Бажану пришлось смолчать и приняться умываться. А после, оба мальчика покинули комнату, оставив там одного Байана, который собирал линейки и бумагу, причитая, что никуда не успевает.
Спускаясь по лестнице, Бажан решил, всё же, спросить то, о чем хотел спросить вчера:
— А почему нужно перешагивать через ступеньку на этой лестнице? Дело только в этой лестнице или они все такие?
— Каждая деталь в этом замке может выглядеть, как что-то обычное, но это не так. Даже эта лестница, хотя и выглядит, как обычная лестница, но даже у нее есть свой механизм. Стоит тебе ступить на следующую ступеньку, а не переступить через нее, то в тот же момент, все ступеньки исчезнут и ты упадешь в подземелье. Так что спускайся правильно, иначе если ты совершишь ошибку и окажешься в подземелье, то неизвестно, когда тебя смогут найти. И да, все лестницы в этой академии подобны этой, — спускаясь, объяснял Лин.
— А что насчёт дверей на стенах? Для чего они?
— За этими дверьми находится множество тех вещей, о которых нам нельзя знать. Мой отец говорил мне об этом, за несколько дней до моего приезда сюда. Он сказал, что на некоторых этажах этого замка есть стены, на которых висят двери и что эти двери очень опасны, вот почему лучше на них даже и не смотреть.
— Если они так опасны, то зачем тогда находятся здесь? Что если кто-то не будет знать, что они опасны и решит дотронуться до одной из них? Что же тогда будет? — поинтересовался Бажан, спустившись с лестницы и повернувшись лицом к Лину.
— Не знаю, что именно тогда будет, но явно не что-то хорошее, — ответил волшебник и взглянув на руки Бажана, уставился на него вопросительным взглядом.
— Что такое?
— Где твои перо и бумага?
— А? — Бажан только сейчас заметил, что в руках его соседа находились стопка бумаг и длинное изящное перо, а у него самого в руках не было ничего.
— Я, кажется, забыл взять их с собой, — виновато улыбнулся Бажан и тут же добавил, — но я сейчас же схожу за ними. Только никуда не уходи, пожалуйста.
— Я подожду тебя только пять ша, если к концу этого времени ты не успеешь, то будешь один искать класс, — наигранно важно произнес Лин, делая вид, что, действительно, уйдет.
— Хорошо, хорошо! — кивнул Бажан и побежал по лестнице, чуть не забыв переступить через ступеньку.
— Осторожно! — воскликнул Лин, но, к счастью, Бажан смог подняться наверх без происшествий и не оказался в подземелье.
Когда юный господин Аларнон остался в коридоре один, то подойдя к небольшому окну, подумал:
"Я чувствую, что этот Вирлион доставит мне немало неприятностей".
Конечно мальчик мог собраться и уйти, не став совсем дожидаться соклассника, но Лин Аларнон не мог так поступить. И не потому, что он был благородным господином, который должен держать свое слово, нет, что-то неведомое держало его и не давало уйти, а сердце, несмотря на то, что разум говорил, что заводить дружбу с Бажаном может быть опасно, но сердце, говорило иначе. Сердце, словно, велело подружиться с юным господином Вирлионом, словно такова была судьба.
Возможно, судьба была, действительно такова.
Дождавшись Бажана, оба мальчика отправились искать нужный кабинет, но обойдя несколько этажей, ища их класс, и в какие бы кабинеты они не заглядывали, всё оказалось безрезультатно. Ведь все, находившиеся там ученики выглядели гораздо старше их.
Осознав, что на первый урок они уже не попадут, оба мальчика сползли по стене на пол и согнув ноги в коленях, посмотрели друг на друга. Лин уже было собирался сказать, что надо не сдаваться и продолжать искать дальше, но он и сам, слабо верил в успех.
Так как академия состояла не из двух или трёх этажей, нет, всего этажей в замке насчитывалось около двенадцати и каждый этаж не просто состоял из разных коридоров, которые были либо слишком узкие, либо же, наоборот, слишком широкие, но и множества лестниц, что либо казались такими длинными, словно веревка, что создавала впечатление, что никогда не дойдешь до нужного этажа, то лестница могла и вовсе быть настолько короткой, что чтобы добраться до следующего этажа хватило бы совершить лишь несколько шагов. И всё бы было хорошо, если бы только знать, куда идти.
Несмотря на то, что Лин знал о множестве вещей, что находилось в академии, всё же, он не знал, где и что именно находится, а спросить вчера у госпожи Мараны, на каком из этажей будет проходить их первый урок, не додумался не Лин, не Бажан. Да и сама госпожа Марана позабыла это сделать.
Неизвестно сколько они бы продолжили так сидеть, если бы не услышали писклявый голос, который приближался с каждым шагом.
— Что расселись, как тыквы на грядке? — с ехидством, спросил Кир и подойдя к мальчикам, окинул их надменным взглядом. — Настолько важные, что не желаете даже посещать занятия?
— Это не так! — решительно произнес Бажан и поднялся с пола. — Мы обошли несколько этажей, но так и не нашли ни одного класса, где были бы волшебники нашего возраста.
— А спросить вчера у госпожи Мараны на каком этаже будет урок, мозгов не хватило?
— …
— …
— Да уж, наградила же академия соклассниками. Скажите спасибо, что я пришел в кабинет одним из первых и заметил на столе список с именами учеников — недовольно произнес Кир, но, несмотря на то, что его голос звучал недовольно, всё же, в нем слышались еле заметные нотки беспокойства.
— Так значит ты заметил, что нас нет и поэтому пошел искать? — поднявшись, Лин отряхнул свою одежду, что была синего цвета, как и у всех учеников академии, которые принадлежали к расе волшебников. И, хотя, вся одежда была полностью синего цвета, всё же, одна яркая деталь присутствовала на ней, а именно — вышитый на спине цветок нежно-розового цвета. Цветок камелии.
— Больше мне делать нечего, как искать вас и тратить свое драгоценное время, — фыркнул Кир и повернулся к волшебникам спиной. — Но если хотите, всё-таки, успеть до того, как колокол огласит о начале урока, то вам лучше идти за мной.
Так Бажан и Лин последовали за юным господином Актороном, что причитал всю дорогу до кабинета о том, что если бы не он, то эти два неумёхи, так бы и сидели на полу и не знали что делать. И что только благодаря ему они смогли найти свой класс.
Как выяснилось, нужный кабинет оказался на седьмом этаже, до которого изначально оба мальчика не поднялись,
