- Да не боярин я. А ты, значит, пришёл в ополчение? Сколько тебе лет, мальчик?
- Я не мальчик! Мне уже… четырнадцать… будет… совсем скоро.
- Ну-ну. Можно твою секиру?
Паренёк вцепился в своё оружие, как боярский сынок в сладость:
- А не заберёшь?
- Не волнуйся, просто посмотрю.
Бэр принял из рук мальчишки секиру, повертел. Рукоять вырезана неумело, металл лезвия покрыт окалиной, но от неосторожного движения на пальце выступила кровь.
- Добро. Хорошее оружие. Но почему так изуродовано? Кто рукоять делал?
Паренёк густо покраснел и выдавил, уставившись в землю.
- Сам.
- А ковал кто?
- Отец.
- Вот что, где твой отец? Мне как раз нужно много хорошего оружия… Парень, ты чего? – мальчишка зарылся лицом в густой мех шубы Бэра и заревел. Оборотень сквозь всхлипы разбирал слова:
- Хазары… В прошлом году… Мать, сестрёнка. А в этом… Я из леса с дичью… А вместо кузни… от отца кости… и эта секира… без ручки. Все дома целы… а наш… кузня. – тут он заплакал с такой силой, что слова потонули в непрекращающихся рыданиях.
Бэру разрывало грудь, хотелось завыть в голос, обратиться волком и убивать, убивать, убивать, рвать глотки, дать выход звериной ярости.
- Ну-ну, ты же взрослый хватит. – утешал он, едва подавляя лютое рычание.
- Боярин, мне больше некуда идти, только к князю в войско. А тут эти и смеяться.
- Ладно, сейчас пойдёшь со мной, а завтра посмотрим, какой ты воин.
Глаза парнишки тут же высохли. Он посмотрел в лицо боярина. Молодой, борода только начала расти, но волосы седые. Не как у стариков, у тех белые как снег или молоко, а у него будто пепел. На лице шрам, глаза ровно тёмный булат, высок, широк в плечах – настоящий воин.
- Не обманешь? – Бэр только улыбнулся в ответ, чисто, открыто, как улыбаются только честные люди.
- Как твоё имя, витязь?
Парнишка немного смутился.
- Маковцвет.
- Оно тебе не нравится?
- Разве это имя для воина? Но так хотела мама. – на глаза опять навернулись слёзы.
- Не реви. Как тебя обозвали, Волчонок? Будешь Волчонком?
- Буду.
- Ну вот, подрастёшь, станешь Волком. – паренёк с удивлением заметил как боярин запнулся, губы чуть дрогнули.
- А меня зовут Бэром. – тяжёлая, теплая шуба опустилась на озябшие плечи.
- Куда пойдём?
- На княжий пир.
Волчонок не верил своему счастью: первый день в городе, а уже попал в княжеские хоромы, казавшиеся сказочным дворцом. Такого богатого убранства он и представить не мог. Стены расписаны красками, золотые гамаюны и жар-птицы на ветвях сказочных деревьев с серебряными листьями, даже потолок в ветвях с золотыми яблоками. Богатство одежд просто слепило. На пир все одели самое лучшее, стараясь превзойти остальных роскошью, только Бэр выбрал одежду попроще, хотя на пояс повесил просто сказочный меч. Для парнишки одежд не нашлось и Бэр обкарнал кинжалом свою лучшую рубаху, штаны, приволок откуда-то сапоги подходящего размера. Получилось мешковато, но всё же лучше чем лохмотья.
- А моя секира?
- Оставь здесь.
- Нет.
- Ну хорошо, заткни за пояс и пойдём.
Бэр повёл Волчонка по расписным коридорам, всё яснее слышались смех и здравицы. Дубовые двери, распахнувшись, впустили их в большой зал. Князь Владимир поднялся и прокричал:
- Да здравствует наш победитель!
Волчонок чуть не оглох от грянувшей здравицы.
- Бэр, – продолжил князь – выбирай себе место, сегодня хоть рядом со мной садись!
- Спасибо, Владимир, где мне рады, туда я и сяду.
Бояре насупились, а стол богатырей взорвался криками.
- К нам, Бэр! Иди к нам! И мальчонку тащи!
Тут поднялся один воин, отбрасывая на середину стола ополовиненного гуся:
- Что бы я сидел за одним столом со зверем!!! Да он с собой нищего приволок! Вы посмотрите на его мальчишку!
Волчонок, смутившись, попытался спрятаться за широкую спину, а Бэр, не выдержав, прорычал:
- Этот мальчишка пережил больше чем ты, Ратибор!
