Так разве могли мы возражать? Да мы готовы были только благодарить их за такую отзывчивость. Хотя, конечно, неудобно было их обременять заботой о нас. А, может быть, обратиться к русской общине?
Однако, мистер В. сказал, что русской общины в Канаде официально нет, а еврейская существует уже давно. Кроме этого правительство часто идет навстречу ей. Поэтому она отозвалась на просьбу канадского правительства помочь двум русским.
Ну что ж! Дай Бог им здоровья. Хорошие люди.
Теперь нам оставалось только получить загранпаспорта и пройти медкомиссию.
Но получить вожделенные паспорта оказалось не так просто. После некоторого футбола от одной милиции до другой я решил сразу обратиться в высшую инстанцию, в то министерство, которое всеми этими паспортами ведает. Попал я в точку. Ведь, оказывается, этот футбол мог длиться еще очень долго. Но в этом министерстве меня тоже мариновать начали. Полковник, возглавляющий приемное отделение, сначала и слышать не хотел, посылал меня подальше, т. е. в Грозный, где я имел право на оформление загранпаспорта. Его-то я прекрасно понимаю. “С глаз долой — из сердца вон!” Зачем ему эти боли головные? Но вот меня он никак понимать не хотел. Пришлось брать его измором. Несколько дней просидел в приемной на стуле. Завидев меня, он изменялся в лице и наровил мимо проскочить. Потом все же не выдержал, удостоил беседы. Как ребенку пяти лет, который еще не все слова понимает, мне все же удалось ему втолковать, что Грозный только в их отчетах остался. Но нет там теперь учереждений, а те люди в милицейской форме, которые раньше паспортами занимались, уже квалификацию сменили. Теперь они вместе с боевиками предпочитают “неверных собак резить”, к коим я с женой и отношусь. И я не имею никакого желания возвращаться туда, где меня пуля или нож ждут, вместо загранпаспорта. Видимо, мне все же удалось донести до него эту незамысловатость. Он со мной согласился, но выставил новое препятствие, что это выходит из его сферы полномочий, и решить может только сам министр, который всегда ну, страшно занят и не в состоянии простых смертных принимать.
Выхода у меня не было, а кроме этого я уже тоже психовать начал. Сказал, что не уйду с этого здания, пока с этим таинственным министром не встречусь. А если он так хочет, то пусть охрану вызывает, сам я отсюда не уйду. Ну что-то там еще про бюрократию упомянул недобрым словом и заметил, что нервы у меня уже на пределе, скоро буйствовать буду. Конечно, говорил я это отнюдь не с улыбкой. Наверное он все же понял, что я всерьез. А, может, просто решил с психом не связываться, Чечней контуженным. Или просто в нем что-то человеческое еще уцелело… В общем сказал, что дозвонился до министра и тот обещал через часик спуститься из своего кабинета.
Видимо кабинет министра высоковато находился, а лифты срочно испортились. Спускался он часа 2. Однако, настал долгожданный момент, когда в приемную вкатился какой-то живчик, чем-то смахивающий на Хрущева. Судя по состоянию боевой тревоги, неслышно прозвучавшей в этом отделении и спинам персонала, включая полковника, согнутым в льстивых поклонах, я понял, что это ОН!
— Ну, что здесь за отделение? Приемная? Посмотрим, а то я еще ни разу ее не видел…
А интересно, ОН что-нибудь кроме своего кабинета в этом здании видел, возник у меня коварный вопрос?
После небольшой экскурсии по отделению в сопровождении все так же склоненного полковника, ОН соизволил обратить внимание на меня. Собственно, я был там единственным, кто не вскочил с поклоном.
— Так это тот упрямый грозненец, который заставил меня оторваться от работы? Зовите его в кабинет.
В кабинете он сидел в кресле полковника, а тот застыл возле него как часовой.
— Полковник рассказал мне твой случай. Конечно мы могли бы тоже быть упрямыми, но все же в виде исключения решили пойти навстречу. Вы хотите уехать?
— У нас нет другого выхода.
— Ну что-ж. Скатертью дорога. Подождите в приемной, сейчас Вам напишут бумагу для ОВИРа. Можете идти.
— Спасибо.
Уже выходя из кабинета, я обернулся:
— А Вам не жаль, что два высококвалифицированных специалиста вынуждены покинуть свою страну, свою Родину? Может легче вопрос с пропиской решить?
— В России народу много. Мало будет, еще нарожают!
Доходчиво. Статистические винтики беречь не стоит. Всегда можно другими заменить. И до тех пор, пока люди для правителей винтиками будут, до тех пор и будет страдать Россия. Да. Мы здесь лишние.
На одной из станций метро, где у меня была пересадка, увидел большую толпу, обступающую здание, охраняемое цепочкой ОМОНа. Заинтересовался, что же там такое? И буквально с первых шагов по этой толпе понял. Эти несчастные люди влипли с аферой Мавроди из “знаменитого” МММ и теперь пытались выцарапать из лопнувшей с треском компании свои деньги. Оставалось только поражаться, какое количество глупцов попалась в эти сети. Стояли целыми семьями, видимо уже много часов. Особенно жаль было стариков и старушек, надевших свои орденские планки и успокаивавших друг-друга: — “Ну ведь он же понимает, что это единственное, что у нас было? Я, вот к примеру, заложил квартиру и принес сюда эти деньги. Он же не может отнестись к нам, ветеранам, как ко всем остальным? Они-то люди молодые, свою жизнь еще устроют. А мы? Ведь на одну пенсию же мы не выживем! Надо ждать. Дождемся. Не может быть, чтобы не вернули деньги…”
До слез было жалко этих одураченных ветеранов. Не знали они, сражаясь за свою страну, что сражались за будущий зверинный капитализм, который опутал их Родину. Сколько их теперь, обреченных на голодную смерть, в какой-то подворотне, в каком-то грязном подвале?
Вообще, все смотрелось как какой-то страшный сон. Куда делись эти прекрасные и чистые улицы, радостные лица, которые встречали меня, когда я выходил с вокзала, приезжая иногда в Москву? Сразу от дверей вокзала начинаются бесконечные ряды торгашей, среди которых и дети, и старики, и вполне молодые и работоспособные люди. Везде утыкано бесчисленными коммерческими ларьками с каким-то цветастым импортным барахлом, купленным за гроши в очередной Польше или Турции. В переходах нельзя шагу ступить, чтобы не наткнуться на нищих, каких-то молодых жучков, предлагающих тебе из под полы какое-то очередное дерьмо. Столики, засыпанные порнографией и скандальными газетенками. Впечатление такое, что все население Москвы бросило работу и вышло торговать. Что же это стряслось с Москвой???
Разумом понимаю, что это пришел капитализм. Но никогда не представлял, что он может принять такие уродливые формы. Как несбыточная мечта теперь вспоминается наша прошлая жизнь в нормальной, мирной стране. Не все в ней было радужно, но сравнить с этим?… Страна и люди сошли с ума. Сумеют ли выздороветь? Ответа нет…
