– Дайте мне минуту! – это закричала Игульфрид, убегая куда-то в сторону, противоположную той, куда улетел шеф. Чем, конечно, обратила на себя внимание нежити. Хорошо, что я за выигранное Ханыгой время успел добежать до нападавшей, и даже ударил ее своим кинжалом. Удар, конечно, не получился – она уже сориентировалась, и ей почти удалось увернуться, но все-таки самым краешком я нанес неглубокую рану, скорее даже царапину. Однако это подействовало гораздо лучше, чем вроде бы более результативный удар гоблина. Тварь зашипела и отскочила от меня, и одновременно раздалось неприятное шипение от того места, где ее коснулся кинжал. Запахла паленым мясом.
Менее качественно сделанной нежити этого бы хватило, но мы явно столкнулись с работой профессионала. Через некоторое время она пришла в себя и побежала в сторону ведьмы, попытавшись обогнуть меня. И ей бы это удалось, если бы не подоспел Ханыга. Он просто врезался в нее с разбега и своим кинжалом рубанул куда-то под колено твари. К сожалению, масса у гоблина совсем не та, что у шефа, так что сбить ее с ног у него не получилось. Но механическое повреждение сухожилий возымело эффект – тварь изрядно убавила в скорости. Гоблину, правда, это не помогло – он с большой скоростью врезался в стену дома. Мне показалось, что я даже услышал хруст костей, но проверять было некогда. Я навалился на покойницу, и начал бить ее своим кинжалом – прежде всего, стараюсь попасть по конечностям. Я успел дважды полоснуть по ногам, пока меня не отшвырнули. К счастью, на моем пути дома не было, так что летел я дальше, но приземлился удачнее, на мягкую травку. Правда, мне она мягкой в тот момент совсем не показалась – на землю я плюхнулся не слишком удачно, плашмя, и что бы вздохнуть, потребовалось время и определенные усилия. Правда, я не стал валяться, ожидая, когда у меня получится и вскочил еще до того, как оклемался. В нескольких метрах от меня тварь целеустремленно (и очень, очень шустро для такого неудобного способа передвижения) ползла в ту сторону, куда убежала ведьма. Добежать до нее повторно я не успел – и слава всем богам, потому что в той стороне, куда она так стремилась, что-то сверкнуло, и трава вокруг нежити взметнулась вверх и оплела её так, что непонятно было бы, где там голова, а где ноги, если бы я не знал этого заранее. Пока тварь корчилась, пытаясь вырваться (у нее получалось, и еще как!), я все-таки добрался до нее, и несколько раз ударил в основание шеи. Это не упокоило ее, но окончательно лишило подвижности. Оставив, на всякий случай, нож в теле твари (вдруг у нее раны зарастают), я отправился оценивать потери.
К Ханыге я подходил медленно, боясь увидеть, что ему уже не помочь. И еще раз возблагодарил богов, когда увидел, что ничего непоправимого не случилось. Правда, у него была сломана левая рука, из нее торчала кость. С левой ногой тоже было плохо – она была вывернута под прямым углом. Но он был в сознании, а значит, ничего непоправимого не случилось. У меня с собой было средство, облегчающее боль. Я засыпал немного ему в рот, и гоблин, скривившись, глотнул.
– Извини, запить нечем. – прохрипел я, – Сейчас остальных найду, и мы тебя как-нибудь поудобнее устроим.
Ханыга кивнул. Мой порошок уже начал действовать, и его явно потянуло в сон. Шефа разыскивать не пришлось – он уже появился в освещенном круге, ошалело мотающий башкой.
– Я все пропустил, да? – поинтересовался он. – Дьявол, как все болит. Чем это она меня?
– Шеф, это все потом. Ты Игульфрид не видел?
– Откуда? Я только очнулся.
– Тогда ты помогаешь Ханыге, а я ищу ее.
Огрунхай только теперь обратил внимание на плачевное состояние гоблина, и с недовольным ворчанием побрел к нему. А я пошел в ту сторону, откуда несколько минут назад прилетела молния.
Леди Игульфрид я нашел не очень далеко, под каким-то плодовым деревом. Может быть яблоней, я не настолько разбираюсь в этом, чтобы не видя плодов угадать. Вид у ведьмы тоже был нездоровый. Она лежала без сознания, привалившись к стволу, и из носа на траву у нее капала кровь. Я осторожно похлопал ее по щеке, от чего даже на секунду потерял сознание от боли. Не от того, что сам похлопал, конечно, а от того, что она меня в ответ тоже хлопнула. Нет, я понимаю, непроизвольная реакция, можно было ожидать, это со многими так бывает. Но так сильно? Ухо у меня онемело, и похоже твердо вознамерилось распухнуть, а из глаз непроизвольно брызнули слезы. Однако от комментариев я воздержался:
– Леди, вы идти в состоянии? – спросил я.
– Сейчас буду в состоянии. – Она обхватила дерево одной рукой и зажмурилось. Я с интересом посмотрел, как в ее лицо возвращается краска, и, дождавшись, когда она откроет глаза, поинтересовался:
– А вы случайно лечить не умеете?
– Сейчас я все поправлю, – кивнула она. – Вероятно, хрящ сломала. Извините.
– Да духи камней с ним, с ухом. Там у Ханыги переломы, и Огрунхай как-то нездорово выглядит.
Девушка охнула и побежала к дому. Опасливо обойдя по широкой дуге травяной кокон с торчащим из него кинжалом, она подошла к шефу и Ханыге, и гневно прикрикнула на первого, что бы он прекратил калечить бедного гоблина. Шеф удивленно уставился на свои руки, в которых он держал кусок расщепленной доски, оторванной им же от дома, который он приматывал к ноге гоблина.
– Ну как же, я фиксирую перелом! – возмутился он.
– Не нужно ничего фиксировать, господин Огрунхай, разматывайте обратно. Так… Господин Сарх, встаньте рядом с ними, пожалуйста. Господин Огрунхай, отвернитесь, от вас все еще омерзительно разит чесноком, это невыносимо.
Шеф плюнул на вежливость, и высказался в том духе, что больше он никогда чеснок есть не станет, и что всякие чувствительные дамы доведут его до могилы и катастрофического недоедания. Леди явно постаралась запомнить некоторые особенно интересные выражения, да и я оценил красоту сказанного. Я выполнил указания девушки, и стал ждать, что будет дальше. Она опять закрыла глаза, и начала перечислять:
– Так… сотрясение мозга, открытый перелом левой руки, закрытый перелом пяти ребер, разрыв селезенки, перелом левой ноги со смещением, ушиб легких, многочисленные гемотамы… Так, дальше… Закрытая черепно-мозговая травма, кровь накапливается… Других повреждений нет… Так… сотрясение, перелом трех… нет, четырех ребер, ушиб легких… перелом хрящей уха. – Она открыла глаза:
– Господин Огрунхай, лечить вас я не смогу. Только остановлю на время истечение крови в мозг. И вам нужно срочно обратиться к квалифицированным медикам, лучше эльфийским. Ну, это ко всем относится.
Она заставила шефа нагнуться, и стала сосредоточенно водить руками у него над головой. Потом потрясла ими, и повернулась к гоблину, который предыдущую сцену пропустил – спал под действием моего зелья.