- Да что мог пережить нищий?! У него поди и дома нет!
- На язык ты остер, а как насчёт меча?!
- Сейчас увидишь!
- Ратибор, уймись! – донеслось из-за столов. Но они уже обнажили мечи. Волчонок полетел за богатырский стол, его поймали, вручили кабанью ногу, ковш квасу, а у входа уже скрестились клинки. – теперь никто не посмеет вмешаться в священный бой, за сражающимися на мечах следят боги.
Ратибор с рождения был воином, учеником самых дорогих учителей, знал множество приёмов, уловок и подлостей, но никак не мог поразить Бэра.
- Ты умрёшь! – орал он, брызжа слюной, страшно кривя рот, уродуя черты грубого, но красивого в этой грубости лица. Бэр лишь мрачно ухмылялся в ответ.
Внезапно он обрушил удар. Ратибор пытался отбить, но половинка его меча со звоном упала на пол, руку заморозило, а в голове вспыхнули звёзды. Оглушённый он не устоял на ногах. Пал тяжело, красиво, даже стены задрожали от грохота.
- Лекаря! – приказал оборотень, чувствовавший, что ещё пожалеет о сохранённой жизни, но убийство на глазах у князя могло перечеркнуть все его труды.
Богатырский стол разразился хлопаньем ладоней, криками одобрения.
- Извини, князь, я испортил тебе праздник.
- Бэр, его испортил не ты, а этот болван. Ты повёл себя досто
но, и мы пируем дальше.
Владимир поднял чарку с цареградским вином и прокричал.
- Да здравствует, Бэр!
Стол богатырей грянул множеством голосов, даже несколько старших бояр поддержали здравицу. Бэр хотел покинуть пир, но его силой усадили, заставили есть, пить. Мальчишка смотрел с восторгом и обожанием, а ещё он ловил на себе бесстыжие взгляды сенных девок, многообещающие – молодых боярынь и жадный взор девушки, надоевшей хуже горькой редьки, первой красавицы – Алёны.
Едва добравшись до каморки Бэра, Волчонок тут же уснул, впрочем, не выпуская оружия. Счастливая улыбка играла на губах впервые за последние месяцы. Оборотень осторожно высвободил из его объятий секиру и понёс в кузню.
Утром его разбудил счастливый мальчишеский визг. Волчонок целовал сияющее, будто солнце лезвие на прочной дубовой рукояти, украшенной затейливой резьбой и вопил.
- Бэр, смотри, какая красивая! Кто это сделал?
- Наверное, твой отец приходил ночью из Вирия, полировал, чтобы его сын мог стать ополченцем.
- А резал кто? Отец отродясь резака не держал.
- Ну откуда ж я знаю, какие у тебя родственники.
Мальчишка сделал вид, что поверил, но глаза горели благодарностью.
- А теперь собирайся, и пойдём смотреть, что ты можешь.
Могучий чёрный конь вынес их за городские стены. На морде непривычная узда без удил, петля просто охватывает голову не причиняя боли. Бэр легкими движениями давал коню понять, чего хочет, и тот бесприкословно подчинялся. Во всей Руси не было больше такого наездника, которому было достаточно чуть коснуться скакуна, чтобы приказать, а не раздирать коню губы удилами.
В поле уже стояло двухтысячное ополчение, Бэр ссадил мальчонку и отправил в толпу, а сам, не слезая с коня, гаркнул.
- Кто не боится холода, раздевайся до рубах.
Четверть сбросила одежду, остальные зябко кутались, Бэр поискал глазами – Волчонок передёргивал худыми плечами, но одёжку сбросил.
Упрямый парень – мелькнуло в голове, а в голос рявкнул.
- Одетые – обратно, остальные – подхватили одежду и за мной.
Он заставил их бегать. Гонял очень долго, отсеивая слабых. Когда осталось человек двести, приказал бежать к молодецкой, там уже началась раздача доспехов и оружия. Кто-то дёрнул за одежду, Бэр обернулся и увидел рядом с конём Волчонка.
- Бэр, а мне не досталось кольчуги, все велики.
- Ты добежал? Вот молодец! Пришёл в ополчение, а попал в охрану князя!
- Не обманываешь?
- Ты мне не веришь?
- Верю.
- Ну вот. А кольчуга… я кузнецам прикажу, они за неделю сплетут. Ты себе лук по руке уже нашёл?
Парнишка с гордостью показал лёгкий хазарский, такой не всякий взрослый осмелится, а он закряхтел, согнул, набросил тетиву. Брови Бэра взлетели вверх:
