Самый крепкий мочевой пузырь оказался у Андрюхи Саврасова. Дальнейшие события показали то, что я правильно выбрал место засады. Главарь не пошел, туда, где отливали четверо его вассалов, двинул аккурат в мою сторону. Думаете я случайно угадал? Вовсе и нет, элементарный расчет на основе многочисленных наблюдений Ивана за посиделками этой гоп-компании. Просто Андрей, когда хотел помочиться, всегда посещал одно и то же место, то есть отлучался именно туда, где я его в данный момент и поджидал.
Удалившись от костра и взглядов товарищей поглубже в чащу ивняка, Саврас оказался буквально в метре от меня. Стоит отметить, что я все-таки проявил гуманизм, позволив будущей жертве отлить, даже молнию ширинки дал застегнуть. Лишь после этого нанес ребром ладони удар в район сонной артерии, несильный, но вполне достаточный, чтобы отключить сознание человека примерно на полчаса. Результат получился вполне предсказуемым. Саврас отрубился без звука и непременно грохнулся бы на землю, не придержи я его тело и не уложи аккуратно на травку. Пусть побудет здесь до поры до времени, а я покамест с четверкой остальных моральных уродов разберусь.
Расстегнув куртку Андрея, нащупал под мышкой кобуру скрытого ношения и извлек оттуда «Орлан 96» боевой излучатель, обязательный для ношения офицерским составом имперской армии. Сам лучевик относительно небольшого размера, при этом весит больше килограмма — это из-за емкой электрической батареи, изготовленной из какого-то ужасно дорогого сплава. Удобная рифленая ручка органично легла в руку, указательный палец как бы сам собой расположился на спусковом крючке.
Осмотрел ствол. Интуитивно понятное оружие, хоть раньше мне приходилось оперировать лишь кинематикой, то есть обычным пулевым огнестрелом. Лазеры на большинстве тех образцов имелись, но использовались лишь как средства для более точного прицеливания. Итак, чтобы начать стрельбу вот эту пимпочку с рычажком нужно двинуть вверх большим пальцем и установить требуемый режим стрельбы короткими, длинными импульсами, или непрерывно на весь заряд батареи. Далее навести на цель, слегка нажав на спусковой крючок, для активации светового целеуказателя. Когда довольно яркая красная точка высветится в нужном месте, например, на лбу врага, следует дожать до предела спуск, и в голову жертвы бьет мощный луч. Как результат, кожа и костная ткань мгновенно испаряются, луч проникает в мозговое вещество, которое тут же вскипает со всеми вытекающими для жертвы последствиями. Хорошая штука, ничуть не хуже обычного армейского пистолета, стреляющего традиционными пороховыми патронами, ну, или штурмовой автоматической винтовки с разгонным гаусс-блоком. Вот только лучевик работает абсолютно бесшумно, Иван в этом неоднократно убеждался во время тренировочных пострелушек саврасовских. Кстати, ребята стреляли не по пустым бутылкам, а наполненным водой, отчего те взрывались весьма и весьма фейерично. Мозг, по сути, та же самая емкость с жидкостью, поэтому ожидаемый эффект должен оказаться аналогичным.
Активировал ствол и, уже не таясь, двинул к берегу реки, где на бревнышках продолжали бакланить мои недруги. В сгустившихся сумерках на меня поначалу не обратили внимания, посчитали, что вернулся их лидер. Я же привычно будто в тире принялся отстреливать глумившихся когда-то над несчастным калекой гадов. Первым лёг Колька Васильев, за ним на тот свет поочередно отправились Венька Заикин, Олег Ромашов и Толик Спицын.
Удивительно, но в процессе расправы я не испытывал абсолютно никаких эмоций ни мстительной радости, ни брезгливости от вскипающих мозгов, как следствие, вылезающих из орбит глаз, характерных звуков лопающихся барабанных перепонок и бьющего со свистом из всех дыр человеческой черепушки перегретого пара. Я привычно делал свою работу, удовлетворение результатами которой наступит лишь после успешного её окончания.
Поскольку стрелял в головы, контролить никого не пришлось ибо с вскипевшими мозгами люди не живут. Отметил про себя, что лучевик работает намного чище огнестрела, практически без брызг крови, мозгового вещества и раздробленных костей черепа. Кое-что, конечно вылетело, но это мизер в сравнении с тем, во что превращает человеческую башку разрывная гаусс-пуля, или хотя бы самая обыкновенная выпущенная из традиционного огнестрела посредством порохового заряда.
