Фредрик ощутил как его кожа засвербила под пристальным взглядом стражника.
— Я-я… Я спрятался, — пробормотал он.
— Вы спрятались?
— Д-да, — чирий на шее зачесался так, что Фредрик уже не мог больше этого вынести. Он вцепился в него рукой и продолжил. — Я спрятался в погребе.
— Где?
— Погреб. Я прятался в подвале.
— Зачем же вы спрятались? Почему бы просто не сбежать?
Фредрик раскрыл было рот, чтобы ответить, но стражник продолжил. — И что с крысоловом. Где он?
— Кр-крысолов? — Фредрик ощущал себя так, словно чирий вгрызался ему в шею. Он впился в него ногтями и поморщился. — Мёртв. Он мёртв, сер. Я видел его на полу, — Фредрик вздрогнул, когда рука Фаулькштейна метнулась к его голове, словно стрела, выпущенная из арбалета.
Стражник вытащил факел из держателя в стене за спиной трактирщика.
— Показывайте.
Фаулькштайн с Фредриком, следующим по пятам, прошли через расположенную позади барной стойки дверь из крепких брусьев и ступили на пологий спуск из весьма стоптанных булыжников, который вёл в подвал. Свет факелов отбрасывал зловещие тени, что сражались и танцевали на камнях стены.
— Осторожно, дальше спуск становится скользким, — предупредил Фредрик.
Фаулькштайн споткнулся, ругнувшись на слишком поздно предупредившего его Фредрика. Изо всех сил пытаясь не дать земле выскочить у него из под ног, стражник опёрся рукой о стену. Камень на ощупь был влажный и тёплый, словно потная кожа.
Фаулькштайн выкинул образ из головы и продолжил спуск. Снизу поднимался сырой воздух, и Фаулькштайн почувствовал, как горло сжалось в спазме, когда ноздри наполнил терпкий едкий запах. Вопреки самому себе, он пожелал вновь ощутить острый запах ладана, который постоянно шёл от жрецов Морра. Казалось, его желудок попытался представить себе тот отвратный напиток, что мог храниться в месте, подобном подвалу «Дракона». Кое-как прийти в себя ему помог знакомый щелчок сгорающей в факеле древесины: звук перенёс его от тягостного спуска к домашнему очагу, к стулу напротив камина, к дому, где его ожидала изрядная чаша вина. Испытывая облегчение от того, что его расследование было почти закончено, Фаулькштайн пошёл быстрее и, наконец, ступил в сам подвал.
Несмотря на свет факела, темнота была непроницаема. Фаулькштайн шёл вперёд, ощущая, как его пульс бьётся всё лихорадочнее с каждым шагом.
— Здесь, разрешите, — словно из ниоткуда появился Фредрик. Взяв факел из рук испуганного стражника, он зажёг большую жаровню в центре комнаты. Свет взъярился в борьбе за жизнь, и рванул вверх, осветив комнату со сводчатым потолком.
Фаулькштайн моргнул, приноравливая глаза к свету, запах горящего масла заполнил ноздри. Стражник огляделся, радуясь хоть такой передышке от удушливого смрада, царившего в помещении. Слева, лежащие на боку, были составлены ряды деревянных бочонков. Впереди — единственная деревянная стойка, её заросшие паутиной полки заполнял беспорядочный ассортимент стеклянных бутылок и оловянных сосудов. Справа стояли огромные железные бочки, их бока покрывали пучки водорослей, выдавая немалый возраст. Пол покрывал грязно-белый порошок, который образовывал рисунок, не похожий ни на что, что Фаулькштайн видел в жизни: три круга, соединённых треугольником, который сам, в свою очередь, был вписан в круг. Стражник изучал образованные порошком линии, его аналитический ум пытался разгадать сию загадку.
— Герр Фредрик, — Фаулькштайн сделал паузу, с неудовольствием ощутив лёгкую дрожь, которая пробралась в его голос. При взгляде на странные круги кружилась голова. Он облизнул губы и сглотнул. Что-то тут было, что-то неправильное в самом подвале, он нутром чуял. — Где лежит тело крысолова? — стражник попытался сосредоточиться на своей задаче, надеясь избавиться от всепоглощающего желания быть в это самое время в совершенно ином месте, подальше отсюда.
Фредрик ухмыльнулся, улыбка придала его худому лицу зловещее выражение.
— Там, у входа.
Фаулькштайн обернулся и прищурился, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть в полумраке. Скелет в лохмотьях, согнувшись, сидел у окутанной тенью стены.
Как?
Вопрос завис в голове стражника, подобно железной гири, угрожая утопить. Как он пропустил тело? Как оно смогло так быстро разложиться? Как…
Фредрик воткнул нож между рёбер Фаулькштайна в самое сердце стражника. Фаулькштайн содрогнулся и упал на колени, заливая пол кровью, тёкшей изо рта, он в последний раз произнёс: — Как?
— Это неправильный вопрос, герр Фаулькштайн, — наклонившись, прошептал Фредрик в ухо умирающему стражнику. — Кто? — единственный вопрос, который действительно имеет значение. — Фредрик оттащил тело стражника в центр круга и вытащил нож из тела. — Его зовут Фаро`сла, — продолжил Фредрик. пока кровь, вытекавшая из тела Фаулькштайна смешивалась с грязно-белым порошком, заставляя тот змеиться и корчиться, словно страдающую змею. — Он благодарит тебя за участие в его призыве. — Фредрик подождал, пока последняя искра жизни покинет стражника, и отрубил ему голову.
Фредрик прошёл через подвал и вышел в узкий переулок. Шёл дождь, превращая уличную грязь в илистый суп. Вздохнув, он посмотрел на небо. Двойные луны всё ещё господствовали на небе, их мертвенный свет окутывал город. Фредрик вытащил свиток из-за пазухи куртки и раскатал его. На свитке была изображена карта Империи. Ради создания этой карты многие невинные умерли, это с их кричащих лиц была содрана кожа и соединена с помощью нечистого колдовства. Фредрик мрачно усмехнулся, когда изображение Мидденхайма сменилось на болезненно-зелёную точку, которая пульсировала в такт с другими луковицеобразными метками, разбросанными по всем провинциям.
Шесть пали, один близок.
Фредрик почувствовал тошноту, вцепившуюся в его желудок, когда Нордланд начал слабо светиться, адское жужжание царапало его разум.
Север. Мысль, не его собственная, но вычлененная из жужжания насекомых, повлекла его вперёд.
Спрятав карту в складках одежды, Фредрик постарался избежать попадания в самые худшие из образовавшихся на улице луж и свернул в боковую улицу. По обе стороны от него возвышались высокие здания, их покосившиеся стены заслоняли свет лун. Он остановился на минутку, по достоинству оценивая относительную темноту — этим вечером он и так слишком много времени провёл на свету.
— Ах, вот и вы. Вы не слишком торопились, — раздался голос из тени.
Фредрик развернулся и увидел одинокую фигуру, которая прислонилась к стене, держа в зубах карандаш.
