Череп дракона.
…Он такой большой, что похож на острозубую скалу.
Моё безумное воображение вместо зала для медитаций привело меня на место гибели Заррха на Архипелаге! Оно кажется таким реальным, что я могу, обойдя череп справа, рассмотреть весь скелет, занявший целую долину, укрытую огненными незабудками, а хвост протянулся на далекий, синеватый в туманной дымке холм. Я стою и смотрю на эту выбеленную солнцем и дождями громаду, не зная, что чувствую: ненависть или благоговение.
И вдруг скелет начинает меняться.
Словно поддеваясь маревом, с далекого хвоста и до самой головы он обрастает чёрной шкурой, блестящей на солнце острыми шипами, неимоверно красивый и такой же страшный.
Провалы глаз затягиваются мелкочешуйчатыми веками, плотно сомкнутыми, но будто готовыми открыться в любой момент. Из крупных, как пещеры, ноздрей истекает дымок.
Чёрный дракон Заррх распахивает пасть, и я замираю, не зная куда бежать и забывая, что это лишь бред.
— Он сейчас испепелит меня! — стучит в голове.
Но Заррх лишь кашляет, дымно, но без огня, сплевывает кровь, и я вижу вдруг, что он весь изранен, отовсюду в его теле торчат огромные колья, некоторые ещё горят или тлеют.
— Так тебе и надо, — думаю я, глядя на задыхающегося в агонии монстра.
Или я думаю иначе?
Он снова кашляет, сплевывает что-то, и вдруг картина моего кошмара сминается и меняется, дополняется адской болью, и вот я уже смотрю на морду дракона, только что выплюнувшего вместе со сгустками пахнущей озоном крови — меня.
А он, замерев, открывает глаза, жёлтые дикие глаза умирающего зверя, и рычит:
— Я ж-же пр-редупреж-ждал! Никаких медитаций!
Голос выключает и видение, и боль, но я ещё долго не дышу, боясь, что изломанные кости вопьются в лёгкие, пока не понимаю, наконец, что шум мне не мерещится.
— Все вышли! — рычит кто-то и я сомневаюсь, точно ли я выбралась из транса. А ещё я безумно рада этому голосу.
Правда смысл слов ускользает, они приходят урывками:
— …предупредил!
— Мирр, ты знал!..
— …встречалась… чуть не убил…
Корвин так рычит, словно он издыхающий Заррх. Кто, интересно, так его ранил?
— Не было в плане, Кор. Просто вводная…
— У тебя вообще одна одаренная тут, — перебивает Корвин, — и ты упустил!
— Послушай, я в пять раз старше тебя!
— Мне плевать на твой возраст! Ты чуть не угробил её! Раз допустил ошибку, надо было меня звать! Нет, сам влез!
— Примитивный дар! Кто мог знать, что она умудрится уйти за предел!
— Примитивный?! Её всучили мне! Ничего странного? И я предупредил, нельзя медитировать! Тебе крупно повезло, что она умудрилась заякорить меня! И что я был рядом! Ещё пару минут и был бы тут один труп и один овощ!
— Так! Кор, учи её сам, — выходит из себя Мирр. — Забери на свой поток и не трепли нервы!
— Нет!
— Почему, Заррх тебя вразуми?! Она твоя! Работай!
— Я не прросил! Мне не до марафона! Ты прекрасно знаешь, чем я занят!
— Ну так откажись! Раз не готов — откажись от неё. Передай другому. Я навскидку назову пятерых, кто тебе ещё и камней отсыплет.
В ответ только злое рычание.
— Другим не отдашь. Ну, это действие стигмы. Так сними. Болезненно, конечно, проваляешься, с месяцок, зато потом никаких забот.
— Начнется охота, — шипит Корвин.
— Да кому нужен сорванный цветок?
— О-о, этот — многим. Меххаритт не утеряла ценности даже став матерью.
— Тебе-то что? Сейчас конечно стигма кровь в голову гонит, и не только в неё, но потом — будет все равно…
Рычание Корвина похоже на рык издыхающего Заррха…
А мне почему-то хочется посмотреть на Корвина. Зачем? — не знаю.
Но я открываю глаза и встречаюсь с желтыми, дикими глазами умирающего дракона…
Корвин, склонившись надо мной, держит ладони у головы и над сердцем, на лбу его собрались бисерины пота.
— Есть! — поймав мой взгляд, драконис кривит губы в гримасе отвращения, поднимается и, не задерживаясь ни секунды, уходит прочь.
А мне так хочется крикнуть "стой, не уходи!" — что приходится до крови закусить щеку, потому что я понимаю, сейчас во мне говорит метка, но не я сама.
Лично я — его не выношу! Как и их всех.
ГЛАВА 10. Да как он смеет?!
"И всё-таки как смеет он уходить?!" — подумала я, прежде чем снова открыть глаза. Привстала под ледяным взором преподавателя, огляделась — зал для медитаций был пуст. Отвесила себе мысленную оплеуху за всякие глупости в мыслях. Да и в целом, было за что.
Умудриться впасть в транс, усердно стараясь этого не делать, — могла только я. Дышите — не дышите! Додумалась.
— И как же тебя угораздило, старательная ты наша? — Аррмирру Турмалису, в быту Мирочке, тоже было очень интересно. — Что за техника экстренного погружения?
Я нервно хихикнула. Выдать ему, что ли, свою "технику"? А почему бы и нет. Хорошая мина при плохой игре никому не мешала.
— Задержка дыхания, — с умным видом сообщила я. Ну как с умным: губки надула, глазки в кучку. Могу представить всю глубину умности этого вида, но тут уж на что хватило моральных сил.
— М-м, — озадачился Мирочка. — Вычитала где-то?
Я еле удержалась от смеха, буркнув:
— Сама додумалась.
Это что, реально один из методов?
— Довольно опасный способ. Если при входе в транс "забыть включить дыхание", можно в первые минуты умереть от асфиксии. Тебе ещё повезло, что ты просто заблудилась в коридорах подсознания.
Тебе, видимо, тоже. Я вспомнила про "труп и овощ на выходе" и поёжилась.
— А-ха, — сипло согласилась с преподавателем. Ни труп, ни овощ меня не привлекали. Хоть и подумывала о смерти в последнее время, но как представился шанс — сразу перехотела.
— Раньше пробовала?
Стать трупом?
Была попытка, да. Этой ночью. Или всё-таки сон? Да нет, мисс Зерби ясно дала понять, что я вывалилась на клумбу. И зря я всё-таки не спросила, как я оказалась в постели. Нервно мне что-то из-за этого провала в памяти.
— Пробовала медитировать прежде? — напомнил о вопросе Мирочка, и я покачала головой:
— Нельзя же без страховки.
Преподаватель дёрнул щекой, но не прокомментировал качество страховки. Видно верил, что я не слышала, как он опростоволосился.
— Дар давно открылся? — спросил вместо этого.
Я подавила недовольную мину, заменив её незамутненным удивлением. Тоже небось какая-то фигня получилась, ибо Мирочка очень скептически фыркнул и уточнил:
— Особая тонкость слуха давно развилась?
Интересно, откуда они знают именно о слухе. Это метка сообщает? Но спросила я о другом:
— Да какой же это дар? — и вытаращилась ещё глупее, чем было, и кусая губы, чтобы не сказать "примитивный".
— Конечно. Любая аномальная способность, не свойственная обычным людям, — голос Мирочки стал каким-то медовым, — и есть дар.
— Чей? — тут же спросила я ехидно.
Но Мирочка вдруг стушевался, и даже закашлялся, прежде чем ответить:
— Хм. Природы?..
Он это даже не столько утверждал, сколько спрашивал.
А я просто вскипела от негодования. Он что, тут намекает мне, что все эти отличные от человеческих способности людей — их дар нам? Драконий дар людям?
Драконы совсем потеряли совесть? Отняли наш мир, нашу историю, наших хранителей, а теперь ещё и пытаются выставить нас убогими нищебродами, которых облагодетельствовали, всучив некоторым из нас "свой дар"?
— Тебя что-то смущает? — вздернул светлую бровь драконис.
— Нет. Всё чудесно, — я хлопнула глазками, подавляя недовольство. Странно, что метка не зудела на мою злость.
— Так давно у тебя открылся дар? — вернулся к теме Мирочка.
— А вот знаете: в женщине должна быть загадка! Так говорила моя няня.
