Ознакомительная версия.
– О Сунь У-кун! – проговорил он. – Ты, верно, очень далеко ходил, разведывая эту гору, и потому так долго не возвращался. Должно быть, тебе пришлось перенести немало всяких злоключений. Я очень беспокоился. Ну, расскажи, какие напасти ждут нас в этих горах?
– Дорогой наставник! – с усмешкой отвечал Сунь У-кун. – На этот раз мне, непутевому, удалось, во-первых, узнать, что всех живущих в восточных землях ожидает счастливая судьба, во-вторых, твои добродетели оказались безграничными, а в-третьих, благодаря своему волшебству… – И он принялся подробно рассказывать о том, как превратился в дозорного бесенка, как затем был заключен в чудесную вазу и как выбрался из нее. Он закончил свой рассказ возгласом: – А то, что я опять сподобился лицезреть тебя, досточтимый наставник мой, означает, что меня действительно, как говорится, смерть не берет!
Танский монах принялся благодарить Сунь У-куна как только мог, а затем спросил его:
– Не пришлось ли тебе сразиться с дьяволами-оборотнями?
– Нет, – отвечал Сунь У-кун.
– Как же ты можешь поручиться, что я благополучно переправлюсь через эту гору?
Сунь У-кун, всегда отличавшийся задором, с жаром возразил:
– А почему бы мне не поручиться?
– Но ведь ты не мерился силами с этими дьяволами, – продолжал сомневаться Танский монах. – Неизвестно, кто окажется победителем. А пока это неизвестно, как могу я отважиться на дальнейший путь?
Великий Мудрец рассмеялся.
– Наставник! Чересчур уж ты несведущ в превращениях. Напомню тебе пословицу: «Из одной шелковинки нитку не спрясть, одной ладонью не захлопать». В горах обитают три главных демона, а у них в подчинении множество бесов и бесенят. Как мог я один вступить с ними в бой?
На это Танский монах заметил:
– «Один в поле не воин». Конечно, тебе одному трудно было справиться с ними. Однако твои спутники, Чжу Ба-цзе и Ша-сэн, тоже владеют чарами. Пусть они идут вместе с тобой. Всем вам общими усилиями легче будет расчистить путь через горы.
Глубоко вздохнув, Сунь У-кун ответил:
– Ты совершенно прав, наставник! Пусть Ша-сэн будет неотлучно при тебе, готовый охранять тебя в любую минуту, а Чжу Ба-цзе вели следовать за мной.
Дурень испугался.
– Братец ты мой, что с тобой? Ослеп, что ли? Ты погляди на меня, на что я годен! Ведь у меня нет никаких способностей, и я буду служить тебе одной лишь помехой. Какая тебе от меня польза?
– Не беспокойся, – ответил Сунь У-кун, – хоть у тебя и нет особых талантов, но все же тебя нельзя считать пустым местом. В народе говорят: «Пустишь ветры, усилишь ветер». С тобой я буду чувствовать себя храбрее.
– Ну ладно, – ответил Чжу Ба-цзе, – так и быть, только ты не оставляй меня одного и обещай выручить меня, когда случится беда.
Танский монах прервал его:
– Сам будь осторожен. А я останусь здесь с Ша-сэном.
Чжу Ба-цзе приободрился и вместе с Сунь У-куном, воспользовавшись порывом ветра, вскочил на облако, которое доставило их на самую вершину горы. Они быстро добрались до пещеры.
Еще издали они увидели, что ворота в пещеру плотно заперты и кругом ни души. Сунь У-кун подошел к входу, держа наготове железный посох, и зычным голосом крикнул:
– Эй, бесы! Отворяйте ворота! Выходите скорей! Я, старый Сунь У-кун, хочу сразиться с вами!
Бесенята бросились к старому демону с докладом. Тот, дрожа всем телом от страха, твердил:
– Недаром говорят, что обезьяны очень злы. Теперь и мне пришлось убедиться в этом.
Находившийся рядом второй демон спросил:
– Братец, что ты хочешь этим сказать?
Старый демон ответил:
– Ты же знаешь, как Сунь У-кун превратился в дозорного, проник к нам в пещеру, и мы не могли распознать его. К счастью, его распознал третий брат, и мы посадили негодяя в вазу. Но он прибег к волшебству, просверлил вазу, забрал одежду и удрал. Теперь он снова кричит у ворот и вызывает нас на бой. Кто же из вас осмелится первым выйти ему навстречу?
Наступило молчание. Демон снова спросил, и опять никто не ответил. Казалось, все оглохли и онемели.
Старый демон разгневался и заорал:
– Мы находимся на большой дороге, которая ведет в Западную страну. В этой стране распространили о нас дурную славу. Если мы теперь, в ответ на оскорбления Сунь У-куна, не выйдем сразиться с ним, то покроем себя позором. Пусть я стар, но я первым вступлю с ним в бой. Ничего, на третьей схватке я его одолею, и Танский монах достанется нам. Если же я потерплю поражение, мы закроем ворота, и пусть он уберется от нас подальше.
С этими словами демон облачился в военные доспехи, подпоясался и вышел.
О, что за чудище увидели перед собой Сунь У-кун и Чжу Ба-цзе!
Железнолоб и медноглав, он в шлеме был стальном,
Высокий, радужный султан сиял на шлеме том,
Густые пряди бороды так по ветру вились,
Как будто темных две реки со щек его лились.
Продолговатые глаза сверкали, горячи,
Из-под нависших туч бровей, как молнии в ночи.
И ровный ряд его зубов и ряд кривых когтей
Казались зубчиков пилы отточенной острей.
Он был в доспехах боевых и панцирь золотой,
Стан крепкий плотно облегал поверхностью литой.
Шнурок, сплетенный в три жгута из барса крепких жил,
Все облаченье украшал и поясом служил.
В руках держал он свой стальной, свой смертоносный меч,
Из ножен вынутый для новых подвигов и сеч.
Казался демон храбрецом, каких уж больше нет;
Громоподобно крикнул он: «Кто там стучит чуть свет?».
Великий Мудрец Сунь У-кун повернулся к нему и сказал:
– Это я, твой властелин, Сунь У-кун, прозванный Великим Мудрецом, равным небу!
Демон рассмеялся:
– Это ты, Сунь У-кун? Ну и храбрая же ты мартышка! Я ведь тебя не трогал, чего же ради ты явился сюда и вызываешь меня на бой?
Сун У-кун ответил:
– В пословице сказано: «Волны поднимаются, когда дует ветер, когда нет прибоя, вода спокойна». Разве искал бы я встречи с тобой, если бы ты не задел меня? Только потому, что ты и вся твоя шайка оборотней собрались вместе в расчете полакомиться моим наставником, я и явился сюда разделаться с вами.
– Ишь ты, забияка! – удивился старший демон. – Уж не собираешься ли ты вступить в драку со мной, подняв такой крик у моих ворот?
– Совершенно верно! – задорно ответил Сунь У-кун.
– Перестань бахвалиться! – надменно произнес демон. – Если я напущу на тебя свое бесовское войско, и оно вступит с тобою в бой по всем правилам военного искусства, действуя по сигналам флагов и барабанов, то все станут говорить, что я, словно тигр в своем логове, обидел тебя, бедняжку. Давай-ка лучше вступим в бой один на один, чур не звать никого на подмогу!
Сунь У-кун согласился.
Ознакомительная версия.
