Кронозавр попытался уйти назад. Стрелы Вулфера были для него как осиные укусы для человека: если бы их было слишком много, они, пожалуй, могли оказаться смертельными.
Ют перестал стрелять. Чудовище сползло вниз и двинулось прочь по дну рва, поднимая фонтаны грязных брызг.
– Отличная работа... – начал Кормак.
Вулфер поднял лук и изо всей силы натянул тетиву. За полетом стрелы почти невозможно было проследить. Она вонзилась в шею кронозавра, у самого основания головы. Словно не заметив этого, чудовище продолжало шлепать через ров по слою ила и грязи.
Вулфер опустил лук. Эта стрела была последней в его колчане.
– Он уходит, – произнес Кормак, потирая правое запястье.
– Верно, – отозвался ют. – И теперь мы знаем, что он не вернется.
Пожав плечами, Кормак сорвал несколько листьев с ближайшего куста и обтер ими лезвие своего меча.
– Пойдем искать греков, – сказал он.
– Когда пираты подошли к задней стене дворца, земля под их ногами содрогалась. Со стены сорвалась тяжелая серебряная пластина и со звоном упала на мраморную дорожку.
Вулфер ухмыльнулся.
– Думаю, они понимают, что мы пришли вернуть им долг, – произнес он.
– Так оно и есть, – отозвался Кормак.
Двери были распахнуты настежь – никто не закрыл их после того, как ют выбежал из дворца со своим луком и колчаном, спеша на помощь другу, так что теперь пираты беспрепятственно вошли внутрь. Оба они держали наготове оружие, оба напружинились, приготовившись к смертельной схватке.
Однако по дороге в обеденный зал друзья никого не встретили. В самом зале они обнаружили почти прежнюю картину. Тела убитых дикарей исчезли, однако брызги крови и сломанная мебель напоминали о том, что произошло здесь совсем недавно.
За второй дверью, ведущей из зала, стояли двое слуг, негромко переговариваясь между собой. Когда за их спинами, как из-под земли, выросли пираты, атланты отчаянно закричали и попытались убежать. Кормак стремительно бросился наперерез и поймал маленькую женщину за плечи.
Вулфер наклонился к пленнице:
– Где твои хозяева?
Маленькая смуглая женщина опустилась на пол, закрыла лицо обеими руками и тоненько жалобно заскулила.
– Погоди-ка, дружище, – сказал Кормак. – Они же не понимают нашего языка.
Он поднял служанку на ноги. Весила она не больше ребенка. Может быть, она и была ребенком. Все эти атланты выглядели сморщенными маленькими старичками.
– Креон? – спросил он, пытаясь придать своему голосу мягкость. – Антея? Скажи, девочка, где они.
Должна же она, в конце концов, знать имена своих хозяев.
– Где Креон и Антея?
Пленница продолжала скулить. Неожиданно из-за двери выглянул второй слуга и быстро закивал. Указательным и средним пальцами вытянутой руки он показывал себе за спину.
Кормак оставил женщину, и они с Вулфером вместе протиснулись в дверь. Маленький атлант семенил впереди, с ужасом поглядывая на пиратов через плечо. Он выбежал из дворца и показал на храм.
– Отлично. Вперед! – рявкнул ют. Кормак не отставал от него, сжимая в руке меч.
Слуга показал внутрь храма и остановился. Кормак обернулся, чтобы посмотреть, нет ли погони, и увидел в дверях дворца еще нескольких слуг, боязливо жавшихся друг к другу.
Земля содрогалась. Некоторые из каменных плит, которыми было вымощено пространство между храмом и дворцом, находили друг на друга, между другими на глазах увеличивались трещины.
Кормак вбежал в храм первым. В огромном зале под куполом не было никого, хотя здесь могли поместиться тысячи людей.
Дальняя дверь – из нее появились греки, когда Кормак и Вулфер пришли в себя после падения из своего мира в этот, чужой, – была и сейчас открыта.
– Туда, – решительно сказал Кормак. Гул, которым сопровождались подземные толчки, заглушил его голос, однако Вулфер и сам уже увидел открытую дверь.
Вниз от нее вела винтовая лестница. Ее ступени поблескивали серебром. Лестница ходила ходуном под ногами пиратов, узкие ступени двигались, как живые. По стенам, словно мириады крошечных копий искусственного солнца, прыгали дрожащие красно-зеленые огоньки.
Если бы не знакомое голубоватое сияние возле дальней стены, Кормак не увидел бы Креона и Антею в огромном круглом зале. Они стояли рядом с уцелевшим магическим ящиком; над ним поднимался голубоватый свет.
Из стены выламывались и с грохотом падали на пол огромные камни, из-под которых в зал текла вода. Антея пыталась остановить разрушение, направляя на стену колдовские лучи.
Однако остановить катастрофу магическое устройство греков уже не могло. Сила магии заключалась в поглощаемой голубым сиянием человеческой жизни, а вода не была живой. До тех пор пока колдовские лучи питались чужой жизнью, они могли пресекать любое противодействие, но сейчас в них не было силы, способной сдержать напор воды...
В жалком создании, стоявшем позади металлического ящика, почти невозможно было узнать Креона. Антея стала похожа на муху, из которой паук высосал кровь. Она повернулась к двери и попыталась поднять руку, но не смогла.
Кормак вспомнил девушку по имени Лоугра, погибшую в пасти отвратительного чудовища. Он не улыбнулся, однако и печали в его сердце не было.
Голубое сияние внезапно исчезло. Стена рухнула и погребла под собой Креона, Антею и магический ящик.
Вулфер потянул Кормака за плечо, и пираты быстро поднялись обратно в храм.
Землетрясение продолжалось. Вот рухнула и разлетелась на мелкие куски одна из огромных колонн. Оставаться в храме – значило неминуемо погибнуть, посему друзья поспешили к выходу.
Пол под куполом вздыбился; тяжелые шестиугольные плиты поднялись и опять упали; колонны трещали. Вниз посыпались обломки купола.
Наружные колонны раскачивались из стороны в сторону; наконец каменные цилиндры, из которых они состояли, развалились и рухнули на обломки храма.
Кормак с обнаженным мечом в руке в какой-то момент оказался на краю мраморной плиты, вздыбившейся на десять футов над плитой возле входа в храм. Он не удержался на ногах и покатился куда-то вниз. Однако со следующим подземным толчком ему удалось вскочить на ноги.
Тяжелые мраморные колонны и купол, разрушаясь, проваливались куда-то вниз, в подвалы. Оттуда вырывались клубы пара. Смешиваясь с тучами пыли, они окутывали разрушенный храм так, что на его месте уже ничего нельзя было разглядеть.
– Вулфер! – изо всех сил крикнул Кормак. Звук его голоса потонул в страшном грохоте землетрясения. Искусственное солнце померкло, его скрывали теперь пар и пыль. Багрово-зеленый свет сменился бледно-шафрановым, напоминающим цвет остывающих в очаге углей.
