Внезапно сверкнул стальной клинок, и в горло Лафайета уперся конец ножа, который сжимал в сильном смуглом кулаке меньший брат.
— Сожалеешь, что поцеловал мою сестру, да? — прошипел он.
— Нет, на самом деле я не сожалею, — заявил Лафайет и сильно наступил на подъем ноги нападавшего, одновременно отбивая запястье и ударяя кулаком в ребра.
Юноша согнулся, кашляя и прыгая на одной ноге.
— Между прочим, мне это очень понравилось, — вызывающе заявил О'Лири. — Но факт есть факт. Я никогда ранее не встречал Сисли, я ее увидел всего десять минут назад. Как же вы можете желать, чтобы она вышла замуж за незнакомца?
— Никогда не видел? — голос старика дрогнул, он жестом показал второму брату, чтобы тот не подходил. — Что это значит? Вы же вместе выросли! Вы же почти ежедневно встречались в течение последних двадцати двух лет!
— Папа, кажется, я поняла! — вскрикнула Сисли, кидаясь между Лафайетом и своими родственниками. — Бедный Тазло считает, что в его состоянии было бы нечестно жениться на мне.
— Состояние? Какое состояние? — раздраженно спросил отец.
— При падении, когда он сломал крыло, он ударился головой и потерял память.
— Это звучит правдоподобно, — заметил старший брат.
— Во-первых, как его… хм… угораздило упасть? — проворчал младший, потирая область желудка, запястье и голень одновременно.
— Да, как же это ты упал, Тазло? Ведь никто же не падает? — спросил старик. — Такой мастер полета, как ты!
— Это длинная история, — коротко ответил Лафайет. — Вы не поймете…
— Пожалуйста… ну как он вам расскажет? — спросила Сисли. — Он же ничего не помнит!
— Однако он вспомнил, как целуют ничего не подозревающих девиц, — прорычал младший брат.
— Послушайте, парни, давайте просто забудем об этом. Я признаю свою ошибку, прошу прощения, если ввел вас в заблуждение…
— В заблуждение? Эта глупая гусыня прилетела к нам на всех парах, выпалила радостную весть, и ее слышала половина обитателей! Теперь мы станем посмешищем, особенно, если уйдем и оставим вас в комнате без присмотра!
— Ну, тогда я куда-нибудь уйду. Я не ищу неприятностей. Только укажите мне, где ближайший телефон…
— Ближайший что?.. — три голоса прозвучали как один.
— Ну, тогда телефонную станцию. Или полицейский участок. Или остановку автобуса. Мне нужно сделать сообщение…
— О чем он говорит?
— Бредит, наверное.
— Думаю, следует сообщить Уизнеру Хизу.
— Нет! Тазло ничего такого не сделал! — вступилась Сисли. — Он поправится, как только вы уйдете и оставите нас одних!
— Вряд ли, — мрачно усомнился младший брат.
— Ты, девочка, пойдешь с нами, а я позабочусь, чтобы Хаз перешел в холостяцкое гнездо…
— Я ему нужна! А теперь убирайтесь оба и ты, папа, если ты на их стороне!
— Я никогда ни к чему не присоединяюсь, — быстро ответил старик. — Спокойно, дитя мое. Мы посоветуемся. Нужно что-то предпринять. Эх, а пока, я думаю, мы просто будем все держать в секрете. Незачем давать пищу острым языкам.
— Тогда вам придется оставить Тазло здесь, — решительно заявила Сисли.
— Если он уйдет, каждому станет ясно… что что-то не так…
— Ба-а, крошка права, — сказал младший брат.
— Тазло, может, лучше ляжешь? — спросила Сисли, взяв Лафайета за руку.
— Мне хорошо, — ответил Лафайет. — Но они правы. Я не могу здесь оставаться. — Он повернулся к троим мужам семейства, но в комнате были только он и Сисли.
— Куда они ушли?
— М-м-м. — Сисли задумалась. — Папа, наверное, поспешил к насесту своего дядюшки Тимро, чтобы обсудить ситуацию за чашечкой-другой булсидра, а Вугдо и Генбо стоят шагах в двадцати и разговаривают. Думаю, они не особенно довольны. Но ты об этом знаешь не хуже меня, Тазло.
— Как они выбрались?
— Они просто… вышли, конечно. Что ты имеешь в виду?
— Я искал… дверь, — Лафайет споткнулся на слове. — Я не могу ее найти.
— Что такое две-ерь, Тазло?
— Ты знаешь. Это часть стены, которая подвижна. Ну, открывается или отъезжает в сторону. Я, кажется, не знаю, как это по-таллатлонски.
Сисли, казалось, заинтересовалась:
— Для чего она, Тазло? Наверное, просто для украшения?..
— Чтобы входить и выходить. Ты знаешь — дверь!
— Тазло, что бы это ни было, тебе не требуется дверь, чтобы выходить. Я думаю, все это последствия удара по голове…
— Ну ладно, как ты выходишь без двери?
— А вот так… — Сисли повернулась к стене и шагнула к ней… сквозь нее! Лафайет увидел, как ее нога погрузилась в твердое дерево, затем тело. Кончики крыльев пропали последними. Стена оставалась целой, как и прежде. Он прыгнул за ней и стукнулся руками о шероховатое дерево. Он было целое, слегка теплое на ощупь…
Сисли появилась опять, прямо у Лафайета под подбородком, слегка задев его, когда он отпрянул назад. Она растерянно засмеялась.
— Как… как, черт возьми, ты это сделала? — задыхаясь, спросил он.
— Тазло, ты меня разыгрываешь, да?
— Разыгрываю? Разыгрываю, что схожу с ума… — Лафайет остановился, вздохнул и натянуто улыбнулся. — Я постоянно забываю. Чуть было не решил, что все это на самом деле, а не во сне. Потом ты прошла сквозь стену и испортила впечатление. Не пора ли в самом деле просыпаться? — Он слегка пошлепал себя по щекам. — Давай, О'Лири, проснись! Проснись!
— Тазло! — Сисли поймала его запястье. — Пожалуйста, перестань разыгрывать сумасшедшего! Если Уизнер Хиз увидит тебя, произойдет ужасное!
— Мои сновидения всегда были чересчур реальны, — сказал Лафайет. — И это еще более усугубилось с тех пор, как я прочитал все эти книги по гипнозу. Если бы Центральная не держала на мне этот ограничитель, я бы, пожалуй, подумал, что меня перенесли в другой вероятностный континуум…
— Прошу тебя, Тазло, — хныкала Сисли. — Лучше ляг и поспи хорошенько.
— В том-то и беда, Сисли, что я сплю, и ты мне снишься. Мне нужно проснуться и заняться спасением королевства.
— Какого королевства? Таллатлон не королевство, а ограниченная мифократия!
— Я говорю об Артезии. Она несколько старомодна в некотором смысле, но в целом это очень милое местечко. Мне приходилось бывать ее королем, по крайней мере, несколько дней, пока я не решил отречься в пользу принцессы Адоранны. Это случилось после того, как я убил Лода, двуглавого великана, и его любимого дракона. На самом-то деле это был, конечно, не дракон, а просто динозавр, которого Горубл переправил из локуса с более примитивной формой жизни… и…
— Тазло, ляг, только закрой глаза, и все эти дикие фантазии улетучатся!
— То не дикие фантазии. А вот это — дикая фантазия. Разве ты не видишь, как все нелепо? Люди с крыльями, которые ходят сквозь стены? Типичные образы из снов, возможно отражающие мое подсознательное желание освободиться от всех ограничений…