Ну все, с этими покончено. Теперь переходим к следующему акту марлезонского балета.
Притащить тело Андрея Саврасова к реке для меня не составило ни малейшего труда. Усадил на землю и легкими похлопываниями по щекам начал приводить недруга в чувства. Дождавшись, когда глаза парня распахнутся достаточно широко для того, чтобы тот начал осознавать положение, в котором оказался по собственной дурости и вопиющей недальновидности. Расколошматили бы в хлам башку Ваньке Силаеву перед тем, как скинуть в воду, не было бы у них нынче проблем. Короче, сами себе злые буратины. Ну это я рассуждаю, «глядя со своей колокольни», то есть, оценивая ситуацию с точки зрения профессионала, для которого контроль трупа — стандартная процедура. М-да, сколько интересного и необычного можно иногда узнать о себе. Убить реального человека — это вам не отправить виртуального сидельца на перерождение, тут сноровка, выработанная в процессе длительной практики требуется. Судя по хладнокровию, с каким я кончил четверых парней, этой самой практики в моей жизни было более, чем достаточно.
— Жопа⁈ — удивленно-недоуменно воскликнул Саврасов. — Ты же, того… ну сдох вчера. Я лично проверил пульс, ошибиться не мог.
— Как видшь вскресс, чтоб, значт, накзат вас гадв. — Чёртова дикция, хоть и стараюсь говорить медленно, все равно получается невнятно. Впрочем, мои слова, вроде бы, доходят до сознания испуганного до усрачки предводителя местной шпаны. К тому же, легкие вечерние сумерки не помешали ему рассмотреть аккуратные отверстия в головах своих дружков и болтающиеся на жгутах нервных волокон выскочившие из глазниц под давлением пара их зенки. Зрелище, скажу вам, не для слабонервных.
— Ты что творишь, урод⁈ Тебя же повесят!
— Ха, насмшл ежка голй задницй! — Стараясь изобразить как можно более сардоническую ухмылку, выдал я. Судя по реакции парня, мне это отлично удалось. Так оно и немудрено, при моей-то «красоте», можно было особо не корячиться с реализацией сценического образа. Тут бы сам Станиславский с Немировичем-Данченко дружно завопили бы: «Верим!». — Нет, Дрюш, эт не я, ты грхнул своих држков, а потм спугавшсь сдеянного, выстрлил сам сбе в бшку. — Сука, проклятый речевой аппарат, всего-то пара невнятных фраз слетела с моих губ, а устал, будто вагон угля разгрузил. Практиковаться нужно начинать, как Цицерон в свое время. По свидетельствам современников этот древний римлянин выходил на берег штормового моря и распинался перед дельфинами и акулами, перекрикивая звуки прибоя и ветра.
— Ваня, Иван… не делай глупостей! — Ага, теперь уже не Жопа, а Ваня, Иван. Вспомнил, как меня на самом деле звать-величать. А я-то (точнее настоящий Силаев) даже предположить не мог, что оно ему известно.
Дальнейшие разговоры вести посчитал излишней тратой времени и сил. Вот стану таким же говоруном, как Цицерон, тогда и подискутируем со всяким охочим до словесных баталий индивидом, желательно женского пола. А пока, пардонте, язык во рту еле шевелится от переизбытка произнесенных слов.
Силой усадил Андрея на бревнышко, примерно на ту позицию, с которой стрелял по его дружкам. И поднеся к виску парня ствол «Орлана», без колебаний нажал на спусковой крючок. Убедившись в том, что «Бобик» сдох окончательно и бесповоротно, начал действовать будто на автомате. Аккуратно и со всем тщанием протер оружие обнаруженной неподалеку от костра тряпицей. Затем, удерживая ствол двумя пальцами через всё ту же тряпку, поочередно обошел приятелей Саврасова и оставил на лучевике их потожировые вместе с отпечатками пальцев. Наконец вложил оружие в руку его покойного владельца, не забыв отставить на нем многочисленные следы его пальчиков для будущей процедуры дактилоскопии. Пистолет, разумеется, упал на землю, но по сохранившимся на нём отпечаткам любой следователь легко составит картину преступления.
