Александр Ладейщиков - Кот баюн и чудь белоглазая

— Что ты задумал?

— Давай-ка, спустимся ниже, вон к тому стогу. Твои люди пусть нас прикроют. Не спешиваться! Кстати… ах… ямы Ваала! Срочно брось две сотни вон туда… Да, слева… там наши изнемогают. Пусть прорубаются в центр словен! Отвлекут внимание, а может, и разрежут их напополам.

Аминта свистнул сотникам, показал два пальца, махнул рукой. Заревел рог — сотни сначала медленно, а затем всё быстрее набирали ход — вот они выскочили на гребень холма, заорали страшно, ринулись вниз — чудь быстро сбилась в ряды, пропуская лавину. Словене ощетинились копьями, но не выдержали — конница прорвала их ряды, начала рубить пешую дружину. Коттин вскочил, потирая руки, и тут же замер. Непривычный звук плыл над полем — будто дули в металлические трубы. Аминта что-то закричал, показывая рукой в сторону.

Из-под полога леса, в котором пряталась Онега, выплывали драккары русов — Коттин насчитал не менее десятка. Каждая ладья несла около тридцати коней. Всадники стояли пешими, били мечами в щиты, давали своим знак — держитесь!

— Всё? Это конец? — спросил богатырь, застёгивая кафтан на все пуговицы.

— Ещё нет, — тихо и грозно прошептал Коттин. — Будь возле меня — но не дёргайся и не вмешивайся, что бы ты не увидел. Поклянись не лезть! Скажи своим — пусть ничего не боятся, ни на кого не глядят, кто бы сюда ни пришёл. Живы будем — не помрём!

Коттин прошёл сквозь конников Аминты, уткнулся лицом в сено. Вздохнул запах — засушенный клевер приятно щекотал ноздри. Оставалось последнее средство. Плохое. Но выхода не было — приходилось играть роль, предложенную богами — роль, озвученную когда-то проклятым Фавном. Делать нечего — через пять минут конница ударит в уставшие чудские отряды. А у нас в засаде — две сотни. Спасти чудь может только чудо — впрочем, как и всегда. А конкретно — те самые боги. Что там плёл этот копытный козёл?

— Фавн, явись! — скрипя зубами, прошипел бывший Кот.

Позади кто-то хихикнул. Коттин быстро обернулся и обомлел. Фавн, собственной персоной, с наглым косорылым пятачком, крутыми рожками, длинным нервным хвостом и красными пьяными глазками, предстал перед ним. Да и боги бы с ним! Разве Коттин не видел этого прохиндея и в худшем виде? Видел! Но на этот раз древний божок держал за руку девочку-подростка лет одиннадцати, с белыми косичками и курносым личиком.

— Пьяная скотина! Не мог трезвым явиться? И зачем ты притащил сюда ребёнка?

— Узнаю неблагодарного Кота! Глупого Кота! Тупого Кота Баюна! — заблеял Фавн. — Вместо благодарности за спасение — одни оскорбления! Но я привык! За этого ребёнка я могу потребовать с тебя бочку золота!

— Что такое? Что ты там блажишь, старый козёл?

— Девочка, скажи тупому Коту, кто ты?

— Господин Коттин! — нисколько не смущаясь, промолвила девочка. — Вы меня не помните? Вы у нас кашу кушали, когда мой брат Ариант привёл вас из лесу, и вы были Котом!

— Она последняя! — похвалился Фавн, вдруг ставший совершенно трезвым, поглядывая на Коттина хитрым глазом с оранжевой склерой и чёрным поперечным зрачком.

— Кто меня видел Котом? — растерялся Коттин.

— Твоя последняя прямая кровь! Возьми меч Индры — пусть он исполнит своё предназначение!

— Нет! — взвыл Коттин, подняв кулаки в небо и призывая богов. — Нет! Такой ценой — нет!

— Цена приемлема — ты же не можешь заглянуть в будущее, чудак. Там Великая Пермь, государство чуди и тысяч других народов, от океана до океана. Да не верти башкой на юг и север — от запада до востока! Империя более великая, чем Рим, Константинополь или Халифат!

Только, — Фавн извлёк непонятно откуда крошечные песчаные часы, — у тебя не более трёх минут. Русь уже пошла в атаку. Они прорвутся, даже если ты кинешь свои жалкие резервы. Но если явится богиня… И ты в образе Кота — древнего заступника чуди, с мечом Индры ринешься в бой — новгородчина падёт, варяги уйдут. Ты знаешь, — Фавн фамильярно придвинулся к Коттину, — эти словене мне и самому не очень нравятся… заигрались в демократию… да в дружбу с Ганзой… ну их! Давай уже — каплю крови на меч…

— Каплю? Всего каплю? И всё произойдёт? Всё случится? Ради великой Империи?

— Поспеши, древний странник…

— Боги! О, боги! Почему вы не слышите меня!

— Поспеши…

— Как тебя зовут, дитя?

— Снежана… Дядя Коттин, да вы не бойтесь! Я потерплю!

— Всем отвернуться! — заорал Коттин на конников Аминты, так, что отшатнулся даже Фавн. Лишь странная девочка оставалась спокойной, глядя на Коттина светло-серыми глазами. Древний странник взял меч, по его светящемуся лезвию как всегда бежали знаки. На деревянных ногах Коттин приблизился к девочке, приставил остриё к груди ребёнка. Чуть нажал — на платьишке показалось красное пятнышко. Вот одна капля просочилась сквозь серый лён — прикоснулась к лезвию, зашипела и исчезла. Меч слегка завибрировал в руках бывшего Кота, издал низкий звук, засветился сильнее. В этот момент за холмом раздался рёв — заорали русы на лодках, послышались звонкие шлепки — всадники с конями спрыгивали в воду, не дожидаясь, пока судёнышки втащат на песок.

Коттин посмотрел в небеса, потом на меч — и нажал ещё чуть-чуть. Показалась ещё одна капля крови, но Снежана стояла, не мигая, лишь её щёки чуть побледнели, и руки задрожали. Капля крови потекла по лезвию меча, но в этот миг на плечо Коттина легла рука Фавна — от него несло, как из огромной бочки — от этого запаха можно было упасть без чувств. Коттин попытался оттолкнуть опять пьяного козлоногого, но Фавн нелепо взмахнул руками, поскользнулся. Его хвост хлестнул Коттина по спине, копыта взметнулись выше похотливой рожицы, и всем телом древний божок упал на меч. Как сквозь масло, меч прошёл сквозь тело ребёнка. Девочка медленно упала на спину, отталкивая руку Коттина.

— Ариант меня не взял в лес, — прошептала Снежана, — а я так хотела! Ведь он мой брат-близнец…

Глаза девочки закрылись, изо рта потекла струйка крови. Коттин, с выпученными от ужаса глазами, с волосами, вставшими дыбом, вынул меч, и, направив его в небо, возопил:

— Боги! О, боги!

Из меча в светло-голубые белёсые небеса ударил яркий луч, по небосводу пошла лёгкая рябь, словно от камешка, брошенного в воду. Люди Аминты, окружившие Первого, стали указывать на небо, громко переговариваясь. Взглянув вверх, Коттин увидел валькирий, которые, хрипло крича, пикировали на крылатых конях вниз, чтоб унести по Бильфросту, радужному мосту, погибших воинов. Коттин узнал Роту, Христу, других дев Одина. Убедившись, что небеса открылись, он в ярости повернулся к Фавну, чтоб порубить его в капусту. Фавн отпрыгнул, стал бледнеть, расплываться, дразня Коттина пьяными рожами — но глаза козлоногого смотрели мудро, проницательно.