Валиан задремал прямо за столом, положив голову на скрещенные руки. Заостренные скулы, небольшие круги под глазами. Несколько прядей волос выбившихся из хвоста и разметавшихся по столу. Почти догоревшая свеча, бросала на его лицо причудливые тени, самым затейливым образом искажая выражения его лицо. Злость, радость, обида игра теней позволяет увидеть все эти выражения. В следующий раз запасусь сухариками. В следующий раз?
Так, а почему собственно темно? И как я вообще оказалась в номере? Не помню. Может оно и к лучшему?
Снаружи завыл ветер, требуя к себе внимание. Осторожно переступая через раскиданные на полу вещи. Моя одежда таки нашлась! Я аккуратно пробралась к окну. Слабый лунный свет, не дававший спать, теперь играл на руку, подсказывая верную дорогу.
Пыль на подоконнике, конечно, убирать никчему?! Немного подумав я пробежалась по нему, чьей то кофтой и, опершись коленями, попробовала открыть окно. Створки сопротивлялись, но вынуждены были податься грубой физической силе. За ночь подморозило, и выпал первый снег в этом году. Едва я распахнула окно, как комната стала заполняться холодным воздухом.
Шелли заворочалась во сне, прячась с головой, под курткой своего хранителя. Валиан лишь поморщился и отвернулся в другую сторону. Жака, сквозняк не пронял вовсе, он, как спал, так и остался лежать не подвижно.
Убедившись, что ничей сон не потревожен я взобралась на подоконник:
- Жаль. - Завтра этого снега не будет. Растает. - Жаль, - вновь повторила я, поймав языком пару снежинок.
Заснеженные дома выглядели намного величественнее, чем днем. Снег надежно скрыл все недостатки, бросающиеся в глаза при свете. Заброшенная часть города уже не выглядит столь неприглядной как раньше. Наоборот, она стала такой таинственной и недоступной, что непременно захотелось хоть на миг оказаться там. Побродить между полуразрушенных стен, покрытых тонкой корочкой льда, впитывая в себя частички исчезнувшей истории. Может даже слепить что-нибудь из снега. Как в детстве. Дома. Дом? А где он? Здесь или там? Там! Там, где нет ничего кроме снега! Там где я чувствовала себя живой. Еще хоть раз очутиться там! Я опустила ноги вниз. Еще раз побродить по заснеженным лесам! Я опустила глаза вниз, прикидывая расстояние. Еще только раз!
Безумные мысли порождают не менее безумные действия. Спуститься со второго этажа оказалось намного труднее, чем показалось сначала. В душе я понимаю, что расстояние небольшое и сильного удара не будет. Самое страшное отобью пятки, но все равно боязно.
- Была, не была! - Я отпустила руки, судорожно цеплявшиеся за раму окна. - Твою ж!!! - Закусив руку, чтобы не выругаться и никого не разбудить, я запрыгала на одной ноге. Расстояние до земли действительно оказалось весьма обманчивым. А осколок, застрявший в ноге, никак не скрашивал сложившуюся ситуацию. - Вот, скотина! - Эти слова были адресованы не слишком чистоплотному трактирщику, избавлявшемуся от мусора прямо под своими окнами.
Избавление от осколка не обошлось без последствий. На снегу остались заметные следы от крови. Руки я тоже умудрилась, как-то испачкать. Алая кровь на руках будто светилась изнутри и была единственным ярким пятном в этом царстве снега. Я преподнесла пальцы ко рту. Интересно, какая кровь на вкус? Из детства помню, что вроде соленая. К чему это я? Думаю виной всему холод. Немного подумав, я вытерла руку об грудь. Короткая светлая ночная сорочка окрасилась кроваво-алым цветком.
- А ведь, ничего так! - Я оценила кровавые разводы от собственной руки. Зато ни один маньяк не нападет! Почувствует родственную душу.
Разрушенная часть города вблизи оказалась даже лучше. Частично обрушенные стены, украшенные надписями "Я люблю ...", "Тут был...", "Мы провели тут ночь..."
Фу, извращенцы, тут же грязно! Хотя, может извращенка именно я, а бедные люди просто просидели всю ночь, державшись за руки? Все надписи были сделаны подручными средствами: кусок мела, угль. Но если прищуриться и не обращать внимания на такие мелочи, то все было не так уж и плохо. Хотя размашистая надпись темно-бурого цвета выглядела настораживающее.
Аккуратно проходя по руинам, я пробралась внутрь одного из домов. Он сразу показался мне наиболее притягательным. Одной стены не было, а вместо окон пустые рамы, занесенные снегом. Именно на одну из выемок я и уселась. На оголенные плечи стал медленно опускаться пушистый снег, поднятый с земли ветром.
- Сестры Ветра не боятся холода! - Горькая ухмылка. - Больше, не боятся.
Итак, мои котятки, первый урок - холод. - Мать довольно прищурилась, наблюдая за нашей восторженной реакцией. - Раздевайтесь! - Восторг угас на корню.
Сказать что холодно, это ничего не сказать! Прошло пару часов, а нам так и не позволили одеть никакой одежды. К Мирному огню, разведенному в селении для младших, тоже приближаться нельзя. Проверенно! Я зажала покрасневшие уши. Это единственная часть тела, которая не замерзла, а наоборот горела. Нет, к огню подходит больше не стоит. Во второй раз, мать так легко не отпустит.
Не знаю, как мы продержались на таком морозе все три часа, но когда мать вернулась, большинство младших взвыла, узнав, что испытание на этом не законченно.
- Ну что вы? - усмехнулась она. - Это только начало!
В гору, где должно была пройти вторая часть обучения, все поднимались молча. Мать увлеченно рассказывала, что-то про силу души, но вряд ли в тот момент, кто-то мог думать о чем-то, кроме своей одежды так и оставшейся внизу. Освобождение души, память предков, целительство... если бы можно было выбирать, я бы все-таки предпочла одежду.
- Мы, что идем к Карипу? - поинтересовалась одна из моих погодок, на что мать лишь загадочно пожала плечами.
Действительно, увлекшись жалостью к себе, и к своему замерзшему телу я не услышала характерного шума воды. Остальные погодки тоже прислушались. Быстрый поток полноводной реки, слышался даже издалека.
Карип - почти единственный водопад в округе не замерзавший даже зимой. Многие из селения ему поклонялись, считая, что он связан с рекой перерождения. На вершину, к его истокам, обычно допускались только Старшие. Так что это первый и для некоторых последний раз, когда можно тут побывать.
А если вспомнить, чем это испытание вылилось для Фрейи?
Тихо потрескивают дрова. Наша палатка полна Старших. Все как одна, с жалостью смотрят на мать, сжимающую в руках неподвижное тело моей сестры. С Фреей, все в порядке, как сказали целители, но мать не успокоится, пока та не откроет глаза. Старшие все время бормочут, что Фрейе не стоило вылезать на берег, и что ее поймали бы ниже по течению.
