зависти, уверяю тебя. С ними совсем неудобно.
Анаис смущенно отвела взгляд. Со своим совсем еще детским телом она чувствовала себя белой вороной среди «настоящих женщин»; ко всему прочему у нее еще оставался страх перед баней несмотря на собравшуюся здесь компанию. Анаис осторожно присела с краю ближе к выходу.
— Чернавушка, не в бровь, а в глаз! — засмеялась Прасковья. — Анечка, это Дана и ее озорная дочурка, Чернавка, если Вы еще не знакомы, конечно же.
— Не знакомы, Прасковушка, — отозвалась Дана. — У Анечки такое подтянутое, мускулистое тело, как у мальчиков. Неожиданно.
— Мамаа, — хихикнула Чернавка и бессовестно стала рассматривать Аньку с головы до ног, отчего та еще больше съежилась и закрылась. — Ведь все дети так выглядят! Не преувеличивай! Да чего ты стыдишься, Анькаа, такая девка красивая и прикрывается! Чего мы там не видели?
— Чернавка, зараза ты, конечно, — наигранно возмутилась Дана. — Это не Анька стыдится себя, а ты ее смущаешь!
Чернавка только заливисто рассмеялась.
— Ты! — послышался из-за глубины грубый скрипучий голос. По всему телу Анаис побежали мурашки, из глаз от страха потекли слезы. Мгновение — к девушкам и женщинам присоединился старый сутулый худющий дед с красной обгорелой кожей и длинной седой бородой, из рук которого выступали многочисленные березовые ветки, напоминавшие банный веник.
— О, банный дедушка пожаловал! — Чернавка улыбнулась во весь рот, хитро прищурив глазки. — Как поживаешь?
— Поживал себе хорошо, пока не увидел, что в моей бане завелась дрянь, — злобно проворчал дед. — Нечего ей здесь делать! Вон отседова!
— Прости Анечку, банный дедушка! — взмолилась Прасковья. — Она не со зла.
— Пришла как-то эта дрянная девчонка, завалилась я бы сказал, не спросила разрешения даже! При чем явилась она поздно вечером, когда я уже мылся, никакого уважения! Так она еще бранные слова выкрикивала! — вскипел дед.
— Да я один раз ругнулась! — отозвалась Анаис.
— Ну не знала она правил, банный дедушка. Она очень хорошая девочка, клянусь тебе! — продолжала настаивать Прасковья.
— Ничего не знаю, пусть валит отседова!
— Банный дедушкаа, — непринужденно вступила в разговор Чернавка. — Вот я столько здесь нарушила правил, ты же знаешь! А ты девку, которая не знала правил, клеймишь позором. Прости ее уж, она больше так не будет.
— Ты не разом все правила нарушала… — продолжал занудствовать дед.
— Но я о них знаю и знала, — перебила Чернавка. — А она нет.
Банный дедушка задумался.
— Ну прости ее, дедуляя! — кокетливо проговорила Чернавка. — Ты же добрый на самом деле…
— Ага, добрый, — проворчала Анаис, и все посмотрели на нее с укоризной. — Он меня пытался убить!
— Если б я пытался тебя убить, девка, то я бы давно уже это сделал, — злобно ответил дед. — Ладно уж, пусть остается! Только пусть обязательно выполняет все правила до единого! Иначе зажарю до смерти!
— Спасибо тебе большое, банный дедушка! — поклонилась Прасковья. — Век тебе не забудем!
— Прасковья, а правда, что Борис, алкаш местный, тебя обрюхатил, а? — подозрительно спросил банник.
— Да что ты такое говоришь, банный дедушка, неужто ты Аркашкиных бредней наслушался!? Он же брешет, как дышит! — оскорбленно воскликнула Прасковья.
— Мне все равно, кто там брешет, а кто нет, — пробурчал в ответ банник и принялся рвать на руках березовые листочки. — Надеюсь, Вы все тут знаете, что я не люблю брюхатых и нечистых баб, да и в принципе баб…
Чернавка рассмеялась так сильно, что прилегла на сидении.
