появляющиеся уши и хвост, напоминают мне о моей истинной природе.
— Господин Арегор, — тихо обратился Бажан к главе, заметив, как тот, всё-таки всплакнул. — вы сказали, что этот котенок напомнил вам вас, но он же не ранен.
— Ему не обязательно быть раненым, чтобы напомнить мне о моей молодости. Тем не менее, я не смог оставить этого малыша на улице. И хотя в академии никто не держит животных, пусть вы, господин Вирлион, станете исключением. Если кто-то решит возмутиться, то смело скажите, что я разрешил вам держать котенка. И тогда все вопросы иссякнут.
Бажан не особо обрадовался такому исходу. С одной стороны он то был рад, что теперь у него будет котенок, но с другой он понимал, что это ответственность. Что если он привяжется к этому малышу, а с ним что-то случится. Как же Бажану потом это пережить.
Но мог ли он сейчас отказать господину Арегору после столь трогательной истории.
Едва ли.
Однако было в этой истории кое-что, что по-настоящему заинтересовало Бажана.
А именно древнее заклинание.
— Господин Арегор, а что же то было за древнее заклинание такое, благодаря которому господин Ауранос сумел излечить вас настолько сильно?
Господин Арегор услышав вопрос мальчика, встал с места и подошёл к окну, всмотревшись вдаль. Он молчал, словно хотел разжечь в Бажане ещё больший интерес.
Но по прошествии пяти ша, сказал:
— Знаешь, господин Вирлион, древние учёные говорят, что в этом мире ничто не забывается. Просто передается из уст в уста, пусть немного изменяется, но главное, что не забывается. Раньше я не особо в это верил, но с годами понял, что это, действительно так.
— Я не понимаю к чему вы клоните, господин Арегор, — Бажан встал со стула и оставив на нем уже спящего котенка, подошёл к главе.
— Когда-то, давным давно жил на свете один волшебник, у которого был духовный зверь. Но этот зверь когда-то был простым волчонком, которого этот волшебник подобрал из жалости, когда тот был ранен. Волчонок рос, а волшебник и не подозревал, что влил в него слишком много сил. И как-то вернувшись, однажды домой, он увидел, что в его доме ходит какой-то незнакомый и обнаженный юноша.
— Это же был тот самый волчонок?
— Господин Вирлион полностью прав.
Глава 63. Сделанного даже если и захочешь, всё равно уже не воротишь
Но по прошествии пяти ша, сказал:
— Знаешь, господин Вирлион, древние учёные говорят, что в этом мире ничто не забывается. Просто передается из уст в уста, пусть немного изменяется, но главное, что не забывается. Раньше я не особо в это верил, но с годами понял, что это, действительно так.
— Я не понимаю к чему вы клоните, господин Арегор, — Бажан встал со стула и оставив на нем уже спящего котенка, подошёл к главе.
— Когда-то, давным давно жил на свете один волшебник, у которого был духовный зверь. Но этот зверь когда-то был простым волчонком, которого этот волшебник подобрал из жалости, когда тот был ранен. Волчонок рос, а волшебник и не подозревал, что влил в него слишком много сил. И как-то вернувшись, однажды домой, он увидел, что в его доме ходит какой-то незнакомый и обнаженный юноша.
— Это же был тот самый волчонок?
— Господин Вирлион полностью прав.
— А что же было дальше?
— Волшебник не сразу поверил словам юноши и лишь когда увидел у того на боку шрам, понял, что он и есть тот самый волчонок, которого он когда-то спас. Так этот волшебник понял, что то заклинание, что он использовал не просто вылечило волчонка, но и позволило ему принимать обличие и стать похожим на обычных волшебников.
— А что же это за заклинание? Я имею ввиду, как оно звучит?
Глава на последний вопрос повернулся к Бажану и загадочно улыбнулся.
— А разве господин Вирлион сам не помнит этого заклинания?
— А откуда же мне его помнить?
— А как господину Вирлиону не помнить то заклинание, если сам он его придумал и сам же первым и использовал.
Бажан остолбенел. Остолбенел настолько, что едва не свалился на пол. И если бы господин Арегор не сумел вовремя схватить мальчика за предплечье, то Бажан бы уже сидел на полу.
"Неужели Палеан был гораздо, гораздо могущественнее, чем только можно себе представить?"
— Я рад, что сегодня этот котенок оказался у врат академии, ведь благодаря ему я сумел натолкнуть господина Вирлиона на новые размышления. И как знать, быть может, ты и вспомнишь то заклинание.
— Получается вы были духовным зверем господина Аураноса?
Господин Арегор кивнул.
— Но разве духовные звери не созданы для защиты своих хозяев? Они же служат волшебникам и другим расам лишь потому, что те сумели подчинить их. Неужели господин Ауранос тоже подчинил вас?
— Нет. Господин Ауранос даровал мне свободу после того, как я научился надолго принимать не кошачье обличие, но я сам не захотел уходить. Я позволил поставить на себя метку и добровольно согласился служить ему до конца своих дней. Но, увы, господин Ауранос умер раньше меня.
Закончив говорить, глава академии погрустнел. Он неспеша подошёл к столу и сел обратно за него.
— Однако, господин Вирлион же с самого начала хотел что-то спросить у меня. А я отвлёк его настолько сильно, что за окном уже наступила непроглядная тьма. Что же ты хотел узнать у меня, господин Вирлион?
Бажан тоже вернулся на свое место и взяв аккуратно котенка в руки, спросил:
— Господин Арегор, вы не знаете, как я могу связаться с Марионом?
Услышав этот вопрос глава даже немного выпучил глаза.
Нет, он конечно понимал, что рано или поздно Бажан задаст этот вопрос. Но он и не полагал, что это случится так скоро.
— Могу ли я узнать причину почему господин Вирлион решил связаться с господином Галлини столь внезапно?
— Я хочу распросить у него о личной жизни Палеана. Была ли та в его жизни, кого он любил и кем дорожил. Марион жил в то время и должен знать об этом не хуже самого Палеана.
— Но…
— Но что?
Бажан увидел, как посмотрел на него господин Арегор и тот взгляд выражал лишь одно — сочувствие.
— Но Палеан был развратником. Несмотря на то, что он был волшебником, он так и не встретил ту одну единственную волшебницу, с кем бы захотел разделить свою жизнь.
Бажан просто не знал, что сказать.
Что значит был развратником? Да как такое возможно? Да быть того не может.
Неужели такой великий и могущественный
