Я обернулась через левое плечо на Ральта. Неподвижность. Даже грудная клетка, казалось, не двигалась.
— Ты как, Ральт?
Что еще он сделал с ними?
Ральт медленно опустил голову. Что ж, удовлетворимся этим.
На двух свитках ублюдок начертал «Передано Ильравен Златосадской» и подтвердил подписью и печаткой. Я коснулась пальцем рядом с каждой из них, вплетая в бумагу изображение следа горностая — мою личную подпись. На чистом свитке я обязала банк выплатить Явнику Эльбату оговоренную сумму и снова расписалась.
— А теперь прошу вас.
Мы поднялись на второй этаж, прошли по коридору мимо закрытых дверей. Последнюю из них ублюдок толкнул, открывая передо мной, и пропустил меня вперед.
Солнце лилось прямо через крышу сквозь модное в последние годы и безумно дорогое стекло. Свет слепил глаза, позволяя увидеть лишь теплое марево желто-коричневых стен. Я глубоко вздохнула, втягивая сухой запах старого дерева и… крови? Взгляд остановился на сооружении посреди комнаты. Скособоченный крест с креплениями для рук и ног. Столик с… инструментом. Стены обрели четкость, беззастенчиво выпячивая черные язвы плетей и кнутов, ножей и еще чего-то, чему я не могла подобрать названия. Утихшая было тошнота воспрянула с новой силой.
— Не хотите ли воспользоваться? — Тварь учтиво повела рукой в сторону креста.
— Здесь? — Я обернулась к мальчикам.
Каменных лиц и сжатых в кулаки ладоней было достаточно.
— Ну, конечно, здесь. Я специально оборудовал эту комнату, возможно, мы сумеем подобрать что-то по вашему вкусу…
Он продолжал говорить, вот только я уже не слушала, лелея проснувшуюся ярость, смывшую тошноту. Она вскипала во мне мощными толчками. Последний был столь силен, что я пошатнулась, и мальчики были вынуждены поддержать меня.
Именно в этот момент ярость выплеснулась вовне, расходясь в стороны волнами, будто бы я была камнем, упавшим в воду. Несколько секунд опустошения, и меня наполнило нечто новое.
Дом был мертв. Давно и бесповоротно. Но сад вокруг жил. Даже во сне деревья стенали под гнетом грязи. Нетронутый лес за стенами пел саду колыбельную ясными голосами бодрствующих сосен.
Жар ярости ворвался в древесные жилы, пробуждая деревья ото сна, вызывая к жизни почти замерзшие ростки. Они услышали меня. И согласились.
****
Вен повисла у нас на руках, почти потеряв сознание.
— О, как жаль. Ваша новая хозяйка оказалась такой чувствительной! Но это не означает, что мы не можем продолжить без нее. — Мой первый сбросил медовую маску гостеприимства и приказал, — Хенрик, отведи ее в гостевую комнату, а ты Ральт… останься.
Хени молча закинул ее правую руку себе на плечи и начал пятиться к выходу. Я шагнул вперед, вытягивая Ласточку из-за спины.
— Абсолютно недвусмысленно. Прекрасно, Ральт. — Вен уже стояла, опираясь на Хенрика. — Собери всех, кто живет в этом доме. Иди.
Я покосился на ошеломленного, вжавшегося в стену Эльбат.
— Хенрик не позволит причинить мне вред. Вряд ли эта мразь даст ему шанс.
Я поклонился и вышел.
Прислуга заполнила комнату, стараясь держаться подальше от хозяина.
— Слушайте меня внимательно. — Голос Вен перекрыл удивленные шепотки. — Выйти за ворота смогут все, кроме него. — Она указала на Эльбат. — Вернуться вы не сможете, поэтому забирайте все, что необходимо, сразу. На тот случай, если кто-то из вас окажется столь добр, — Вен почти выплюнула последнее слово, — преграду сможет пересечь только что-нибудь неживое. Все. Ральт, Хенрик. Уходим.
Она выпрямилась и четким шагом вышла в коридор. На первой ступеньке ведущей вниз лестницы ее нога сорвалась, я подхватил Вен, поднимая на руки, и, стараясь не обращать внимания на боль, понес прочь. Хенрик прикрывал наши спины.
14. Рыжий в «Золотом яблоке»
Неужели я нес на руках ту самую Вен? Ту, что всегда казалась мне… я не мог подобрать слов. Неприступной, твердой, сильной, не нуждающейся в помощи? Даже борясь с лихорадкой, она не была столь беззащитной.
Она очнулась, когда мы вышли за ворота. Хенрик уже подводил лошадей.
— Ну что ж, с первой частью плана покончено. — Вен похлопала меня по плечу. — Ральт, ты не мог бы поставить меня на землю?
Ох! Я немедленно выполнил ее просьбу. Только бы не покраснеть.
— Хенрик!
Хени подбежал к Вен и рухнул перед ней на колени:
— Простите, моя госпожа.
— Встань немедленно!
Хени поднялся, вопросительно обернулся на меня, но тут же его взгляд вернулся к Вен.
— Ты был испуган?
Кивок.
— Ты был уверен, что мы с этой тварью найдем… общее занятие?
— Почти. Простите…
— Мальчики, мальчики… — Вен покачала головой. — Попробуйте доверять мне. Я знаю, для вас это не просто так же, как и для меня. Просто попытайтесь.
— Для вас? Но вы…
— Да-да. Та, к кому вы привязаны. Это ничего не значит для меня, кроме того, что от меня зависят еще пара человек. Мой груз и так тяжек.
Я ступил вперед и коснулся ее руки:
— Я… мы постараемся облегчить его.
Она улыбнулась и положила руки нам на плечи.
— Ну, вот и славно. Поможешь мне с Монашкой. Хенрик, возьми Ромашку. Далеко отсюда до «Золотого яблока»?
— Часов пять.
— Тогда не будем медлить.
На въезде в лес, я обернулся. Садовник пытался пробиться назад, за ворота сквозь невидимую преграду. Из Бейта вышел плохой разведчик.
Постоялый двор «Золотое яблоко» нередко давал мне пару часов отдыха. Хозяин увлекался хайрской игрой гат-то или «клеточки и камешки», которой когда-то давно научил меня Хени. А я был единственным более менее достойным игроком на много тинет вокруг.
Я отдал поводья конюху, и зашел в дом вслед за Вен и Хени.
Длинный коридор выводил в Гостевую залу, пустую по такому времени года. Мягкие кресла стояли полукругом перед огромным, под стать комнате камином.
Пайлок вышел нам навстречу.
— Чем могу угодить дорогим гостям?
— Две комнаты, любезный хозяин. Сытный ужин, и пусть ваш человек присмотрит за лошадьми.
— Разумеется, благородная госпожа…
— Ильравен Златосадская.
— Честь для меня.
— Безусловно. — Вен рассмеялась. — Ну, мы закончили с церемониями? Как тебя зовут теперь?
Пайлок зыркнул на нас с Хени.
— О! Не обращай внимания.
Хозяин заметно расслабился.
— Пайлок. Дорогая Ильравен. И меня всегда звали именно так! — Он подбоченился и с вызовом уставился на Вен.
— Ну да, конечно-конечно. — Вен скользнула в кресло поближе к камину. — Что ж, уважаемый Пайлок, покажи моим людям комнаты.