— … особенно хохочущих! — злобно добавил банник.
— Да ладно тебе, дедушкаа! — отмахнулась Чернавка. — Я уверена, что ты меня любишь больше всех!
— Ах ты егоза какая! — поворчал банник в ответ. — Вся в мать. Учти, придешь ко мне как-нибудь погадать на суженого-ряженого, а я как подойду сзади, так испугаю до чертиков, что будешь потом кошмары видеть, как выходишь замуж за страшного невиданного зверя!
— Не, ты уже не сможешь меня испугать, — хитро улыбнулась Чернавка. — Ведь ты уже сам поведал о своем коварном плане.
— Хитро-хитро! — ответил банник, почесав седую голову рукой-веником. — Да только настаиваю по доброте душевной, чтоб не шутила так над нечистой силой, как твоя мать. Она-то дошутилась!
— Это правда, Чернавка, — грустно ответила Дана и плеснула воды на камни. Они зашипели, словно змеи, а в воздухе стало еще душнее и тяжелее дышать. — Лучше так не шутить!
— Ну хорошо, мамаа.
— Дедуль, я тебе гостинцев принесла: меда там, хлебушек прям с пылу с жару, — заискивающе произнесла Дана и кокетливо потерлась баннику щекой о его костлявое плечо.
— Что, опять тебе суставчики излечить да косточки укрепить? — впервые за все это время воодушевился банник.
— Схватываешь, как всегда, на лету, — произнесла Дана и легла на живот; тем временем банник принялся усердно хлестать ее спину своими руками-вениками.
— А Вы не знаете, что здесь делал Петька? Это мальчик, который был здесь до нас, — неожиданно полюбопытствовала Анаис.
— Ох-ох, бедный мальчишка этот Петька! — озабоченно запричитала Прасковья. — Так хворает сейчас, страшно подумать только!
— Мальчуган выглядел, как ходячий мертвец, — блаженно потянувшись, произнесла Дана, с каждым ударом ощущая всем телом невероятную легкость и непринужденность.
— Обречен Ваш Петька, — пробурчал в своей привычной манере банник. — Притащили его мне эти глупые тетки, мол: «Вылечи, банный дедушка, век не забудем!». Да только ничего уже не поделать. Поздно они его ко мне приволокли. Да и раньше не смог бы излечить. Я даже наказал вернуть им себе гостинцы, которые мне предназначались. Мальчугану сейчас важнее.
Чернавка, почуяв свою нужность в данный момент, незаметно пододвинулась к Анаис и нежно приобняла ее. Та слегка вздрогнула от неожиданности, но, ничего не сказав, просто положила голову на мягкое Чернавкино плечо. Анаис не плакала, но не проронила за день больше ни слова.
На следующее утро после очередных своих тренировок Анаис преисполнилась некоторой решимостью, но прежде, чем сделать дело, на которое она сегодня осмелилась, она по обыкновению своему заглянула к Прасковье. Та, как обычно, безмерно была рада, что Анаис зашла к ней в гости, однако удивилась, когда та попросила налить в глиняный кувшин ее фирменного кваса. Услышав же об истинной цели этой просьбы, Прасковья озабоченно, но без особого колебания дала ей кувшин с напитком. Во дворе Анаис кто-то позвал в своей знакомой манере:
— Анькаа, подожди! Здравствуй!
То была ее новая знакомая со вчерашнего посещения бани, Чернавка. В объемном меховом тулупе она еще больше выглядела, как взрослая баба.
— Здравствуй! — рассеянно ответила Анаис и неуклюже остановилась так, что немного напитка с краю пролилось на землю, окрасив снег в бурый цвет. — Чего ты здесь?
— Да как обычно, — запыхаясь, ответила чернобровая красавица и взглядом указала
