего я от средневековых злачных мест требовать не намеревалась. Однако даже при моем скудном опыте знакомства с эпохой и местностью можно было понять, что не каждый день массивная дверь широким жестом распахивается, и на лестницу вступают несколько аристократического вида девушек, несущих на руках явно перебравшего Юнгеса.
Девушки действительно более чем вписывались в мое представление об аристократии. Все они были разодеты в бархат и меха, которые я даже не могла назвать, поскольку в жизни не задумывалась о том, чтобы такое носить. На многих сверкали драгоценности, явно не подходящие этому месту. Их было человек шесть или семь.
Завсегдатаи подвальчика среагировали на девушек именно так, как, по моему представлению, простолюдины должны были реагировать на явление аристократии. Несколько человек встали из-за столов и сдернули шапки, один, наоборот, под стол нырнул. Подавляющее большинство замерло с таким видом, как будто не знало, какую тактику выбрать. Хозяин подвальчика забыл привернуть кран у бочки, так что во внезапно наступившей тишине было слышно, как капает вино.
— Это ваше? — спросила одна из них, необыкновенно высокая, рослая, с длинными черными волосами. Она непринужденно волокла лютниста на себе, перекинув через плечо.
