— Точно! Пора. Только сейчас замену нам притащу. Давай разгоняйся! — приказал Виктор и прыгнул к каюте с мертвецами.
Тела на полу. Молодая женщина. Рядом — мужчина лет тридцати. Запах разложения уже наполнял каюту, пока холод морозильной камеры постепенно оставлял трупы. Михаил отлично понял просьбу: мертвецы были одеты.
Виктор не стал рисковать промахом с телепортацией в ускоряющемся объекте и понёс тела.
— На их месте могли бы оказаться мы… — произнёс он, выбивая дверь. — А на чьём месте могли бы оказаться они?
Уже ни на чьём. Мрачный внутренний голос не признавал сослагательного наклонения.
О чём они думали в последний момент? Какие у них были планы на вечер? На следующий день, год?
А не всё ли равно? Стоит ли думать о несбывшемся?
Может, и не стоит. Но лучше уж давать чему-то сбыться, если есть возможность! А ведь она есть. Можно прямо сейчас всё свернуть — и отдать корабль на растерзание врагу.
И больше не рисковать своей шкурой…
— Ну, наконец-то! — крикнул Танк.
Ответ Виктора заглушил грохот новых взрывов. Он уронил тела на пол.
К чёрту птиц! Пусть убьются об какое-нибудь дерево несчастные смертницы. Или даже лучше: натравить их на «Пегаса»!
Довольно плодить трупы. В этом больше нет смысла. Разве только оставить ещё один незаконченный манёвр для убедительности…
Виктор бросился к пульту, запустил выход турбины и крыльев. Не дожидаясь, пока турбина вылезет, толкнул вверх ручку контроля её мощности.
— А теперь — пошли! — заорал кудесник, пытаясь перекричать грохот взрывов.
Танк послушно вскочил. Свист ветра в кабине, лишённой стёкол, усилился: защита поддавалась. Виктор одел себя и товарища общей сферой щита.
— При приводнении тряханёт!
Боец кивнул. Всё. Прощай, «Пегас»!
Километра четыре на юго-восток…
Шар плюхнулся в воду, вязко хлюпнул и начал вращаться. Всё быстрее и быстрее, пока Виктор от кувырканий не потерял контроль над ним, и щит не распался. К счастью, скорость уже упала километров до двадцати, и кудесник всего лишь приложился с размаху лицом и грудью об водную гладь. Инерция утащила его ещё метра на полтора в глубину.
Виктор вынырнул, радостно наполняя лёгкие свежим воздухом. Куда улетел Танк — неизвестно. Пока вертелись, как в белки в колесе, телохранитель нечаянно пнул охраняемую персону по рёбрам. После чего их траектории разошлись.
— Начальник! — раздался над рекой вопль бойца.
— Подчинённый! — заорал Виктор.
Есть своя музыка, своя приятность в этом слове. Подчинённый бултыхался неподалёку в стороне заката и, услышав отклик, поплыл навстречу.
Люди, которые от тебя зависят. Которые смотрят на тебя, ловят каждое твоё слово. Разве это не воодушевляет?
Странно. До сих пор не особенно воодушевляло. Впрочем, всё меняется. Те же люди.
Действительно: что делать с такой оравой, когда кризис миновал, и неплохо бы затаиться?
А он миновал? Хорошо бы. Надо ещё проверить, как дела в Ахтубинске. Очень уж сильны были похоронные настроения у Михаила. В остальном он пока не ошибался.
Как сказать…
— Давай ласты сделаю, чтобы плыть веселей!
— Очень кстати! — обрадовался Танк.
Плывя на спине, они в несколько минут добрались до берега. Боец выбрался на песок и вытащил клинок из ножен, проверяя его сохранность.
— И всё-таки ты сумасшедший, Витька.
— Альтернативно мыслящий, — Виктор усмехнулся. — Но приводнение на скорости надо будет отрепетировать.
— Без меня, если можно, — Танк хохотнул и поднёс перстень к губам. — Настя, как там у вас?
— Живы! — радость в голосе лекарши была какая-то горьковатая. — У нас всё плохо. То есть, не совсем всё…
— Через минуту будем, — холодно отозвался Виктор. Ордену всё же хватило подлости навалиться на базу Узурпаторов. Выжившим Чёрным будет, о чём пожалеть!
Вечер в мокрой одежде среди волн, песка, ив и осин. Уже здесь прохладно и не очень уютно. А там — снова неведомые беды. Виктор почувствовал усталость. Постоянная концентрация на разрозненных объектах, чувство опасности — подтачивают и силы, и волю.
Внутренний голос порекомендовал расслабиться и не торопиться. Виктор даже удивился тому, насколько апатичным и бесчувственным стал этот незримый советчик. Из мстительной пчелы он разом превратился в сонную дрозофилу!
Ну уж нет! Пусть и нескоро, в меру возможностей, но надо двигаться: кудесник продолжает оставаться решающим аргументом в противостоянии Ордену, и никакие самые расчудесные кудели не сравнятся с фактором личного присутствия.
Прыжками в пределах видимости, в последних лучах вечера они понеслись навстречу неприятностям.
Виктор прискакал к воротам, а не сразу на плац, чтобы оглядеться. Почему-то мысль связаться со всеми через электро-магильники пришла с серьёзным запозданием. Он лишь использовал векторы колец, чтобы определить, куда схватка расшвыряла членов его команды. Женечка где-то в здании рядом с Моавом. Влад — вне базы, на западе; там же Марина и Саша. Настя в медпункте, в том же направлении Михаил.
— Что делать? — Танк рвался в бой.
— И кто виноват? Разведай, что с нашим любовным треугольником. Сейчас тебя заброшу. Я — к остальным.
— Шли!
Сама мысль забросить кого-то куда-то — новаторская, не говоря уж о её осуществлении. Но и первая пришла, и второе получилось с легкостью! Танк улетел. Авось сыщет пропажу. Теперь — к Женечке!
В здании. Виктор прыгнул по вектору на второй этаж, так как почувствовал возвышение. Мимо! Первый этаж? Снова в молоко. Лестница за углом.
Стена разворочена, кирпичи и куски штукатурки на ступенях. Между пролетами на куче мусора — неподвижный старший боец, прикрывший собою её…
Очередь из автомата сквозь проем. Пули завязли в щите. Виктор метнул в сторону стрелка три полумесяца и сбежал к раненным. Встал на колени.
Девушка обхватила в беспамятстве сломанное левое предплечье правой рукой. Насколько сильна контузия — не определить. Моава потрепало, кое-где броня не выдержала, виднелась кровь в поверхностных ранках. Возможно, несколько ребер треснуло при падении, но голова и конечности целы.
Сзади пролетело нечто и упокоилось в обломках. Кудесник обернулся, бездумно подхватил щитом гранату и послал обратно настырному метателю. До земли она не долетела.
Он упаковал бесчувственные тела в коконы и прыгнул к Насте.
В блиндаже на одном из столов лежал некто, укрытый с головой. Лекарша не взмахнула руками, не засуетилась, а молча указала на две свободные кушетки. Когда Виктор аккуратно уложил свою ношу, Настя спросила:
