Алёна Реброва - Пути неисповедимых

— Если так пойдет дальше… — она судорожно вздохнула, вставая с земли. — Я пойду на реку, — она посмотрела на Арланда, а потом почему-то вдруг быстро кинула взгляд в мою сторону. Я тут же закрыл глаза, хотя их и не было видно под челкой, и сделал вид, что сплю.

— Не вздумай ходить за мной, — велела Бэйр и, взяв из сумки мешок со своими волшебными шампунями и мылом, отправилась к речке чуть ли не бегом. Видимо, ей хотелось побыстрее уйти от него, может даже ей хотелось скорее смыть с себя его стойкий запах.

Арланд не посмотрел на нее, только скосил в глаза в сторону, где она скрылась.

У меня зашумело в ушах, я насторожился.

«Если он сейчас ослушается и пойдет, я отправлюсь за ним», пообещал я себе и стал внимательно следить за каждым его движением.

В глубине души мне хотелось, чтобы он все-таки пошел, и я мог законно выплеснуть всю ту злость, которая во мне собралась.

Так прошло, наверное, несколько минут. Арланд неподвижно смотрел в костер, а я сосредоточенно наблюдал за ним до боли в глазах.

Медленно, очень медленно черты лица инквизитора ожесточились, а брови сдвинулись.

— Что же она со мной делает?… — пробормотал он и повернулся в сторону, где скрылась Бэйр. — Это же безумия, меня могут заметить… Но… — он всмотрелся в глубь леса.

Этот жест был решающим: посмотрев туда, он уже не мог отвернуться. Как гончего пса его потянуло в лес, и он не мог сопротивляться обуревавшим его инстинктам: мне хорошо знакомо это состояние, когда что-то животное внутри перекрывает разум.

Он поднялся и медленно, все еще сопротивляясь этому животному, пошел за Бэйр. Но вскоре, через пару секунд, его оставили сомнения, и он ускорил шаг, уже зная, что не остановится.

Я превратился в ласку и последовал за ним, ловко пробираясь по палой листве и не издавая ни малейшего звука.

По резко подувшему прохладному ветру я понял, что мы вышли к реке, и прыгнул в ближайший куст, откуда стал наблюдать. Неподалеку, метрах в двадцати от нас, раздавался плеск воды: там была Бэйр.

Арланд остановился на берегу, не решаясь не то что идти дальше, даже смотреть в сторону, откуда раздавались всплески. Я почти физически ощущал, как его рвет на две части.

Ему хотелось пойти туда, к ней, опять почувствовать то, что он чувствовал, когда она была рядом. Но еще ему хотелось оставаться человеком и стоять на месте, а лучше всего уйти и навсегда задушить в себе все эти чувства.

Мне были слишком хорошо знакомы эти моменты, когда злая и добрая сторона сталкиваются вместе, когда инстинкты берут верх над разумом и творишь ужасные вещи. Грызешь молодые деревья, чтобы сточить зубы, убиваешь себе подобных, чтобы сожрать их и наглотаться крови, мучаешь мышей, доводя их до безумного страха перед кошмарной смертью, поедаешь птенцов, хотя знаешь, что они после этого никогда не полетят… Я годами учился сдерживать это в себе, заглушать малейшие позывы к убийствам, которые неминуемо приходят за такими вот «зовами крови», как иногда называют инстинкты.

Но если у меня внутри бесится животное, то одни боги знают, что живет в душе Арланда… сердцем чую, это куда страшнее и опаснее.

Я следил за Арландом и за обеими его частями. Долго, очень долго они были на равных, и он не решался даже посмотреть в сторону Бэйр, но в итоге он все же не выдержал и посмотрел. Произошло то же, что и у костра: он не смог отвести взгляда, его опять потянуло туда могущественной силой желания.

— Всемогущие боги, не оставляйте меня, молю, дайте мне пожить немного хотя бы один этот час! — взмолился он тихо и стал расстегивать свою накидку.

Когда она оказалась на земле и сомневаться в намерениях Арланда уже было нельзя, я выскочил из-за кустов и, приняв свой истинный облик, прижал гада к широкому дереву неподалеку, так, чтобы Бэйр не могла нас видеть.

Инквизитор удивился, но не более. В силе он со мной тягаться не мог, как и в ловкости, он знал это, потому даже не попытался сопротивляться. Арланд только сильно напряг мышцы, когда я сдавил руками его плечи и посмотрел в глаза.

— Еще раз ты ее тронешь!!!… - зашипел я, раздумывая, что бы с ним лучше сделать.

— А если я закричу, и Бэйр все услышит? — спросил Арланд, когда я вынул у него с пояса ножик и приставил к его горлу.

— Посмотрим, как долго ты будешь кричать без головы!

— Ты вправду думаешь, что я боюсь смерти или боли? — спросил он с усмешкой. Инквизитор уже очухался и пришел в свое обыкновенное состояние. — Хорошо, оторви мне голову. А можешь перерезать горло моим же кинжалом: в этом будет некая приятная ирония.

— Нет, я придумал кое-что получше, — заверил я братца. — Кое-что, чего ты на самом деле стоишь.

— Сгораю от любопытства, — хмыкнул он и уставился на меня с неподдельным интересом.

Мы стояли на высоком берегу: от нас до воды было метра три. Заросшая тиной речка воняла болотом и была достаточно глубока для того, чтобы надолго удержать инквизитора в своих холодных водах.

Что ж, если судьба будет милосердна, Арланд запутается в водорослях и захлебнется болотной жижей.

С этими мыслями я схватил брата за ворот рубахи и одним мощным броском швырнул его прямо в реку, головой вниз. Сразу послышался приятный слуху булькнувший всплеск.

Я не стал ждать, пока Арланд выплывет или не выплывет, и взял его волшебную накидку, на подкладке которой были нарисованы спасительные руны. Накидка была не тяжелой, мне не составило труда схватить ее зубами и, превратившись в рысь, затащить на вершину одного из тысячи деревьев вокруг.

Спустившись, я быстро побежал в лагерь. Там в сумке Арланда я нашел черную вонючую жидкость в небольших флакончиках: именно ей он пользуется для создания татуировок на теле и именно ей он пахнет. Ведь важны не сами знаки на коже, а вещество, которое вводится в татуировки. Это вещество со временем растворяется в крови и поэтому его приходится обновлять каждый месяц, снова и снова прокалывая кожу, которая с каждым разом становится тверже и плотнее, после чего прокалывать ее труднее и больнее…

Я собрал все склянки, которые нашел в сумке, отошел подальше от лагеря и разбил их, вылив вещество на землю. Мерзкий запах раздражал меня. Я превратился в лису, быстро прорыл в мягкой осенней почве яму, в которую закидал землю с запахом и осколки. Получившуюся могилку я засыпал прелыми листьями и вернулся в лагерь.

Еще никого не было, потому я превратился в самого себя, улегся на плаще в прежней позе, так, как будто и не уходил никуда.

Вскоре вернулась Бэйр. Она была вся мокрая, но чистая, я чувствовал приятный запах ее шампуня.