Савия прочно свяжет меня с Амораном и Аяной. Придёт рассвет и в руках возникнут магические плети. Вампир явится из небытия, и мы вцепимся друг в друга, обрушивая заклинания, отгораживаясь щитами. Наши манёвры мы обговаривали с магами десятки раз, меня готовили сражаться по определённым правилам. Но я теперь гораздо сильнее, и смогу убить противника очень быстро. В миг его смерти предстоит вырвать душу человека и вернуть истинному владельцу. Чудовище умрёт, а человек останется в этом мире, свободный, цельный и невредимый, преодолев Проклятье. А потом придётся либо убить самого Аморана, либо смотреть на трупы своего народа. Это произойдёт, если я ввяжусь в поединок и сделаю то, что от меня ждут. Каждый прожитый день новой жизни — это лишь подготовка к грядущей на рассвете битве. Цепь разорвётся, если посмею изменить ход событий. Если посмею!
Щека касалась тёплой кожи на груди Аморана, но мысли крутились вокруг другого существа. Я думала о Гнеке, и впервые не тряслась от злости и кровожадных намерений. Постаралась не обвинять, а посмотреть на него с другой стороны. Так или иначе, он всё ещё маг, пусть искажённый до неузнаваемости. Внутри вампира живёт магический источник. Я уже некоторое время знаю, что и он отвергнут Терроной, так же, как случилось с Акиром. Богиня, пользуясь случаем, избавилась от тяжкого балласта в первую очередь.
Когда-то давно Гнек был сильным магом, лучшим учеником Хегельга. Почему никто не удивился, что маг такого уровня, так нелепо и быстро пошёл на заведомо проигрышную авантюру с Проклятием? Соплеменники с непонятным упрямством придерживались варианта о якобы непреодолимом соблазне вечной жизни, с которым и не смог справиться Гнек. Шито белыми нитками, никем в упор не замечаемыми. Но, во-первых, маги и так могут поддерживать жизнь оболочек довольно долго, а во-вторых, все знают о необратимых последствиях запрещённой магии и Проклятий. Гнек знал о них, но почему-то пренебрёг здравым смыслом. А вот это заставляет задуматься над тем, что же произошло на самом деле. Как я раньше об этом не подумала? А не подумала, потому что ещё не знала, как тонко может работать кукловод, да и его существование — тайна для большинства. Теперь открывается совсем другая картина.
Каким он был, молодой, амбициозный маг по имени Гнек? Из воспоминаний Аморана я выудила образ высокого красивого мужчины, но к тому времени уже охваченного Проклятьем. Все смотрели на него сквозь призму чудовища, но ведь когда-то он совершенно не походил на монстра, ни снаружи, ни внутри. Кукловод выбрал его на роль, жестокую и кровавую, скорей всего он поселил в молодую горячую голову навязчивую идею о бессмертии. Что творилось в сознании Гнека, пока он не решился на безумный поступок? А Хегельг, движимый жаждой мести к Аморану, вдруг решил исподволь искушать и подвести своего же лучшего ученика к опасной черте. Уверена, что не случайно. Никто их не остановил, никто не усомнился потом. Они словно укрыты пеленой ото всех пытливых умов и доводов разума. Я даже знаю, кто её сплёл — отвратительный и хладнокровный паук, что опутал сетями многие судьбы.
И эту тварь мне нужно привести в Плеяду!? Ну почему именно он одна из трёх ключевых фигур мироздания, Плоть? Сейчас я искренне и яро желаю его уничтожить, освободить себя и других от паутины "случайностей". Но это означает — отобрать у Плеяды шанс на жизнь, впервые такой реальный. А может плюнуть на обстоятельства? Мироздание сгенерирует новую фигуру и всё начнётся заново. Но на это может просто не хватить времени. Катастрофы захлестнут миры, агония вселенной сожжет жизни всех. Как же поступить?
Время на раздумье истекло, первые признаки приближающегося рассвета поползли по ночному парку. Я медленно поднялась и снова внимательно посмотрела на Аморана. А потом отвернулась и широким шагом вышла из комнаты. За мной плыло неподвижное мужское тело. Мы покинули дом, и очутились на площадке, где до сих пор спали беспробудным сном Аирель, Хегельг и Аяна. Тело Аморана плавно опустилось во влажную от утренней росы траву, а я подошла к спящей мессиаде. Хранитель развеял над ней морок, и девушка тут же открыла глаза.
— Время пришло, Аяна, — просто сказала я и протянула конец верёвки. Невысказанные слова замерли на губах подруги, она пожирала меня глазами, пытаясь проникнуть в мысли.
— Не сейчас, — покачала я головой. Единорог впервые не могла прочесть меня и преодолеть щиты.
— Кто ты? — прошептала девушка, подскакивая на ноги.
— Я по-прежнему Паулина Кейб, — эта фраза звучала уже в третий раз, и я чувствовала, что в последний. — Ты со мной?
— Да, — не медля, ответила Аяна.
Ирония, любопытство и радость встречи ушли на задний план, их место заняли холодная решимость и собранность. Это создание умело мгновенно реагировать на ситуацию. Даже сейчас подруга поняла без слов и долгих объяснений, просто приняв мою волю, как необходимость. Свечение окутало маленькую девичью фигурку, на миг нахлынуло очарование от чуда превращения. Аяна приняла любимую форму мессиад — передо мной нетерпеливо переминался с ноги на ногу огромный тёмный единорог. Я набросила на лошадиную шею верёвку из савии и завязала узел. Вместе мы вышли к центру площадки, туда, где лежал Аморан. Я склонилась над ним и без труда обвязала верёвкой, второй конец которой закрепила у себя на талии. По переплетённым волокнам прошла дрожь, цепь замкнулась, связав нас в единое целое. Мы освободимся, только когда этого пожелает хозяйка — я.
Первый луч необычно бледного рассвета, будто природа боялась показывать краски. Выцветшая зелень, как на старой фотографии, грязно-серое небо, поблёкшие звёзды и тусклая истончившаяся луна, уступающая место солнцу. Ночные тени ещё прятались под раскидистыми кронами старых деревьев, но свет уже подбирался к ним вплотную. Тревожные минуты, когда ночь встречается с утром. Укрытое мраком становится чётким, обретает ясные формы и цвет. Ветер утих совсем, умолки птицы и насекомые, ни один лист не шелохнётся на деревьях, влажный воздух замер сонным утренним туманом. Тишина давила на уши. Мотейра затаилась, не спешила пробуждаться от ночной дрёмы и встречать новый день.
В мир вползала сила возвращающегося вампира. Но не это послужило причиной оцепенения. Сюда прикованы взгляды Великих бессмертных духов, чувствовалось незримое присутствие всех оставшихся в Плеяде богов, в том числе Терроны и Оракула. Обычный срединный мир удостоился столь высокой публики из-за связанных в одну цепь: мага, человека и единорога. Но никто из Великих не знал, что случится в следующую минуту, не ведала этого и я. Есть ли у меня план? Решила ли я, как поступлю с клятвой Терроны? Нет! Но знала, чего точно не стану делать — сражаться, нападать, следовать правилам, которым так сурово учили.
